уставилась.
На параллельной стороне дороги стоял знакомый ей автобус, а его лысоватый водитель и фигура в сером костюме стояли поодаль, оживленно обсуждая нечто волнующее их обоих. Тенистый край узловатых ив сильно мешал обзору, а снующие так и тут люди загораживали лицо последнего, что начинало злить иностранку.
Не будучи профессионалом по чтению речи по губам, Нория все ж распознала парочку слов. «Товар», «опоздание», «риск», «четверг».
Американка не сумела подметить большего, потому как неизвестные повернулись к ней спинами, а вскоре и вовсе разошлись в разные стороны.
— Любопытнооо, — заинтригованно протянула девушка, чувствуя вибрацию в кармане джинсов. Не меняясь в лице она ответила на звонок, — Яныч, привет дорогая. Как жизнь, как твой муженек?... Что? Я? Ааа, я тут замечательно отдыхаю и без вас, но вот только подожди… Вернетесь — спрошу с вас обоих за то, что вы оставили меня на произвол судьбы, без крова, в совершенно незнакомой стране… Плак-плак. Что говоришь? Так он скоро приедет! Замечательно, пиши адрес, где меня сейчас можно найти…
☘☘☘
По возвращении в дом №26 на Норию почти сразу же навалились вопросы и пожелания торопиться к ужину.
К дорогой иностранной гостье была приставлена одна из горничных — девушка самой нервной наружности. Под ее глазами залегли плотные мешки недосыпа, помятое платье пробивалось из-под рабочего фартука, а сальные волосы были так высоко зачесаны, что оставался видным белесый скальп. Она наскоро помогла девушке одеться и, словно заботливая мать, горничная Анита вытолкнула ее в лоно чужой семьи, оставаясь дожидаться Нории в ее гостевой комнате.
— Мисс Гилперс прибыла, — тихо и с галантностью возвестил домашний служащий.
Когда иностранка поблагодарила его за труды, мужчина поклонился, молча ведя рукой в сторону, куда ей следовало идти.
Шурша зеленым платьицем, девушка с копной черных кудрей старалась создать как можно меньше шума, пробираясь в обеденную комнату и усаживаясь на отведенное ей место.
Семья Печулиных сидела полным имеющимся составом и что-то обсуждала между собой.
Ее появление заметили лишь некоторые из них. А именно : женщина без норковой накидки и ее спутник, что мигом зашушукались, бросая испуганные взгляды; хозяйка-мать на миг посмотревшая в ее сторону не отбрасывая разговора с тучной женщиной и седым «чупчиком». Последним на нее взглянул, расплываясь в широчайшей улыбке и отодвигаясь от самой высокой из незнакомых модниц, Владимир. Он выглядел таким счастливым, словно не знал большего горя, чем не видеть ее все эти мучительные часы.
—… Ты словно бы и не опаздывала, — усмехнулся он, помогая ей разместится за столом.
— Я что-то пропустила?
— Нет-нет, что ты, — отмахнулся Влад, — Тетушка в очередной раз попыталась приучить своих детей и внуков молиться перед едой, однако… — тут он в значительной степени перешел на шепот, подобно своим близким родственникам, — … В отличие от любимой ею Англии, или той же Америки, откуда ты приплыла…
—… Прилетела, вообще-то…
—… В России нет подобной традиции и прививать ее взрослым дяденькам и тетенькам… Не представляю, на что она рассчитывала…
— Я так погляжу, что вам сложно дается что-то новое, да?
— М? Ты это из-за обостренного внимания к твоей национальности? Возможно. Вполне возможно… А что? Почему спрашиваешь?
— Да так, — неловко усмехнулась девушка, — Мне отчего-то кажется, что сам этот дом болезненно переносит изменения.
— Аргументируй.
—Семейные сборы. Ни ты, ни твои близкие к ним не привычны и от этого весь состав прислуги откровенно говоря страдает. Надрывается, выбивается из сил, а ради чего? Полагаю, эта встреча должна была состояться еще вчера, но из-за какой-то оплошности… Ее перенесли на сегодня? Разве не странно?
