Нет, вы помогаете деньгами – это самое главное.
Д и р е к т о р (засуетившись): Ах, да! Деньги! Чуть не забыл! Спасибо, что напомнили! Если бы не ваша скромность – забыл бы. Вот голова...
З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Да вы не волнуйтесь – я бы вам напомнила.
Д и р е к т о р (протягивая ей пакет): Вот тут – пятнадцать миллионов. Можете не пересчитывать.
З и н а и д а Н и к о л а е в н а (берёт деньги): Спасибо. Не знаю, как вас и благодарить! (заглядывает в пакет и пытается незаметно пересчитать)
Д и р е к т о р: Какие благодарности – это я вам должен сказать спасибо за ваш труд. Ваш труд не сравним с моим! Если бы вы знали, как мне надоела эта государственная служба – все эти проекты, тендеры, подряды, откаты, распилы... Как хочется тишины и покоя. Хочется простого человеческого смысла. Вот быть директором такого диспансера – вот это настоящая работа! Ведь надо же не просто уметь лечить людей, а лечить их хорошо.
З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Разумеется, Анатолий Фёдорович... (вставая, пряча конверт) Ещё раз спасибо, не смею вас больше отвлекать.
Д и р е к т о р (тоже встает): Зинаида Николаевна, у меня водитель внизу, давайте я его попрошу отвезти? Вы же сейчас в тубдиспансер? Наверняка там днюете и ночуете, себя не бережёте... И ездите небось, на общественном транспорте? А мой вас с мигалкой быстро добросит... (хочет нажать интерком, но она его жестом останавливает)
З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Нет, спасибо вам большое, но не стоит. Я люблю, знаете, прогуляться. А то я всё в диспансере, да в диспансере. А хочется иногда и на свежем воздухе пройтись, посмотреть как люди живут.
Д и р е к т о р: Хорошо. Только вы мне обязательно звоните, если что. У вас же моя визитка есть? Вот и звоните в любое время.
З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Спасибо, Анатолий Фёдорович! Без ваших денег... Ваши деньги пойдут на благое дело! (Выходит)
Д и р е к т о р: Всего доброго (закрывает за ней дверь, подходя к столу, говорит по интеркому): Леночка, принесите мне, пожалуйста, кофе и свежей воды.
Слышно «хорошо» и директор отключается. Некоторое время сидит молча, обхватив голову руками, потом берёт стакан с остатками жёлтой воды и опрокидывает его в себя.
Затемнение
-------------------------------------------------
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
-------------------------------------------------
Декорация первой сцены. Михалыч сидит посередине помещения на перевёрнутом ящике и смотрит на стоящую перед ним запечатанную бутылку водки. Из проёма в стене вылезает Коля.
М и х а л ы ч: Коля! Где ты был, твою ж кавалерию? Пить будешь?
К о л я: Не... Михалыч, я сейчас такое видел, ни в жисть не поверите!
М и х а л ы ч (с расстановкой): Коля! Я тебе что сказал? До моего прихода, чтобы всё было замуровано! И какого хрена ты туда опять полез?
К о л я: Михалыч, а вы мне поесть купили? А то прям живот сводит...
М и х а л ы ч: Вон «доширак» в пакете. Батон бери. Огурцы (двигает к нему банку). Но ты, давай, не юли. Почему дыру не заделал?
К о л я: Я сейчас быстро заделаю, моргнуть глазом не успеете. Так вы всё-таки продали трубу?
М и х а л ы ч: А то!
К о л я: Эх... Ну зачем? Жалко! Такая была труба!
М и х а л ы ч (задумчиво): Была труба у трубача, трубил он раз в неделю...
К о л я: Михалыч, только вы, пожалуйста, водку пока не пейте – нам же ещё работать! (наливает кипяток в доширак, выдавливает майонез, мешает и закрывает крышкой)
М и х а л ы ч: ...Но был топор у палача, и каждый был при деле. (помолчав, философски) Кому и когда на Руси, Коленька, мешала работать водка?
К о л я: Да я ж не про это... Я так просто...
М и х а л ы ч: Раз не про это – так и нечего тут. К тому же, я свою работу на сегодня сделал. И скажи спасибо, что дыру твою не замазал. А хотел... Я ж не знаю, где ты. Тебя нет – дыра есть. Дай думаю, замурую по-быстрому, пока этот муд... (смотрит на дверь) наш мудрый завхоз снова не пришёл. Замазать хотел... Уже даже кирпичи нашёл. Пить-то будешь?
