Соленый вкус солнца

падает на него. Все происходило, как во сне. Бесконечно медленно Андрей выпрямлялся, неотрывно глядя на стену, а щель между потолком и стеной, так же медленно и неуклонно увеличивалась. Андрей не услышал никаких звуков, когда нижняя часть панели коснулась пола, а верхняя пошла на него.
Боковым зрением он заметил, что Махмуд, стоял сбоку от падающей громадины, с отбойным молотком в руке, и что-то продолжал кричать, но звука Андрей не слышал.
Стена была уже совсем близко, зачем-то Андрей тронул, не уперся, а именно тронул ее ватными медленными руками, понял, что ее ни за что не удержать, и вдруг стремительно прыгнул назад, не видя куда, и упал на спину, на мягкую зеленую траву. И в то же мгновение, будто включили звук, и он уже прекрасно слышал, как бетон тяжело и глухо ударился о землю возле самых его ног.
- В ней не было арматуры! – сказал Махмуд, разглядывая перекрытие, и зацокал языком.
Андрей ничего ему не сказал. Он даже не испугался. До него ни сразу дошло, ЧТО, только минуту назад, едва не случи-лось.
Вечером, высадив Андрея из машины на автобусной остановке, на Хевронском шоссе, Хаим сказал:
-Энди, надо быть внимательным. Никогда не поворачивайся к арабу спиной!
- Хаим, ты хочешь сказать, что он сделал это нарочно? – спросил пораженный Андрей.
- Вполне возможно. – пожал плечами каблан.
-Неужели? – про себя воскликнул Андрей – Да, нет, не может быть! Зачем тогда он кричал мне? Хотя…
Этот вопрос, так и остался для Андрея открытым. Все же, он склонялся к тому, что умысла в действиях Махмуда не было.        

                                   Кармей Цур.

Новость в русскоязысной газете:
«ТЕРАКТ НА АВТОБУСНОЙ ОСТАНОВКЕ. Такого-то числа, в два часа дня, террорист вооруженный ножом и топором, совершил нападение на пассажиров , ожидавших автобуса, на остановке в иерусалимском районе Кирият-йовель. В момент атаки, на остановке находились две женщины, Шошана Тубуль, пятидесяти лет и Авива Коэн, тридцати двух лет. Так же, на остановке в этот момент находился репатриант из города Ровно, Михаил Войнич, пятидесяти шести лет.
Потерпевшие рассказали, что террорист появился около остановки, держа в одной руке топор, а в другой нож, и бросился к женщинам с криком «Аллах ахбар!». Пожилой репатриант вступил в схватку с террористом, обезоружил его, повалил на землю, и удерживал до приезда полиции.»
Да, в те годы, арабский террор выглядел приблизительно так. Конечно, не всегда все заканчивалось столь удачно, для потенциальных жертв, но схема теракта, как правило, была приблизительно такой. Все изменилось несколько позже…
В сущности, все, что есть у каждого из нас, это жизнь, которая так коротка, и наша прекрасная планета – удивительный и чудесный дом, принадлежащий абсолютно всем людям. Я говорю банальности, но ведь это правда! Как великолепна наша земля! Как огромна! Каждый, или почти каждый, видел и степи, где можно двигаться много дней не встретив человеческого жилья, бескрайние леса, океанские просторы и полноводные реки, горные, величественные массивы, пустыни и джунгли. Разве всего этого мало , нам людям? Разве мы занимаем так уж много места? Так почему, нам вечно всего недостаточно? Почему мы должны вечно делить и отбирать друг у друга, что-то?
Каждый, какой бы веры он ни был, наверняка знает, что у него только одна жизнь! И не надо говорить мне, что саму-рай, который делает себе харакири, не боится смерти, ибо верит в переселение душ, или, во что там они верят? Он, просто, больше смерти, боится потерять лицо!