— Просто это не «сбор», если и да, то не «семейный». Какой-то очень дальний родич дорогой тетушки недавно умер. Своей смертью. Очень уж старенький был человечек. Теперь тетя пытается собрать всех, кто был упомянут в пометке к завещанию.
— Так вот для чего эти двое седых джентльменов приехали?
— Ооо, достопримечательности заметила? Хехе. Да. Мы с братцем когда мелкими были в шутку звали их «Бимом и Бомом». Мистер «Чупчик» — наш семейный юрист, а мистер «Бородка» — его родной брат близнец и по совместительству врач семейства Печулиных. Доподленно неизвестно сколько им обоим лет, да и люди ли они…
—… Ты все шутишь?
— Извини, не удержался. Они точно души свои Рогатому продали, потому как и талант при них и не стареют они вовсе. Что дальше?
— Сидящие напротив нас. Что с ними такое?
— О, с этими совсем просто. Она — Клава. Клавдия Лютер. Не обращай внимание на фамилию. Такую приобрела ее семья, когда после большого советского скандала, о коем и пресса не обмолвилась, перебрались в Штаты, а оттуда — в ФРГ. Русская до мозга копчика. Русская и даже работает в издательстве уважаемой россиянами газеты, только не спрашивай какой. Там столько корпоративщины намешано, что для ее же блага тетушка лишний раз рта старается не открывать.
— Тетушка? Она сестра Лизаветты?
— Неа, Лизаветта наша с братом внучатая тётушка. Родная сестра бабушки. Клава же — жена одного из моих дядь. Ее муж, пуха ему там в гробике побольше, был человеком честным, открытым. Погиб на спецоперации в двадцать втором, вместе со своим братом и парочкой внуков.
— Мои соболезнования…
— Не стоит… Клава та еще зараза. Скорбеть долго не умеет, — пуская в сторону родственницы отравленную стрелу колкого взгляда произнёс наконец Влад, прикрывая рот стаканом с виски, — Что же касается мужчины, то он — Семён Застенкин; достался тетушке вместе со вторым мужем. Он ему не был ни сыном, ни племянником. Непонятное родство и все же… Семён был мужем моей кузины Эльвиры, до того как она заболела неизвестной болезнью и не умерла, даже не сумев доносить его ребенка. А ведь врачи, в числе которых был и ее дорогой муженёк, пророчили пару красивых дочек… Еще что спросишь?
— Нууу, к примеру, что за девицы?
— Какие девицы? — недопонял рассказчик.
—Ну те, с которыми ты общался до моего прихода.
— Ах эти, я совсем забыл. Они — мои племянницы, дочери маминой сестры Нинель. Кем и где трудятся — без понятия, даже не припомню как девушек зовут.
— Вот как… А что же до Лизав…
—… О ней ее же и спрашивай. Не люблю говорить за спиной тетушки, а при всех раскрывать корневище семейства Печулиных — совесть не позволит. Давай другую тему. Более приземленную.
—Приземленную… Да, хоть главная дверь. Я слышала, что в доме проводятся ремонтные работы, однако никаких следов работы не видно. Ее проводят, когда никого дома нет, что ль? Заморочно, да и так рабочие рискуют ничего не успеть. А еще, готова поклясться, что ночью слышала ломовой стук с ее стороны. Конечно может оказаться, что это был всего лишь ветер, но…
—… Это был ветер, — весьма холодно отрезал Владимир, обращая ее внимание к трапезе, — Не забивай прелестную головку глупостями и приступай к ужину, пока все не остыло.
—… А причина, по которой все закрываются по ночам?...
— Кушай, пожалуйста, — шикнул Влад и слегка добрясь пододвинул к ней ближе тарелку, подобным жестом давая девушке понять, что разговора он продолжать не намерен.
☘☘☘
Когда трапеза велась полным ходом, вечереюшую идиллию прервала распахнутая дверь и влетевший в нее человек обещался поменять расположение фигур на этой своеобразной доске амура и интриги.