К о л я (нарезает батон, открывает крышку доширака и ест): Нет. Я там такое слышал! Всё записал! Всё, до слова! Теперь они от меня никуда не денутся, взяточники чёртовы!
М и х а л ы ч: И чего ты там слышал и записал? Как крысы шарятся? Записал он...
К о л я: Если бы! Эта лестница прямо к кабинету директора местного ведёт. И к нему прямо с площадки слуховая труба ведет. Как будто специально для подслушивания! Если бы не эта труба, Михалыч... Всё видно и слышно идеально. Ещё у него сейф есть – так он со стороны лестницы вот настолько торчит из стены.
М и х а л ы ч: Сейф говоришь? Сейф – это хорошо...
К о л я: Михалыч, я видел, как наш прораб с директором деньги делили. Понимаете? Наши с вами деньги!
М и х а л ы ч: Ну так это же понятно... (берет бутылку со стала и рассматривает ее) Он же и говорил нам, что, мол, «разговаривать» пойдёт. Это у них так заведено. Не подмажешь телегу – не поедет. Все друг друга и подмазывают. Россия, ёрш твою медь...
К о л я (горячась): Михалыч! Наш прораб предложил местному подряд на замену всех труб, а тот сразу согласился!
М и х а л ы ч: Ну известно! Чего ты удивляешься, Коля? Удивляется он...
К о л я: Директор его фирме подряды с госбюджета отдает, а тот ему в конверте часть денег назад носит! Получается и тот ворует, и этот.
М и х а л ы ч: Сейчас так все делают. Синергия! Только вот нам с тобой немного не хватает, а так всё путём.
К о л я: Что ж у нас за страна такая?
М и х а л ы ч: Россия, итить! Все воруют. Сверху донизу. Вертикаль и горизонталь! (показывает на бутылку) Или будешь?
К о л я: Да не буду я водку, Михалыч, и вам не советую. Но прикиньте, какие подлецы! (встаёт и ходит) Извините, другого слова не найти! Тут же всех работ максимум на месяц! Мы же меняли трубы в похожем доме! Тут с материалами миллионов на двадцать... Ну, тридцать! Но это – максимум! А он заломил аж сто пятьдесят! Это же какие деньжищи!
М и х а л ы ч: Чего ты вскочил-то? А ты так думай – попилили – хорошо! Значит работой мы ещё на полгода будем обеспечены...
К о л я: Работой, да? А то, что директор себе назад десять процентов берёт? Наликом! Это вам как? Пофигу?
М и х а л ы ч: А мне-то чего?
К о л я: С каждого контракта! И наш ему пятнаху за предыдущий подряд привез! Пятнадцать миллионов, Михалыч! Это что ж такое? Мы работаем, а зарабатывают они!
М и х а л ы ч: А как ты хотел... Капитализм, итить!..
К о л я: Я чуть с лестницы не свалился! А ещё вы говорите митинги не нужны... Неужели это всё терпеть? Да если бы между нами не было стенки – я бы его собственными руками задавил бы, гада! Надо ментам звонить! У него сейчас в кабинете взятка лежит! На деньгах и на чемодане прораба отпечатки есть! И у меня весь компромат вот тут, в боевой трубе (достаёт и демонстрирует мобильный)! Выручай, труба... Пусть сидит... (звонит в милицию) Аллё? Милиция? Помогите! Здесь совершается преступление! Срочно приезжайте...
М и х а л ы ч: Ты чего, охренел что ли, Коля? Ты чего, в ментовку звонишь? (вскакивает, вырывает у него телефон, сбрасывает звонок и кладет телефон к себе в карман) Ты совсем охренел что ли? Крыша едет, Николай?
К о л я (возмущенно): Что вы делаете? Михалыч! Отдайте трубу!
М и х а л ы ч: В нашей бригаде во время работы пользование трубами запрещено! (ставит водку на стол и накалывает огурец пластиковой вилкой) У нас безтрубная бригода, Коля.
К о л я: Не имеете права!
М и х а л ы ч: Я имею. В конце концов, я бригадир, а ты стажёр.
К о л я: Тогда я увольняюсь!
М и х а л ы ч: Ты не можешь уволится, ты работаешь без трудовой.
К о л я: Тогда я просто ухожу! Отдайте трубу!
