она улыбалась, танцуя со мной. Что самое… не знаю правильного слова… странное, что ли, заключалось в том, что никто по этому поводу не беспокоился. Словно такое отсутствие вы-ражения лица для неё норма.
Решил спросить у дяди:
— Она всегда так выглядит?
— Как?
— Безразлично.
— Она не выглядит безразлично. Отстраненно. Таина всегда вы-глядит ОТСТРАНЕННО.
Я кивнул.
— А когда мы сражались..? — я даже закончить не успел.
— Она выглядела так же. Или нет? — дядя заинтересованно по-смотрел на меня.
— Нет.
Невинная улыбка маленького несмышленыша легко развеяла все его подозрения.
Но я удостоился заинтересованного взгляда Арли. Отлично, зна-чит, есть шанс, что мне не показалось. А то, глядя сейчас на действи-тельно отстраненную девушку, у меня возникло странное ощущение, что огонь в стальных глазах был качественной галлюцинацией. И если бы не саднящее запястье, ушибленное гардой её меча, весь день во-обще мог бы показаться весьма странным сном.
Посмотрел на отточенные, но какие-то безжизненные движения, и закрыл глаза, вспоминая…
Впервые, после отъезда дяди из Таш’Неррор, я встретился с пре-восходящим меня противником. Кроме чисто мужского восхищения миниатюрной, но идеальной фигуркой, в самом начале боя меня пора-зил совершенно открытый взгляд. Она действительно приглашала на танец, и я выбрал вальс. Мягкий, изящный, но страстный и наполнен-ный скрытым смыслом, он полностью отображал бы суть этой стран-ной человечки… вот только я не ожидал, что она откажется танцевать вальс.
В какой-то момент я услышал мелодию — странную, будоража-щую все чувства, пробуждающую неведомые, потаенные мысли и же-лания странной смесью изящной скрипки и жестких барабанов…
Вот тогда я понял, что вальс — ничто. Я не знаю, что мы танце-вали, я не заметил, когда выборол право партнера, а не ведомого, но именно эта смесь грубой, почти жестокой настойчивости ударных с мягкой гибкостью скрипки полностью отобразили суть этой красави-цы. Музыка полностью выдернула меня из реальности, я перестал следить за своими движениями, продолжая танцевать, смягчаясь под скрипку и двигаясь рывками под барабаны, отражая её удары и нанося свои, полностью отбросив контроль. Я помню, что мне рассказывал дядя про это место — что здесь именно самоконтроль и уровень лич-ного развития проверяют, но тогда мне было абсолютно все равно. Единственное, что имело значение — эта человеческая девочка, кото-рая в определенный момент выбила из моих рук клинки.
Стоя перед ней на коленях, с бритвенно-острым лезвием у горла, я был почти счастлив. Сейчас меня не волновало положение в обще-стве, политическая ситуация в мире и намечающаяся война с народом моего второго дяди. Только стальные глаза, с тем же увлечением смотрящие в мои, имели значение…
— Да! — окрик дракона выдернул меня из воспоминаний.
Пришлось поднять глаза.
Да, качественно я задумался! Миниатюрная фигурка, из-за своей черноты почти полностью растворившаяся в тенях мрачного лабирин-та, сейчас стояла в самом его центре.
Я никогда не понимал смысла этого испытания: моральность и лояльность правилам можно проверить и иначе. Но сейчас, глядя на идеальную красоту, стоящую в самом центре разворачивающейся ма-гической бури, я легко видел саму суть испытания. Оно пробуждает внутренние резервы, заставляя разум и чувства действовать на преде-ле, поднимая твой личный порог на недосягаемые высоты и, таким образом, пробуждая силу черного мастера. Честно, я раньше считал, что это просто набор личных достижений, за которые просто дается… ну, как бы медаль, только в виде татуировки черного феникса между лопатками. И то, что я раньше думал, полностью замещалось тем, что я видел — окутывающую темную фигурку почти осязаемая тьма, складывающаяся в эфемерные крылья за её спиной, которые словно впитывались в тело.
