Соленый вкус солнца

Конечно! – ответил, Андрей – Пожалуйста!
Вечерело. Солнце опускалось к вершинам гор, где-то далеко за которыми, лежало средиземное море. Было очень тихо, уже не жарко, и так спокойно, что Андрей, вдруг подумал, как было бы хорошо жить тут по соседству, посидеть некуда не торопясь, поболтать с Борисом за жизнь. Может, Ленка, подружилась бы с его женой. А Ванька, ходил бы в маленький, местный детский сад…
А по - выходным, приезжали бы к знакомым в Иерусалим. Все такие из себя поселенцы! Такие овеянные романтикой неизвестной и полной опасностей жизни  на штахим! И знакомые спрашивали бы:
- Как же вы там живете, на территориях?! Ведь там…!
- Да ничего. Там у нас все спокойно. – отвечал бы Андрей, поглаживая, как бы случайно, кобуру пистолета, и улыбаясь улыбкой флибустьера…
Солнце ушло за горы, и небо стало быстро темнеть.

- Ну, как тебе у нас? – спросил Борис.
- У вас очень хорошо! – искренне ответил Андрей.
- Так и переезжал бы сюда, что ты там живешь, в конуре этой однокомнатной и платишь за нее ползарплаты?
- Я слышал, вроде, на штахим, дома продают только евреям? Это так, Борис?
- Ах, да! Я и забыл, что ты русский. – сказал Борис – Но по-слушай, это наверняка решаемый вопрос. Если хочешь, я поговорю. У меня есть знакомые в совете поселения, тот же Хаим, например!
- Узнай. Буду признателен. Кстати! Пока я здесь еще не поселился, во сколько автобус?
Борис с женой проводили его до остановки. В автобус он садился уже почти в полной темноте. Кроме него пассажиров было человек пять. По виду, все они были американцы, которые, видимо, гостили у родственников, а теперь возвращались в Иерусалим, в город, как здесь говорили. Еще, на заднем сиденье, размещался сопровождающий солдат, с обязательной винтовкой М-16.
Город был близко. Хоть и ехал автобус кружным путем, через Эфрат, он уже через десять минут выбрался на Хевронское шоссе, и набирая скорость, покатил к Бейт-Лехему. Еще минут через пятнадцать он уже въехал в лагерь.
Этот, т.н. лагерь беженцев, который давно превратился в город, в какой-то невероятный человеческий муравейник, будто сошедший со страниц мрачной антиутопии, и днем-то вызывал у Андрея странные ассоциации, а сейчас, в темноте, плохо освещенный, лагерь, скорее угадывался, чем был виден. Однако, Андрей чувствовал присутствие энергии лагеря, и эта энергия была не просто чужой, она была враждебной.
Поживи-ка здесь – подумал Андрей – и посмотри, как живут твои соседи, евреи, станешь завидовать! А еще тебе расска-жут, что это они согнали твоих предков с земли, где все жили богато и счастливо и ты станешь их ненавидеть. Куда ты денешься? Станешь. У тебя, по определению, не может не быть ненависти к ним!
Андрей видел свое отражение в темном окне автобуса, а мимо этого отражения проносились, выхваченные из темноты редкими фонарями, проволочные сетки и, казавшиеся мертвыми, уродливые строения за ними. Все это было настолько чужим и далеким, такую навевало грусть-тоску, что он совершенно расстроился.
Бах! Бах! Стекла с левой стороны покрылись сеткой трещин, и мгновение спустя, некоторые пассажиры попытались залечь. Они нелепо дрыгались на автобусных креслах, им мешали подлокотники. Андрей ничего не успел понять, он сидел и тупо смотрел на потрескавшееся окно напротив.
Бах! Бах! Бах!
Так это камни! – понял, наконец, Андрей – Вот, значит, как это бывает!
