Глупый ребёнок, – усмехнулась она где-то возле моего уха. Погладила по волосам, как мама, когда объясняла мне что я не прав. – Это не наказание совсем, так нужно. Чтобы сестра твоя проснулась. Чтобы ты принял дар свой до конца, без остатка. Дорога ваша не прочерчена, но все пути ведут к одной цели.
Она отстранилась, потрепала меня по волосам и отсту... отплыла на прежнее место.
— А это??? – я метнулся к торбе и выудил оттуда геройский меч. Потряс им в воздухе. – Это мне для чего? Я людей не калечить, а лечить хочу! Я не воин, я - врач. Будущий.
Женщина засмеялась, встряхнула головой. Вокруг неё вдруг ореолом вспыхнули искры.
— Дай ка сюда. – Она выдернула у меня из рук оружие, отщипнула немного от металла, как от пластилиновой модели и размяла кусочек в пальцах. – На, – на её раскрытой ладони лежал скальпель. На ощупь это тоже оказался скальпель и по остроте – чуть ладонь с дуру не проткнул насквозь.
Женщина покачала головой, отняла инструмент, снова вмяла его в полотнище меча. Отвесила мне подзатыльник и одним дыханием затянула рассечённую скальпелем ладонь.
— Олух! Пока не научишься с инвентарëм работать – дороги домой вам нет! – клянусь, это было сказано голосом нашей преподавательницы хирургии. –Экзамен лично приму!
Она сурово вытянулась в струнку. От эмоций её волосы самостоятельно зашевелились, свились в жгуты, распахнувшись на концах прядей змеиными пастями, и зашипели. Я зажмурил глаза от ужаса, а когда осмелился их открыть, Яшка сладко спала на прежнем месте, подложив под щёку сложенные ладошки, совсем как в детстве.
***
Первое что попалось мне на недоразлепленные утром глаза был большой лист лопуха на котором покоились перепачканные в золе угольно-черные сардельки. Нет, я помню, что как раз сардельками наши запасы не изобиловали. Помню даже, что Баюн с упоением расписывал, как вкусен корень такого полезного растения, как рогоз. Вторым был пристальный, горящий жаждой восхваления его кулинарных способностей, взгляд нашего вегетарианца. Кот непроизвольно выпускал и втягивал когти, нервно взмуркивал и дëргал хвостом. Пришлось со старческим кряхтением принимать вертикальное положение с опорой на пятую точку и пытаться приступить к завтраку. Неаппетитный внешний вид доверия не внушал. Радовало только то, что при таком колличестве активированного угля на завтраке отравиться проблематично. Уже в руках верхний слой стал растрескиваться, обнажая белую, распаренную мякоть. На вкус это было нечто среднее между картофелем и разваренным пюре из бобов (бабушка такое каждую осень готовила), так что хвалила повара-следопыта я совершенно искренне.
Когда желудок перестал выводить голодные рулады, а перед глазами больше не мелькал гордый своими талантами Баюн, на первый план плавно переместился Костик. Брат сидел на более-менее сухой кочке по другую сторону прогоревшего за ночь костра и ковырял свой меч. Сначала, как и положено, пальцем, потом подобранной рядом хворостиной, а когда хворостина не выдержала надругательства над своим хрупким внутренним миром и разломилась на три части, достал нож.
Ножом Костя пытался отпилить кусок от лезвия меча. Пилил вдумчиво и самозабвенно, высекая снопы искр, от которых на пятой минуте начала исходить дымком сухая трава поблизости. Митрич не растерялся, подхватил её на кусок берëзовой коры и поволок разжигать костëр.
— Костя, а что ты делаешь? – брат оторвался на секунду от своих безрезультатных (за всё время издевательств меч не обзавелся ни единой царапиной) трудов и хмуро глянул на меня. С особым подозрением, почему-то осматривал мою причёску. Ну да, без укладки, даже без приличной расчëски, но зачем же так это акцентировать?
— Скальпель, – ответил и снова заскрежетал металлом по металлу. От звука заныли зубы.
— Из меча?
— Угу.
