Обман, самообман, но такой убедительный, что перехватывает горло.
Под утро его поселили в спальне на первом этаже, с окнами, выходящими на крутой склон. Райнер подумал, что там, внизу, наверное, хорошее место для виноградников… Небо светлело, и окна должны были автоматически закрыться, но ставни почему-то не двигались. Райнер встревоженно подошёл к окну – и вдруг увидел, что стекло какого-то странного цвета.
В комнате светлело, свет отличался от обычного искусственного освещения в городах лондар… И вдруг Райнер понял: это стекло с защитой от ультрафиолета. Безумно дорогие стёкла для тех, кто хочет вопреки всему видеть солнце.
***
Он уезжал в город с ощущением, что из тупика есть выход. Далёкий, труднодостижимый, - но есть. Сартен ничего не обещал, кроме того, что будет говорить со своими друзьями по поводу «благотворительности», как он назвал райнерову ферму в степях, и оставалось надеяться, что друзья его такие же ненормальные лондар – или нормальные люди. Но – деньги, разрешение, стройка, переезд за границу… Сартен не мог бросить свою жизнь, значит, должны появиться другие, но Райнер вдруг обнаружил, что эти выходные дали ему главное: он перестал бояться неудачи. Да, долго. Да, сложно. Но – возможно.
Сартен позвонил через несколько дней и был краток: есть новости, нужно встретиться и обсудить, он хочет познакомить его кое-с-кем, договорились увидеться в ресторане. Райнер ехал туда прямо с работы, - наконец обнаружил, как неудобно расположена его квартира: заскочить нереально, потеряешь массу времени. Ресторан был дорогим, но не настолько, чтобы Райнер почувствовал себя нищим, его проводили в отдельный кабинет, где, кроме Сартена, сидели ещё двое лондар, и – понеслось.
Большинство вопросов он решить не мог, - как получить разрешение на аренду земли, как организовать строительство, как достать людей… Он заговорил о том, какая природа там, у реки, что он знает, как устроить питание людей, как довести их до нужной кондиции, чтобы не брать последнюю кровь у почти скелетов. Его слушали внимательно, он понял, что он тут единственный специалист по людям, а Сартен ещё ненавязчиво заметил, что в такое, в общем, благотворительное заведение будет сложно сманить лондар из крупных фирм, потому услуги Ригети нужно ценить. Райнер сказал, что полностью возьмёт на себя детальную разработку содержания людей, проведёт все анализы на местности, только чтобы местные не лезли в это дело: идеи дороги, это первое, а второе – будут мешаться под ногами и тормозить работу, знает он все эти бесконечные проверки… Он подумал над вопросом, как ему перевезти к Переходу людей, скрывающихся в горах, и захотят ли они вообще быть на ферме, пусть и с человеческими условиями… а с другой стороны, есть ли у них выбор? Если хотят уйти за Переход, то придётся за это заплатить, деваться некуда, прежние условия развеялись. А в уютном кабинете в ресторане уже обсуждали возможную прибыль: они не имеют права работать себе в убыток, это грозит быстрым разорением, от которого плохо будет всем, в том числе и людям. Райнер видел сочувствие к людям, но молчал и пытался оправдать то, что говорит полуправду: слишком опасно, переброска за Переход и смена людей на ферме – это дополнительные сложности, которые всё равно возможно преодолеть только на месте, нельзя сейчас перегружать дело, и так задач полно… Сартен убеждал своих знакомых, что придётся взять кредит. Сколько им понадобится на детальную проработку бизнес-плана? На подготовку? И само собою вновь всплыло в памяти брошенное в снегах обещание очистить Переход к первому дню лета. Нет, так скоро ферма ещё не заработает, но если всё сложится, он должен к этому времени снова оказаться в своих степях. Тяжёлое будет возвращение…
***
Со временем, когда план начал обретать зримые черты, Райнера начал одолевать томительный, тоскливый страх, что его уволят. Он никому не говорил о своих намерениях, работал не хуже других, ничем не привлекал к себе внимания, - и всё же страх угнездился в душе и никак не желал уходить, какие бы аргументы Райнер ни изобретал. Казалось бы, сиди тихо, раз наконец-то обрёл твёрдую почву под ногами после катастрофы, радуйся, что тебя не нашли и не достали, так нет, опять устраиваешь себе авантюру…
Он совсем не заметил прихода весны: вокруг был только город, закрытые переходы, дороги. Когда Сартен снова позвал в гости в своё поместье, – как зачарованный, любовался на поднимающиеся из земли ростки, от свежего воздуха почти опьянел, не мог поверить в то, что снова это видит. Как будто эти пять лет смели не только прежнюю жизнь, но и смену времён года, и было странно вдруг узнать, что весна всё-таки существует.