Солдат вскочил на ноги, и заметался по салону, сжимая в руках нелепую винтовку. Было совершенно непонятно, для чего она может ему пригодиться? В кого это он собрался стрелять? Андрею было совершенно очевидно, что там, за стеклами автобуса, нет абсолютно никого, из тех, кому могли бы повредить пули. Их автобус был подобен, в эти минуты, космическому кораблю за иллюминаторами которого, находиться враждебная среда. Стрелять в лагерь? Это было бы равносильно стрельбе в космос…
Как же можно не понимать, не чувствовать, с чем тут сталкиваешься?! Что там, за стеклами, только темнота, ветер и ненависть. Ненависть черная, как ночь! Это она бросает камни в красно-белые, мерседесовские автобусы, компании «Эгед». У этой ненависти, как у стихии, нет цели. Бесполезно искать в ее проявлениях логику и смысл. Можно было бы поймать, и посадить в тюрьму, или даже расстрелять Арафата, и еще десяток таких, как он, но это не изменило бы абсолютно ничего! Ненависть живет в этом лагере, и будет жить в нем, пока он здесь стоит. А стоять он будет видимо всегда, потому, что уже выросло поколение лагеря. Поколение, вскормленное ненавистью! Поколение, которое не знает  ничего, кроме ненависти. Если бы, кто-то добрый и могучий, захотел бы дать этому поколению другую, светлую и свободную жизнь, ему, с начала, пришлось бы освободить этих людей от ненависти, иначе, они не знали бы что делать с этой другой жизнью.
… Лагерь остался позади, автобус катил по Бейт-Лехему, который был похож на место, где живут люди. Другие, может быть, и скорее всего, чужие и не похожие, даже враждебные, но люди!
Так чувствовал Андрей.      

                                     

Сергей переехал. Он снял однокомнатную квартирку, в цокольном этаже, совсем близко к Андрею. Теперь, до него было, буквально улицу перейти, хотя, в общем-то, и раньше было  вовсе не далеко.
Бюрократические процедуры, как известно, занимают массу времени. Отдаешь бумагу в инстанцию и неделю ждешь ответа. Через неделю отвечают, что нужно еще две бумаги…
Сергей был терпелив. У него не было другого выхода, кроме, как победить в этой борьбе. Заметим в скобках, другой выход есть всегда, другой вопрос, хотим ли мы им воспользоваться? Хотим ли мы его увидеть?
Сергей не хотел, и поэтому, обрек себя на утомительную борьбу с могучим бюрократическим аппаратом. У него было очень много свободного времени, и очень мало денег. Он экономил на еде. Будучи высоким и крепким, черноволосым, кареглазым красавцем, он в свои тридцать с небольшим лет, заметил, что начинает полнеть по-немногу. Это огорчало его, и он решил попробовать с этим побороться, а заодно и денег лишних не тратить. Выглядело это так: На завтрак, этот молодой и крупный мужчина, съедал обезжиренный йогурт и выпивал чашку кофе. На обед, он готовил себе «овощной суп». Он резал помидоры, огурцы и зелень в тарелку, заливал это кипяченой водой, и ставил подогреться в микроволновую печь. Это был обед. От ужина он предполагал отказаться вовсе…
Каждый вечер, он появлялся у Андрея с Леной. Трудно сказать, что было главной движущей силой, желание пообщаться или голод. Андрей с женой ужинали поздно, и постящийся Сергей неизменно попадал на ужин. Естественно, ему предлагали разделить трапезу. Естественно он отказывался, ссылаясь на диету. Естественно, что, в конце концов, он ел и страдал, виня себя, в совсем несвойственной ему слабохарактерности, и испытывая скрытое чувство неловкости перед  хозяевами. Страдал, но на следующий день приходил снова.
Забавно, что диета, абсолютно никак не сказывалась на его жировых отложениях, которые, впрочем, о ту пору, были еще вполне в пределах нормы, но Сергей прозорливо смотрел в будущее!  
Однажды, Андрей и Лена уложили Ваньку спать, а сами си-дели на кухне, пили кофе и беседовали «за жизнь». Проболтав до половины первого, они обнаружили, что хотят есть. В холодильнике была кастрюлька с остатками вареной вермишели. Недолго думая, Лена нарезала несколько кружков  колбасы, бросила их на сковородку, обжарила, и засыпала сверху вермишелью.
В час ночи, когда они с аппетитом поедали «это», прямо со сковороды, раздался стук в дверь, и на кухне появился Сергей. Он ошалело уставился на двоих поджарых супругов, вкушающих вермишель с жареной колбасой, и сказал:
- Вот блин! Они тут по ночам макароны жрут, и хрен по деревне! А меня от помидоров разносит!