И только тогда я понял, что значили постоянные повторения обо-их дядей, что я еще не готов. Может, я и знаю, и умею много, полити-ческие игры могли научить меня железному владению собой, а при-дворные маги — высшему уровню магических искусств из сущест-вующих, но ничего из этого не подготовит меня к такому танцу. Я по-нял, ЧТО слышал, когда сражался с девочкой: я слышал, как ей раду-ется наш мир, как он приветствует нового мастера. И моего места по-ка там нет. Мой танец еще не начался.
Глава 20
Тигр, тигр… жгучий страх
Ты горишь в ночных лесах
Чей бессмертный взор любя
Создал страшного тебя…
Из т/с Менталист
Здесь вам не равнина, здесь климат иной -
Идут лавины одна за одной,
И здесь за камнепадом ревет камнепад.
И можно свернуть, обрыв обогнуть,
Но мы выбираем трудный путь,
Опасный, как военная тропа.
И можно свернуть, обрыв обогнуть,
Но мы выбираем трудный путь,
Опасный, как военная тропа.
Кто здесь не бывал, кто не рисковал,
Тот сам себя не испытал,
Пусть даже внизу он звезды хватал с небес.
Внизу не встретишь, как ни тянись,
За всю свою счастливую жизнь
Десятой доли таких красот и чудес.
Нет алых роз и траурных лент,
И не похож на монумент
Тот камень, что покой тебе подарил.
Из песни «Вершина»
Арлексион дор’Наллен
Девочка таки добилась своего, получив крылья в рекордные сро-ки. Обычно испытание занимает двое-трое суток, а Тая управилась за три часа. И, как только она выбралась из лабиринта, сразу выступила требованием оттранспортировать её к месту последней экспедиции родителей. Не то, чтобы кто-то из нас был против посещения места, с которого началась известная нам часть истории, но ей нужно отдох-нуть! О чем уже час ей пытался втолковать Лео:
— Ты только что прошла один из сложнейших ритуалов! У тебя аура не перестроилась еще! Куда ты собралась? Тебя же малейший переход сейчас добьет!
Тая склонила голову к плечу.
— И как ты себе это представляешь?
Народ завис.
— Ты забыл, почему мы сюда шли полгода.
Лео прочувствованно, совершенно не по-королевски матюгнулся.
— Тогда я вообще не понимаю, чего ты хочешь! До места раско-пок…
— Два часа лету, — закончила за него Таина.
— И как ты собираешься лететь?
— Ну, как вы планируете, я не знаю. Но у меня есть Шрар. На два часа его точно хватит.
Я усмехнулся. За полгода уже так привык к нему, словно к люби-мому плюшевому медвежонку Таи, что перестал считаться с ним, как одним из опаснейших хищников. Тем более, что он может быть спо-собен подработать её транспортом на длинных дистанциях… что бы-ло бы вполне логично, учитывая его габариты.
— Двоих могу дотащить я, — влез Шар.
Моя любимая заноза тяжело вздохнула, безнадежно покачала го-ловой и постучала маленьким кулачком по лбу Лео. Он аж отшатнул-ся.
— Ну и кто здесь устал? — спросила у воздуха маленькая чертов-ка. — Это мне нужно добираться своими силами. Если боитесь отпус-кать одну — отправьте со мной Шара с Арли, но, ради всех богов, ос-тальные ведь МОГУТ пройти порталом!
Я откровенно скатился в истерику. Ну почему, скажите, пожалуй-ста, мы рядом с Таей теряем способность логически мыслить?!
И Таина в лучших своих традициях, как только закончила гово-рить последнее слово, свистнула, призывая своего верного товари-ща… невероятное создание!
— Солнышко, а вещи?! — не боялся бы за свое здоровье, схватил бы её за руку. Но, хвала богам, её уважения ко мне было достаточно много, чтобы ответить:
— Я на часик, не больше. Все, что мне нужно — со мной.