— Скальпель? – я и с первого раза прекрасно расслышала, но... За спиной Костика мне отчаянно симафорил Митрич. Он махал руками, привлекая внимание, потом стал указывать пальцем на Костика и вертеть пальцем у виска. Ясно, я не первая, кому поведали про скальпель. – Ты хочешь отпилить от меча скальпель?
— Угу.
Я пощупала лоб брата, осмотрела уши, горло и каждый глаз в отдельности, оттягивая веки.
— Странно, жара нет, а бред уже начался.
— Да ну тебя! – оскорбился Кот, в сердцах кинув несчастный меч на землю.
— А что ты хотел услышать, неся эту чушь?
— Ничего я не хотел услышать. Я хотел получить скальпель. И всё!
Не успел он это произнести, как меч окутался синей дымкой. Когда её сдёрнул порыв ветра, на земле лежал уже знакомый нам кистень с гирькой в виде кукиша и блестящий острейшим краем скальпель.
— Блин, да как так??? Я всё утро его сделать хотел и ничего не вышло. А тут ррраз и всё!
— Да всё просто, – я похлопала брата по плечу. – Тогда ты хотел "сделать", а сейчас " получить". Чувствуешь разницу?
Брат переводил ошалелый взгляд с меня на скальпель и обратно. Потом облизал пересохшие губы и выдал:
— А ещё я хочу получить остальной набор инструментов.
И зажмурился. Я жмуриться не стала, потому видела, как растворился всё в той же дымке кистень и как на его месте появился аккуратный органайзер для инструментов (я такой на картинке видела), куда самопроизвольно втянулся сиротливо лежавший в траве скальпель.
На обед Баюн восторженно обещал всё те же запечённые корни рогоза, к ним салат из молодых побегов опять рогоза, а на десерт самопальный кофе из – та-дам! – высушенных и размолотых корешков снова рогоза. Скорее бы уже это болото закончилось!!!!
Бунт случился вечером. Восстание против засилия вегетарианских завтраков, обедов и ужинов поднял Кот. Он уже давно и горько раскаивался, что хитростью спихнул на Баюна поварские обязанности и привилегии. С тех самых чёрных дней мясо в нашем рационе отсутствовало напрочь. А, нет, один раз было! Как-то раз Костику в миску залетела муха, но он благородно оставил ей жизнь.
Так вот, ничего, можно сказать, не предвещало. Митрич привычно раскладывал костëр, мы с братом притащили воды. А вот после... Стоило мне отучиться по делам, как страсти вскипели. Непривычно громкие голоса насторожили сразу, но настроение в предчувствии отдыха и ужина было благодушное. Потому я вывалилась из кустов и радостно вопросила:
— Что за шум, а драки... – фраза повисла в воздухе. Драка явно была на подходе.
— Не пущу! – шипел Баюн, прикрывая котёл упитанной тушкой. – Не дам травиться гадостью и других травить не позволю!
— Ты кому про гадости и отраву завираешь? Я врач, между прочим! Будущий. И я прекрасно знаю, что организму требуются белки, жиры и углеводы в полном объеме, в том числе животного происхождения! Отойди от котла по-хорошему!
— Нет! Я верну тебя на путь истинный!
— Я молодой растущий организм. Мне необходимо МЯСО!!!!
Костик зарычал и кинулся в атаку, размахивая куском вялено-сушеного окорока. Баюн вздыбил шерсть, став в полтора раза крупнее, приземлился на все четыре лапы и завыл. Куда там безобидным оборотням до этого леденящего кровь и древесные соки воя! Момент когда у него в лапах появилась боевая поварешка я пропустила.