А ещё предстояло сообщить Чифе о том, когда и как будет осуществляться его безумная затея. Перед уходом они договорились, где он может оставить записку, - уцелевшие люди связываются между собой, заберут и передадут. Когда забрезжила реальность того, что их ферма будет существовать, Райнер подробно расписал план, спрятал в условленном месте – и подумал, что люди откажутся от ухода за плату кровью. Он ничего не написал Лине. Как можно было сказать: приезжай, побудешь донором, а потом я тебя выпущу? Да и остальные не для того скрывались столько времени, чтобы сдаться. Оставив записку, он наведывался раз за разом в поисках ответа, сначала и вовсе нашёл своё письмо на месте, потом оно всё же исчезло. Он писал шифром, как они и договорились, даже если вдруг план попал бы не в те руки… Оставалось только ждать, перебирать причины, по которым не было и не было ответа, надеяться и снова ждать. Потом он решил: если ответа так и не получит, то, оказавшись возле Перехода, позовёт Чифу телепатически, - и заставил себя перестать думать об этом. Мало ли что могло случиться, у людей сложная система связи, а на них идёт охота… лучше не гадать, а заняться делом.
К тому моменту, когда друзья Сартена добились разрешения устроить ферму, у него уже был готов план – каким должен быть образ жизни людей, заодно вспомнил, какие в той местности есть растения, которые необходимо употреблять в пищу, чтобы кровь приобретала те или иные вкусовые качества… обосновал, почему ферму надо строить именно там, а не где-то ещё… На душе было мерзко от того, что он словно соглашается на признание людей скотом, который нужно каким-то образом откармливать, но безумная идея становилась всё более и более реальной. Он страшно переживал, что вопреки всем усилиям ферма останется неприбыльной, что её быстро задушат конкуренты, и горстка лондар потеряет хорошо если только деньги, но дело уже закрутилось, отступать было невозможно, некуда, да он и не собирался.
А потом Сартен привёз ему документы, в которых он, Кари Ригети, официально соглашался на должность руководителя отдела по контролю качества и должен был отправляться на место будущей фермы в составе первой группы. Райнер подписал и мысленно охнул: придётся легально пересекать границу, да, документы в порядке, да, на него не должно быть ориентировки, потому что он сделал всё, чтобы его считали мёртвым, и всё же…
В тот же день он пришёл к начальнице с цветами – попрощаться. Показалось, или она смотрела на него понимающе?..
***
Перед отъездом он в последний раз отправился за город, отошёл подальше от заправки и проверил условленное место. Там было пусто – как и прежде. Райнер обыскал окрестности тайника так тщательно, как только мог, мелькнула мысль ещё и землю перекопать, но он остановился: не руками же, в конце концов, да и ясно, что здесь давно никто не появлялся. Какое-то время он не мог уйти от тайника: понимал, что больше сюда не вернётся, если появится ответ, то будет поздно. Да, минуты промедления – глупость, за них ничто не изменится, раз уж не изменилось на протяжении нескольких недель… Он вернулся к своей машине, не оборачиваясь.