А доблестный воин ислама, с поясом шахида? Он верит, что его ждет рай и сколько-то там девственниц?! Чертас-два! Все гораздо проще! Если он не сделает этого, завтра, «товарищи по борьбе» перережут его детей…
Каждый из нас любит себя, и свою жизнь. И все мы любим наш общий дом, нашу землю. Так что же, черт возьми, вечно мешает нам просто жить?! Просто трудиться для себя и других, не пытаясь заработать все деньги мира, просто смотреть на этот прекрасный мир и радоваться каждой минуте отпущенного нам времени?!  Почему мы не можем существовать без пота, слез и крови?!
Я говорю наивные и смешные вещи? Возможно…, но на мой взгляд, это совсем не смешно. Совсем. И знаете, что? Я возьму на себя смелость, сказать больше. Тот кто, хотя бы иногда, оглянувшись вокруг, не замечает, что жизнь человека горька и абсурдна, что все могло бы быть совсем, совсем по другому, и должно было бы быть по другому. И не в «одной отдельно взятой стране» или какой-то ее части, а у всего человечества в целом. Тот, кто ни разу не чувствовал, чего-то похожего, на то о чем я пытаюсь сейчас сказать, не видя этого за своим безудержным стремлением к деньгам и власти (что по сути одно и тоже), тот и есть враг рода человеческого. Однако, я склонен думать, что таких людей нет на свете, и потому, особенно удивительно, мне наивному, почему происходит, каждый день то, чего не хочет абсолютно никто?!
… Теперь, каждое утро, Андрей доезжал на автобусе до Эфрата, там его подбирал, на остановке, Борис и они вместе ехали на работу, в находившееся около самого Хеврона, поселение Кармей-Цур. Само это поселение не особенно нравилось Андрею, но как красива была дорога туда! Казалось, сама история, сами библейские сказания застыли в древних горах и долинах, среди которых пролегало шоссе на Хеврон. Почти пустое шоссе.
Безмолвные, кое-где поросшие жесткой, выжженной солнцем растительностью горы, редкие стада коз, охраняемые большими беспородными псами, чуть в стороне от шоссе, арабские деревеньки и виноградники.
Глядя, на этот патриархальный пейзаж, не один раз, Андрей думал о том, что здесь, он видит то, что видели далеко не все – настоящую Землю обетованную, такую, какова она есть, а не ту искусственную, созданную за последние пятьдесят лет сетку, о существовании которой, впервые он догадался, когда то, зимней ночью, в номере гостиницы «Рамада Рениссанс».
Они сворачивали с шоссе на право, чуть не доезжая Хеврона. По узкой асфальтированной дорожке проезжали насквозь пыльную арабскую деревушку, где во дворах орали ишаки, и останавливались перед воротами окруженного камнями и колючей проволокой, поселения Кармей-Цур.  
Дежуривший на воротах солдат, каждый день, естественно, другой, окидывал взглядом, белую Борисову машинку, с желтыми, израильскими номерами, смотрел на их явно не арабские лица, и обычно, ничего не спрашивая, открывал ворота.
До пяти часов они работали. Резали болгаркой оцинкованный профиль, сшивали с помощью саморезов, из него фермы, устанавливали их, крепили. Хаим приезжал, обычно, в конце дня, проверить, что и как сделано, и дать необходимые указания на завтра. Потом он уезжал, а они собирали инструмент, не спеша грузили его в машину и пускались в обратный путь.
Им неплохо работалось вместе. Характеры у обоих были достаточно ровные, они не спорили и уж тем более не ссорились, хотя, представить себе двух более разных людей, было, наверное, тяжело.
Борис, в глазах Андрея, казался, невообразимо скучным и приземленным. Он знал, что будет всю жизнь жить в своем доме, в Текоа и выплачивать за него кредит. Для этого он будет работать, например, на стройке, например, у Хаима. Чем интересуется Борис, помимо житейских вопросов и политики, Андрею было не понятно. Возможно, он ничем особо и не интересовался. Его, по-видимому, совершенно устраивала эта жизнь и чего-то другого он для себя не мыслил. Борис был несколько старше Андрея, ему было тридцать с небольшим…
Андрей в ту пору, был душой метущейся. За внешним его спокойствием, скрывалась натура чувственная и пылкая. Он был жаден до ощущений! Любил рок музыку и попойки, любил застольные споры-разговоры, в которых, как он тогда полагал, рождается истина. Любил море. Хотел странствий и путешествий. Строил нереальные проекты и, вероятно, вы-глядел чудаком, с точки зрения Бориса. Например, в свободное от работы время, строитель Андрей, читал в то лето Библию.
