зёрнами. Вдалеке подмигивал костерок нашего передвижного шапито, не давая потеряться в лесу. И ти-ши-на! Яхиному предчувствию я отчего-то поверил сразу, поэтому сейчас сидел на траве и любовался звёздным великолепием. Ночь, как светская дама на балу, надела все свои украшения, пленяя блеском и шиком со вкусом подобранных драгоценностей.
Тишину нарушил какой-то хруст за ближайшими деревьями и кокетливое хихиканье. Я не самый любопытный человек... Да ладно, кому я вру?! Любопытный. Иначе не стал бы красться поближе к источникам звука. То, что источников два стало ясно сразу: один голос (тот, который хихикал) женский, второй – мужской.
— Ну что ты! Нет другой такой красавицы! Разве мой язык повернулся бы сказать эти слова кому-то ещё? Нет, как только я увидел тебя, меня будто молнией поразило, – разливался медовой рекой мужской голос.
Барышня, сидевшая на причудливо изогнутом стволе березы, откинула с плеча распущенные волосы и снова захихикала. Её ухажëр шагнул ближе, вступив в полосу лунного света. Ба! Да это старый Яшкин знакомец – Игогентий собственной персоной! На свету блеснули небольшие рожки среди тëмных волос, копытца то и дело проваливались в мягкий дëрн, потому он беспрерывно переступал с ноги на ногу, выдирая их их земли. Потемнело. Звезды скрылись за вмиг набежавшими облаками, подул холодный ветер, закрапал пока ещё небольшой дождь. Геша опытной рукой обнял барышню и, не теряя времени, облобызал. Недурно! Ничего себе развернулся сатир на новой родине!
Небеса заворчали, зарычали предупреждая целующуюся парочку, а когда те не вняли, громыхнули громовым раскатом. Тут же полыхнула молния, выхватив из грозового мрака ещё одну фигуру: тоненькую золотоволосую девушку. В руках девушка на манер теннисной ракетки держала большущую сковороду.
— Дорогая, – испуганно зачастил Игогентий, – это не то, что ты подумала.
Дальше девушка слушать не стала. Шаг вперед, лëгкий взмах ракет... сковородкой и вот уже Геша по-пластунски отползает в кусты, периодически ощупывая сломанный рог.
