"Птичку... жалко!"

каблуком в лоб? – развеселил всех Крестовский.
- Нет, она не такая, хотя резвая, - отверг подобный вариант Вадим.
- Если надо добиться расположения женщины, то говорят о красоте и уме, верности и добродетели, - в поэтичной форме представил своё видение ситуации Романов. – А что это за примитив: «Дайте на вас полюбоваться!».
- Так это же была девушка! – поправил его Песков, с возвышенным выражением лица,  показывая указательным пальцем вверх. – Божество, для молодого человека! Женщиной потом будет, - обыденно добавил он.
- Женщиной становятся очень быстро, особенно когда нарываются на нашего красавчика Севу Королёва, - грубо пошутил Макаров.
- Всё не то, - остановил высказывание различных вариаций Пугачёв, видя, что тема вопроса постепенно размывалась шутками. – Она ответила: « Мне кажется, одна стрела попала и в меня. Это и теперь удивительная женщина, у неё красивое лицо и огромные глаза.
Разговор перевёл на другую тему Макаров.
- Послушайте эпизод стажировки Антона на авианесущем крейсере, очень интересно.
Он обратился к Крутову: «Давай, повтори историю, как ты на авианосец прибыл».
- Тяжёлый авианесущий крейсер стоял на якоре, посреди огромной бухты Стрелок, под Владивостоком. Поселили меня в каюту к старлею связисту. День прошёл, вечером с ним встретились. Помню его, звали Сергей Петров.  
- Ну что, надо бы обмыть наше знакомство и начало твоей стажировки, - говорит он мне. – Тем более мы из одного училища. Закуски, правда, нет, - Сергей задумчиво почесал затылок.                                                                                                                                                        Он достал из шкафчика удочку донку, насадил на крючок хлеб и опустил в море, через открытый иллюминатор. Не прошло и двадцати секунд, Сергей вытащил довольно таки приличного размера первую камбалу. Потом вторую. В умывальнике распотрошил их, почистил и порезал. Сложил куски в скороварку, бросил специи и включил в розетку.
Через десять минут на нашем столе стояло «шило», а в тарелках куски варёной рыбы аппетитного вида.                                                                                                                            
- Прошу к ужину! – пригласил он.                                                                                  
Оказывается, с корабля сбрасывали пищевые отходы, тут же в море, и под ним кишили стаи рыб.  
Вадим неторопливо закурил.
- Руслан, а что ты будешь делать в первую очередь, когда домой придём с боевой службы? – спросил его Крутов.
- Сяду, напротив жены и буду смотреть на неё два дня, чтобы ваши физиономии вытеснить и стереть из памяти.
-  Я серьёзно. Мне порой, кажется, что этой боевой службе не будет конца. На календарь посмотрю и вижу, что начался особый отчёт времени, а умом воспринять не могу. Не верю.
- И я серьёзно.
- Учись у него, - встрял в разговор Романов, - смотри на всё с обратной стороны дырки. Воспринимай любой негатив в позитивном ключе, включи фантазию.
- Хочешь зацепить. Не получится, - отреагировал Руслан на иронию Романова.
В какой-то момент за столом стало скучно, истории были исчерпаны и не цеплялись одна за другую.
- Костя, может, что-нибудь споёшь под гитару для души, а мы подпоём, - попросил Мурин, до этого сидевший молча. - Давай эту, - он закрыл глаза  и, щёлкая пальцами, как умел, напел первую строчку. – «Над Доном угрюмым, идём эскадроном».
- «Поручик Голицын», - уточнил Константин.
- Точно.
Крестовскому не хотелось сегодня ни петь, ни играть, было не то настроение, и он сразу нашёл повод, чтобы отказать.
- Серёга, просьба мягко говоря некорректная. Ты чего-то перепутал, у нас вечер светлой памяти ушедшего друга, а не фуршет. Извини, сегодня для веселья нет основания.
- Да, да, не именинки, а поминки, - поддержал его Крутов. – Он тебе в другой раз чего-нибудь «сбацает».
Мурин решил откланяться, медленно встал со своего места.
- Спасибо за тёплый приём, пора и честь знать. Завтра заступать на дежурство. Несмотря на заданный шутливый тон разговора, встреча прошла в деловой атмосфере, - пафосно произнёс он на пороге, покидая кубрик.  
- И вам хорошего настроения, - бросил фразу Макаров. – Мы простые парни. Хорошее - радует, плохое – огорчает, - добавил он, когда за Муриным закрылась дверь.
Офицеры ещё немного посидели, продолжая улыбаться и шутить. В дверь постучали, условным кодом. Такая предусмотрительность объяснялась выходом в свет, в те далёкие восьмидесятые годы, спорного указа высшего руководства страны: «О борьбе с пьянством и алкоголизмом». Дабы от греха подальше, вставили хороший замок и стали закрывать «общежитие» на ключ.  
Пришёл отдыхать, находившийся на дежурстве по кораблю Виктор Сидяков.
- Нетрезвые граждане, пора спать, - сказал он слова с иронией в голосе и намёком по смыслу. – Накурили, хоть топор вешай! – возмутился он.
- Это не то, что ты подумал, это психологическая разгрузка, - глубоко вздохнув, о чём-то думая, возразил ему Макаров.
Участники застолья закруглились и улеглись по своим кроватям. В кубрике выключили свет. Ушёл в прошлое ещё один день.
Птичка, это был повод уйти от суровой реальности. И это уже не смешно, так как на двенадцатом месяце боевой службы моральные силы, даже у мужественных парней, находились на своём пределе.
                                                                                                 
                                                                                                 Ю.Таманский
                                                                                                 2011г.     г. Севастополь