Борис Библию не читал, предпочитая ей газеты, и передачи русскоязычного радио «Рэка».
Не смотря, на эту разность характеров, уживались они очень даже мирно и испытывали взаимную симпатию.
Однажды, Хаим не привез вовремя материал, в следствии чего их рабочий день закончился часа на три раньше, чем полагалось.
- Поехали ко мне? – предложил Борис – Пообедаем, посмотришь, как мы живем.
Андрей согласился.
Поселение «Текоа», как и поселение «Кармей-Цур», не вы-звало у Андрея никаких эмоций. Та же колючая проволока, то же нагромождение камней вдоль нее. Та же редкая зелень, которой только предстоит разрастись. Но несколько моментов понравились Андрею. Это во первых  дом Бориса.  Большой, метров сто двадцать, с тремя спальнями, просторным салоном, кухней, двумя санузлами, стиральной комнатой с выходом из нее на задний двор. По сравнению, с кону-рой, где обитали Андрей с Леной и Ванькой, это был просто дворец! Кроме того, «Текоа» располагалось совсем не далеко от Иерусалима. Даже не имея машины, рейсовым автобусом, до центра города можно было доехать минут за 35-40. И наконец, люди. «Текоа», отличалось от большинства подобных мест, тем, что там жили не сплошь верующие иудеи, а люди светские, далекие от религиозного фанатизма. Люди из самых разных стран, от Аргентины до Австралии. Люди интересные, которых привели на территории, не сионистские идеи, что здесь, мол, НАДО жить, потому, что это богом данная земля, и долг евреев осваивать ее и вытеснять, по мере возможности, с нее арабов, нет! Просто возможность купить относительно дешевое жилье, а значит, не залезать по самые уши в рабство ипотеки, заманила их сюда. Здесь у многих была единственная возможность жить, в относительной близости к центру страны, и не отдавать 2/3 своих доходов, за аренду квартиры дяде, или банку за ссуду.
За обедом, вышла забавная история, виновником, которой стал тесть Бориса. Дело в том, что мало-мальски, соблюдающие традиции, евреи, не только не едят свинину (это вообще не мыслимо, и купить ее в Израиле можно, только в «некашерных», например, русских магазинах, а таких не много), но еще и ни в коем случае, не мешают мясное с молочным.
Так вот, на обед, кроме всего прочего, теща Бориса, приготовила наваристый, такой, и очень вкусный борщ. Тесть попробовал, и похвалил, что, дескать, очень и очень вкусно!
- Ты сметаны-то, положи! – сказала ему теща.
Андрей и Борис, голодные после работы, разумеется, поло-жили себе в борщ сметаны, и трескали его с удовольствием, как, впрочем, и все прочие присутсвующие, а именно жена и дочка Бориса. Когда борщ был съеден, тесть снова произнес благодарственную речь, снова сказав, что борщ удался замечательно.
- А что ж, ты сметаны-то так и не положил?! – изумилась теща, глядя ему в тарелку.
- Ну, ты понимаешь, - ответил он, опуская глаза – я подумал, все-таки надо немного соблюдать традиции…
- Какие традиции?! – вдруг превесело рассмеялась теща – Борщ-то из свинины! Ты, что из ума выжил на старости лет?! Ты же сам ее и покупал!  
Андрей и Борис вышли во двор, и присели на белые, пластиковые стулья. Стулья и такой же столик, не очень удобно и криво стояли прямо на твердой и неровной земле.
- Сделаю бетонную площадку, плитку положу, беседку по-строю, и виноград по ней запущу, что б тень была – сказал Борис мечтательно – вот, Андрея, помочь попрошу…
-