М и х а л ы ч: Ну чего ты, Коля, прям, как ребёнок! Как будто только что на свет родился! Менты приедут – тебя самого и повяжут. В таких делах все ж повязаны. Деньжищи-то какие! Всем уже давно дали на лапу. И даже если не дали – значит приедут и дадут. И всегда так было, и всегда так будет. Народ будет горбатиться, а богачи будут богатеть... Диалектика. Успокойся ты, революционер! Наше дело работать, а их – жиреть. Суум куикве! (с хрустом откусывает огурец)
К о л я: Чего?
М и х а л ы ч: Каждому своё. Работай.
К о л я: Да какая уж теперь работа после такого, Михалыч! Отдайте трубу! Я всё равно в милицию позвоню!
М и х а л ы ч: Я тебе такую трубу сейчас дам! Мало не покажется!
К о л я (гневно): Я больше не буду горбатиться на этих кровососов! Я наших подговорю – устроим мы ему «социальную справедливость». Возьму и машину ему сожгу ночью! Ничего, опыт есть! Пусть поплачет, олигарх!
М и х а л ы ч: Дурак ты, Коля, и не лечишься. Во-первых, ни хрена он плакать не будет, машина его наверняка застрахована – он только денег с этого получит, а сам другую – ещё больше – купит. А, во-вторых, ты сам же и сядешь. А он купит... Ничего ты никому не докажешь. Так что давай дырку заделывай.
К о л я: Вот, из-за таких как вы, Михалыч, ничего и не меняется в нашей многострадальной родине! Только такие как вы этого понять не могут. С одной стороны вы на трубе играете, честный, работящий, а с другой самый настоящий коллаборационист! С политической стороны.
М и х а л ы ч (нахмурясь): Чего?
К о л я (громко и по слогам): Коллаборационист!
М и х а л ы ч: Ты это слышь, салапет – ты чего это со мной так разговариваешь? Я тебя сам могу покрыть, мало не покажется! Ты ещё в проекте не значился, когда я в шестьдесят восьмом уже с Бродским пил! (помолчав) Его из-за того случая в Америку выгнали! Это ж как надо было пить, чтобы тебя из Рассеи выгнали? И куда! В Америку! Это ж как в Сибирь! Только наоборот... Сопляк ты малолетний!
К о л я: Пусть я сопляк! Но я патриот! Зато я не буду за доширак работать вот на таких (показывает на потолок) анатолийфёдорычей, да викторсергеечей. Они родину вашу растаскивают по нитке, а вы за водку готовы страну продать! Вы предатель мирного времени!
М и х а л ы ч (вставая и опрокидывая ящик): Что-о?
К о л я (с вызовом): Да то! То! И денег вы от них с такой позицией не получите! Я сам слышал, как прораб наш сказал, что мы вшивая питерская интеллигенция и что нам можно платить копейки! А директор вообще сказал, что вы старый алкоголик и что вас надо гнать в три шеи!
М и х а л ы ч (наступая): Это ты кого назвал предателем, долбодятел? (пытается ударить его, но не дотягивается)
К о л я (отходя задом и по кругу): Да кого же? Уж не трубу вашу, которую вы пропили! Вас конечно! И сами вы долбодятел, Михалыч! Вас обкрадывают два казнокрада, задерживают вам зарплату, обзывают и считают алкашом, а вас всё устраивает? Лишь бы водка была, так? Чего же вы её не пьёте? Всё сидите, любуетесь? Давайте, пейте! Буль-буль... (изображает, как будто пьёт из горлышка)
М и х а л ы ч (бегает за ним): Ах ты гадёныш малолетний! Это кто тут алкаш? Да я из тебя котлету сделаю...
К о л я: Не имеете права!
После нескольких кругов Михалыч цепляется за колин комбинезон, начинается потасовка. Оба падают, всё рассыпается, банки, дошираки, огурцы и т.д. В какой-то момент Михалыч уже заносит кулак над прижатым к полу и испуганно заслоняющимся Колей, как вдруг замирает и говорит «Тихо!». Оба прислушиваются, Коля тихонько вынимает из кармана у Михалыча свой мобильник. В коридоре слышен разговор. Оба вскакивают, Михалыч подбегает к двери и осторожно выглядывает.
М и х а л ы ч (шёпотом): Завхоз с какой-то тёткой! Сюда идут! Вот, ёрш твою медь! Уже час прошёл, а у нас ничего не сделано. Тётка наверняка из ЖЭКа. Этот долбодятел всё-таки её притащил. Ща покажет ей лопнувшую трубу и телегу на нас накатает! Надо ховаться!
К о л я: Куда? В дырку?
М и х а л ы ч: А куда ж! Если ты не человек-паук, то в дырку. Давай