А потом Митрич, от греха подальше, оттащил меня от этой битвы титанов. Всё смешалось. Из мечущегося по поляне смерча то мелькал рыжий хвост, то нога брата в приметных драных джинсах, то поварешка, то сковорода, в которую братец превратил волшебный меч и которой отбивал атаки поварешки. Сотрясалась земля, камни норовили вывернуться с насиженных мест и укатиться с поля боя. Вороны застыли на ветках и, раззявив клювы, вертели головами по траектории движения смерча. Только котёл невозмутимо висел над огнём. Наверное именно поэтому вырвавшийся из безумия битвы кусок окорока решил спрятаться в самом спокойном месте и нырнул в его, побулькивающее закипевшей водой, нутро. Вслед за ним из распавшегося смерча с отчаянным воплем: "Неееееееееет!" – вылетел Баюн. К счастью, он до котла не долетел, перехваченный за шкирку в полëте Костиком. Жаль я не художник, такое батальное полотно пропадает! Посреди разгромленной поляны, в кругу, образованном раскатившимися камнями, стоит в полный рост витязь в шеломе из волшебной сковородки. На вытянутой руке он держит печально обвисшего, схваченного за загривок поверженного ворога. Второй рукой придерживает у ворота распущенную вражьим старанием на лоскуты и ленты рубаху.
— Яха, тащи крупу, я буду кашу варить! – и тряхнул Баюном, как боевым трофеем.
***
Я так долго ждал освобождения из плена, что уже потерял надежду. Тем радостнее был день, когда оно, наконец, свершилось! И что же я увидел, как только прошло ослепление от многолетней тьмы? (Ну да, да. Как бы я ослеп, если не имею никаких биологических предпосылок к этому. Я и биологии не имею. Но фраза, согласитесь, эффектная!) Так вот, вместо витязя в латах, да при боевом коне я обнаружил мальчишку, не знающего с какого конца ко мне подступиться. Одно хорошо - его силища легко вернула мне стать и молодость! Уже за одно это можно было закрыть глаза на многое.
Я и закрыл. Не умеешь мечом биться? Ладно, вот тебе кистень в руки. Что? Странной формы? Скажи спасибо, что я хорошо воспитан и вообще очень культурен. Молнии откуда? От вербл... от тебя, родимый. Куда ты скидываешь раздражение да недовольство? Не в курсе? А мне копить приходится! Спасибо девчонка лихо сообразила как снять с меня этот груз. Эдакая выдумщица!
Идея стать хи-рур-ги-чес-ким (понавыдумывают словечек, а ты потом ломай мозги да язык!) инструментом мне понравилась. Профиль не совсем мой, но тоже, можно сказать, на страже чьей-то жизни.
Но сковородой мне быть не приходилось ни разу! Это ж форменное надругательство! Это ж как боевого коня вьючным ослом объявить! Так, вдох-выдох, вдох-выдох, вдох-выдох. Я ссспокоен. Ссссссспокоен. Сссссссссспокоен, я сказал!!!
***
Я парила где-то в пустоте. Отсутствие опоры не мешало. Тихо, темно и совершенно пусто. Отчего-то я была совершенно уверена, что вокруг нет ничего и никого.
"Это что за грибы такие Баюн вчера в котёл сыпанул? А, нет, вчера же Костик готовил. Где это я?"
Голос я услышала неожиданно и как будто изнутри, а не извне, не из окружающей меня пустоты. Вкрадчиво так поинтересовался, мягко:
— Хочешь вернуться домой?
— А кто ж не хочет? – я почесала лоб, но сразу кидаться с откровениями не стала. Мало ли...
— Так в чём же дело? Это же просто.
— А как?
— Ты желание загадала, ты и изменить можешь.
— А тебе это зачем?
— Что, обязательно мне выгода должна быть? – оскорбился голос. – Может вы мне симпатичны и я хочу помочь.
— Если так, то хочу.
Я стояла рядом с Костей в том самом кабаке, где тысячу лет назад загадала то самое желание, будь оно неладно. Перед нами на столе стоял утыканный свечами торт.
— Задувайте уже, – завопила мне в ухо Полинка, в нетерпении подпрыгивавшая рядом, – я не люблю торт с воском!
"Я хочу завтра проснуться дома!" – мысленно я заорала это так, что в голове зазвенело и захихикало. Тоненько так захихикало, неприятно. Блин, коктейлей меньше пить нужно было. Привидится же такое! Послышится же!
До дома добрались без приключений, хотя Кот всё норовил сползти мне на плечо и заснуть. Пьянь. Таксист привычно помог впихнуть его тушку из салона и всё, дальше сама. Спасибо хоть в