В одну из таких вечерне-ночных посиделок, Андрей поде-лился с Сергеем своими планами, насчет переезда в Текоа.
- В Текоа? – переспросил Сергей сморщившись – это еще, что за идеи?
- А, что? Там нормальное место. К Иерусалиму близко…
- Чего там нормального? Камни, да колючая проволока?
- Ты видел Текоа?
- Нет, ну так я другие поселения видел. Какая разница? А Ленка, что говорит? Что ты думаешь об этом, Лен?
Лена была в не особенно хорошем настроении. Она ответила, что ей не нравится квартира, которую им сняли Сергей с Виктором , и что она хотела бы переехать, а уж куда – это решать Андрею.
- Устроилась! – немедленно завелся Сергей – Квартира  не нравиться тебе, а решать Андрейке?! Плохая квартира? А знаешь, сколько стоит хорошая?! И сколько стоят услуги посредника?
- Не знаю! – бросила Лена с видом принцессы.
- Вот! То-то и оно! Даже не знаешь! А я ведь тебе квартиру нашел, и денег за посредничество не брал!
- Ты мне говно нашел! – все тем же тоном ответила Лена.
Другой бы, возможно, ушел после этого, хлопнув дверью, но не Сергей! Он только делал вид, что оскорблен в лучших чувствах. На самом деле, не так уж он и гневался на людей вообще, и в тот момент, на Лену в частности. Сердиться ему было  не интересно. Гораздо более интересным, ему казалось, попытаться поучить Лену, младшую по возрасту и опыту, уму-разуму, а еще он был любопытен, ему было явно интересно, что еще она ему скажет.
- Так, тебе надо было получше квартиру найти?! А чего ж ты молчала-то? Я- то думал, что у тебя денег лишних нет! Я- то думал тебе экономить надо! Что ж ты не сказала ничего, когда мы эту нашли? Мы могли тебе и виллу подогнать! И очень просто…
- А я ее не видела до того как сюда переехала! – сказала Лена, равнодушным тоном, и прикурила сигарету. Она, с видимым удовольствием, затянулась, и выпустила дым в направлении Сергея, но, однако, не прямо в лицо. Так, полунамеком.
- Ага! – не унимался Сергей – А чего ж ты смотреть не пошла? Тебя ж звали! Я помню!
- А зачем? – ответила Лена, нисколько не тушуясь – У меня вот муж есть. Он мужчина, ему и решать.
- О, значит, как?! – Сергей почти кричал – Так вот, значит, кто во всем виноват! Андрейка во всем виноват! Залезли, вдвоем с Иваном, на папину шею и он же во всем и виноват!
- Ну, хватит вам уже! – вмешался Андрей.
Он нервничал, когда при нем начинали ссориться. Но его никто, казалось, даже не услышал.
- А разве не ты говорил, – Лена обращалась к Сергею, не слушая мужа – что мужчина – охотник?! Что решения принимает мужчина, и соответственно за них отвечает? Вот ты, принял решение. С машинами твоими. Правильное? А Верка уехала в Москву от тебя, и хорошо сделала! Почему она должна расплачиваться за твои ошибки?!
- Расплачиваться?! А за семь лет жизни легкой, когда я работал, а она дома сидела и по подругам ходила, почему бы и не расплатиться?! Т.е. пока я ошибок не делал, все было хорошо? Плохо не было, и я плохим не был! А как чуть прокололся, так сразу все плохо, и я плохой?! А я не плохой! Я Хороший, с большой буквы Х! Я ей хорошего хотел, и тебе, кстати, то же хочу хорошего!
- Кому какое дело, чего ты хотел? – Лена продолжала играть в принцессу, но видно было, что она уже не вполне уверена в своей правоте.
- Знаешь, ты права. – вдруг сказал Сергей. Было впечатление, что он решил сбавить накал страстей – Ты права. Мужчины думают, действуют и иногда совершают ошибки. А у женщин в голове, просто твориться такая пурга! Там мысли крутятся, как в барабане спортлото шарики! И все это – сплошные глупости! Они их даже совершить не успевают все!