В поезде они со своей командой заняли целый вагон. Райнер сидел у окна напротив Сартена и пытался понять, зачем тот поехал. Намекнул на свою тайну и хочет хотя бы полу-раскрытия от него в ответ? Или просто интересно? Или просто любит просторы и воспользовался случаем? Строительством фермы всё равно будут заниматься другие, а он не останется в степях, собирается съездить и вернуться обратно…
Забытое ощущение оторванности от реальности в поезде обрушилось на него – и обратилось против него. Навязчивые страхи, не уходящие мысли, вопросы без ответов как будто только и ждали, когда поезд унесёт его в бездну между прошедшим и ещё не наступившим, чтобы встать во весь рост. Сартен понял.
***
Перед границей он пытался не нервничать, но из этого ничего не получалось. Сартен, не слушая отнекивания, увёл его из купе в тамбур.
-Кари, не сходите с ума. За что вы боитесь? За документы или за свою личность?
Райнер смотрел на него широко раскрытыми глазами.
-За себя. А ещё за то, что из-за меня вас задержат.
-Понял. Документы в порядке?
-Да.
-Вы в розыске?
Райнер прижал руки к вискам.
-О Создатель, да нет же, нет. Я не в розыске, они не должны меня искать.
-Вы уверены?
-Ну, я не видел списков разыскиваемых, - Райнер криво усмехнулся. – Но по эту сторону границы меня в них точно нет.
Ник покачал головой и тихо засмеялся.
-Хотел бы я знать, что вы натворили…
-Помогал людям, - честно признался Райнер. – А лондар, как известно, нужна человеческая кровь.
-Ага, я так и думал, - слишком легко согласился Сартен. – Покажите документы.
Райнер достал удостоверение и ждал, пока Ник налюбуется на фотографию.
-Борода вам не идёт, - сообщил тот наконец. – В остальном вроде придраться не к чему. И обещайте мне, что побреетесь, когда доберёмся до места. Не руководитель отдела, а бродяга какой-то.
-Обещаю, - Райнер попытался улыбнуться. – Мы что, подъезжаем?
-До границы ещё час.
Сартен задумался.
-Вот что. Сейчас вы выйдете отсюда с виноватым и покаянным видом. Как хотите, так и изображайте. Я по дороге буду вас доругивать. И имейте ввиду: мне есть за что быть в обиде на вас. Вперёд.
Райнер в замешательстве глянул на Сартена: тот явно не шутил.
-За что? Можно поподробнее?
-Есть за что. По правде сказать, я от вас ожидал большего.
Райнер встревоженно поднял руку.
-Куда уж больше?
-Идите, - Сартен подтолкнул его к двери. – Сколько можно!
-Иду, иду, - Райнер попятился. – Но, по-моему, вы преувеличиваете.
-Если бы! Я ещё преуменьшаю… ваши заслуги.
Они покинули тамбур. Кто-то из соседей поднял на них глаза, когда они проходили мимо.
-Я бы очень хотел послушать ваши оправдания, если они у вас есть.
-Но в чём? Я решительно не понимаю…
-Можете не понимать, дело ваше. Но на вашем месте я бы предпочёл понять.
-Ник, это перебор!
-Нисколько. В отличие от вас, я вам доверяю, только с вашей стороны что-то ничего похожего не видно.
-Ник!
Райнер остановился. Кто-то из пассажиров хотел было пройти мимо, но наткнулся на его спину.
-Господа, вам больше негде выяснять отношения?
-Извините…
-Кари, заходите и сядьте, - властно сказал Сартен. – Не путайтесь под ногами.
Райнер смешался и нырнул на своё место. Искренность тона Сартена не оставляла сомнений: Ник действительно что-то имеет против него, вряд ли он способен так играть… Да что же, что он сделал такого, чтобы оскорбить союзника… язык не поворачивался назвать его