—Извините! Заблудился!... — запыхался молодой юноша, упорно пытающийся самостоятельно поправить ворот синего костюма с полосками, — Чтоб вы знали, на «Пробковой» улице целых ПЯТЬ домов с номером 26 на табличках, так наша еще и дикими побегами занавешена. Мы в театре или где? Что за показушность? Будто прохожие не видят габариты нашего красавца и без этого не могут понять, что мы богаты. Зачем же еще и из двери делать загадку? Боже…
Влетевший паренек очень хотел своим высказыванием растолкать сонных мух, однако хозяйка-мать задавила бунтаря и, его шутки где-то в стадии разработки и, крякнув нечто неразборчивое, ее дорогой второй племянник занял место, что хоть и было отдалено, но находилось ровнёхонько напротив красивой американки.
— Игорь, — повеселела она, улыбаясь юнцу из парка, — А ты тут какими судьбами? Ты тоже Печулин?
— Нория, — замечая новую знакомую тепло заулыбался юноша, — Не знал, что ты приглашенная звезда этого кордебалета. С кем пришла? Дай угадаю…
— Со мной, — сухо отозвался Владимир и выраженное раздражение запульсировало на его симпатичном личике синеватыми и зеленоватыми жилками, — Это мой младший брат. Не рад, что вы познакомились…
— Братья? — закрутилась пораженная девушка, зрительно сравнивая совершенно непохожих мужчин.
Разве что…
— …Родинка на губе…— прошептала Нория, вспоминая случай с галантным мотогонщиком.
Родинка на линии усов имелась у обоих Ивановичей. До того, как увидеть обоих братьев, мисс Гилперс не обращала на этот факт должного внимания.
Продолжая собачиться и грызться по пустякам Игорь и Владимир словно… Соперничали за нее. Решающим доказательством превосходства Игоря явилась небольшая строчка цифер, любовно вбитых в память его смартфона под именем «Кудряшка Сью».
По крайне мере, номер телефона Нории мог бы быть аргументом, тем самым аргументом, что переломил бы и слона и весы справедливости. Юная Гилперс понимала это, но… Почему тогда Игорь в последний миг прикусил язык, позволяя старшему брату обидно ранить его своими словами?
— Дурак ты, Владик, — отыгрался юнец, показывая старшему длинный язык и заставляя того багроветь на глазах.
Собравшихся вновь отвлек звон бокала с игристым белым, которым хозяйка-мать всякий раз призывала их к тишине. Отвлекся и Владимир, а Игорь, улучая самый лучший момент, взял Норию за руку и жарким поцелуем припечатал ее к бумажке, содержание которой несомненно здесь лучше было не читать. Лукаво подмигивая улыбнувшейся красавице, юноша тоже обернулся к тетушке Лизаветте, что наконец была готова ввести в игру семейного юриста.
☘☘☘
«НЕСЛЫХАННОЕ ДЕЛО!», —
— именно такая фраза проскакивала в речах тех гостей, которому малоизвестный и вовсе неживой родственник завещал сущую безделицу или права на рассказец, который после его смерти стал стоить еще меньше, чем при жизни оного.
Судя по всему, почивший был именитым, но вовсе не популярным детским писателем; творил о вечном, добром, о том, что воспитывает в людях с самого детства нечто положительное и отличительное. Честь, правда, защита слабых, доброта и прочие глупости. Человек жил не тужил, побольше для потомков сочинял, за душой поменьше оставлял. Вот только он постарел и уж точно никак не ожидал, что его дальним сородичам не понравится наследие в виде нескольких добротных гравюр и отлитых в бронзе бельгийских статуэток, времен тридцатых годов прошлого века, пачки неизданных рукописей и тетрадь набросков к ним, а также настенных часов с кукушкой, чьим отличием от ей подобных было не дурацкое чириканье, а чистый, грудной баритон.
— Хорошо, что я ни на что не надеялся, — весело пожал плечами Игорь, — Дядя Вася Эсперанса был человеком фантазии. У него даже на билет на автобус не всегда находилось. Приходилось одалживать