Девочка похлопала по плащу, намекая на свое оружие и дала Ша-ру сигнал взлетать… никогда такого не видел подобного и наверняка больше не увижу. Беспросветно черная человеческая фигурка на свер-кающе-белом сар’гари. Две аномалии, исключения из правил собст-венного вида, сейчас удалялись с территории князя парерий.
Тяжело вздохнул, посмотрел на как всегда улыбающегося Шара, готового в любой момент трансформироваться, и сказал остальным:
— Народ, захватите какие-то шмотки и еду, а то она об этом доб-росовестно забудет, — и уже заскакивая на услужливо подставленный загривок брата, продолжил:
— И не нужно приходить раньше нас. Я промаякую, когда мы бу-дем подлетать.
Получив утвердительные кивки, махнул рукой в прощальном жесте и ухватился за скользкие чешуйки на загривке Шара.
Взмах могучими крыльями, под которыми забурлили потоки чис-того воздуха, и мы почти не видим маленьких точек — наших брать-ев. Еще один, и мы оказались прямо за моей малышкой.
«Шар…».
«Я не могу их обогнать, иначе снесу к упырям потоками возду-ха».
Это нечестно и уж точно неправильно, но я обрадовался. Те ред-кие случаи, когда я летал на Шаре, вспоминались сейчас с дрожью и легким налетом ужаса… легким потому, что часть воспоминаний со временем сгладились. Нет, это, конечно, здорово — скорость, свобо-да, отсутствие любых привязанностей, кроме как чешуйчатая спина в качестве опоры, но я клянусь, в воздухе у него совсем сносит башню! Независимо от обстоятельств (война, учения или развлечение) его по-лет всегда напоминает безумный серпантин, скачки на бешенной не-объезженной лошади или гонку от чокнутой кобры-сталкера, а иногда и все вместе. И сейчас, будучи уверенным, что он не сможет в очеред-ной раз проверить на прочность мою нервную систему, я радовался, не смотря на то, что знал, — Шару так летать не нравится. Он гово-рит, что в таком полете не хватает свободы.
«Радуешься?»
«Извини!»
Мне действительно было стыдно.
— Тая! — всего немного магии, и она меня слышит. Весь трюк в том, чтобы накладывать его не на неё, а на меня… мы придумали не-вероятное множество способов обходить её сопротивляемость магии. — Расскажешь, что случилось в лабиринте?
— Что-то мне подсказывает, что ты имеешь в виду не способ, ко-торым я обходила все препятствия.
— Да, по этому поводу у меня есть мысли…
«Потом расскажешь!»
— …а вот что случило после боя с Килом очень необычно для те-бя.
— А что случилось? — клянусь, в её голосе были отблески любо-пытства, которые зародили еще более странные подозрения.
— Солнышко, а когда ты выключилась?
Ответом стала волна недоумения (Лин научил её использовать воспринимаемые Таиной волны эмоций в качестве способа общения).
— Таина, я отлично видел, что третий бой, догонялочки со свет-лым прошли полностью мимо твоего внимания. Я не прав?
Кивнула.
— Что случилось во время боя с эльфенком?
Тая замялась… ненормально для неё. Она или отвечает, или мол-чит. Сейчас она не знала, что ответить.
— Солнышко?
Она тяжело вздохнула и… долбанула по нам направленным пото-ком своих эмоций: восторг от боя и хорошего противника, радость от танца, наслаждение музыкой и постоянным движением. На все это на-кладывались чистые впечатления самого Кила, смывающие своей глу-биной и остротой. И все это было связано в один пучок типичным для неё отстраненным любопытством стороннего наблюдателя.
Шар аж подпрыгнул на воздушных потоках, после чего прова-лился на несколько десятков локтей.
Когда мое сердце выбралось из пяток из-за воздействия двойной дозы адреналина, я посмотрел на ровную спину ученицы, с гордостью и величием королевы восседающей на спине огромного крылатого волка. Я не знал, что она способна на настолько сильные чувства. Не то, чтобы я думал, что она не умеет чувствовать, кто как не я должен знать о её НАСТОЯЩЕМ характере.
«Твоя девочка все еще умудряется меня удивлять! Она
