Интерьер офицерской гостиницы, где разместились лётчики, был скромным, но уютным. Стены были выкрашены в светло-бежевый цвет, а на полу лежал потертый ковёр с геометрическим узором. В углу комнаты стояли односпальные кровати с серыми одеялами, а между ними — небольшие деревянные столики с лампой под зелёным абажуром. На стене висели часы с тикающим механизмом, отсчитывающие минуты до утреннего вылета. За открытым окном, затянутым тюлевой занавеской, слышался шелест деревьев, растущих вдоль аэродрома. Ветер, гуляющий по степи, приносил с собой запах полыни, нагретой за день земли и асфальта. Идиллию портила только постоянно, с подвыванием брешущая собака, где то у столовой.
-«Что Колька, не спится?» - спросил шёпотом комэска, приподнявшись на локте и всматриваясь в темноту в сторону кровати капитана Благовского.
-«Уснёшь тут… Калганов как только на подушку упал, захрапел как аэродромный дизель. Да и… знаешь, Стас, неспокойно на душе что то» - ответил капитан. Он лежал, откинув одеяло, заложив руки за голову уставившись в тёмный потолок офицерского гостиничного номера.
За два дня группа «Икар» провела в воздухе времени больше чем на земле. В первый день просто облетали по полной программе новые машины, напутствуемые генералом, изрёкшим: «Новый самолёт, как новая женщина! Вроде всё то же самое что с прежней, ан нет! Тут не трогай, там не целуй! Свои заморочки!»
А сегодня с утра после взлёта начался обещанный танец с бубном. Плешивый профессор не обманул и кряхтя влез в кабину «Икара – 7» подполковника Симонова. После набора высоты мигнув пару раз индикатор системы «Пароль» потух, и во рту Благовского враз стало сухо как на каменке финской сауны, на даче у тестя. А по хребту наоборот потекла холодком противная дрожь. Он знал фиксированные частоты связи местных ПВОшников и щёлкнув пару раз тумблером услышал паническую какафонию криков. Понять их можно. В зоне их ответственности, неожиданно появилась группа чужих самолётов. На третий год «не войны» можно было ожидать чего угодно, но ждали, беспилотников, а не боевые самолёты. А тут такое…
Потом… включилась система БКО[13] и заныли, вызывая чувство схожее с зубной болью, датчики системы предупреждения об облучении. А потом пошли сигналы о пусках ракет и это был уже полный пиздец. По крайней мере, у Андрюхи Благовского наверняка прибавилось на висках седины и оставалось только молиться на действенность «Хибины»[14] на оконечностях крыльев. Мгновения, сливающиеся в секунды и борьба со страстным желанием дёрнуть за ручку катапульты.
Но раз за разом казалось что в последний момент, темнело в глазах, опутывало лёгкое головокружения и «Утёнок» капитана вдруг оказывался в стороне от ракеты, которая вот-вот должна была подловить штурмовик на вираже или догнать по прямой. В нескольких километрах. И этих километров уже было достаточно, что бы уйти от казалось бы неминуемой смерти.
На брифинге вечером присутствовали какие то шишки из ПВО сектора, на которых лица не было. Они не понимали, что произошло и как так вышло, что не удалось сбить эти странные самолёты-нарушители. Плешивый профессор был прав. Они выполнят задание. Они уцелеют. Они вернутся с победой. Но пилотам уже было насрать на всё и хотелось только лечь и закрыть глаза. А потом пришёл отходняк. С желанием до дрожи, выжрать грамм триста, а то и больше. И невозможностью этого сделать. Завтра перелёт в Крым и на боевое…
За дверью, чуть слышны приглушённые голоса и звуки шагов. Охрана. Не понять то ли охраняет их троих, то ли боятся что сбегут.
-«Что скажешь, Стас? Справимся?» - спросил Благовский, ещё раз провернувший в голове, столь богатый на события день.
Подполковник не ответил, но Николай чувствовал что тот не спит, он уже приподнялся на локте и хотел было повторить вопрос.
-«Вот и мне, Коля, муторно…, - ответил комеска.
-«И дело тут не в мудрёной аппаратуре этого плешивого. Хотя тоже… Чем сложнее оборудование тем выше вероятность что оно выйдет из строя. Я его, как вернулись с вылета, пытался расспросить о принципе работы этого «Тумана», так он ответил, что мол, нечего голову забивать. Оно может и так, но сам посуди… - скрипнули пружины матраца, подполковник сел на кровати.
-«Наша цель, этот военный городок – стационарная. Какой резон отправлять на штурмовку наши «Сушки»? Намного проще и эффективней накрыть цель ракетами с «Искандеров»[15] или поднять с Энгельса[16] «Медведей»[17] и «Белых лебедей»[18] с крылатыми ракетами. Но посылают нас!»
-«Слушай, а ведь и правда! - тоже сел на кровати Благовский, - мне как то и в голову не пришло! Они разнесут тот городишко и камня на камне не оставят! А они «Утят» посылают!»
-«Воооот Коля! Тут то и попахивает говнецом! – понизил голос Симонов, - экспериментальная модель бла-бла-бла… Так мыслю, что очень хочется кому государственную премию и учёное звание, кому орденок и очередную звезду на погон. А для этого нужна проверка этого самого «Тумана» в боевых условиях! И что бы с шумным результатом! Вот и мотай на ус… Ладно, давай спать. Завтра вылет рано утром».
-«И вот ещё… - после небольшой паузы добавил комеска, - как бы это поточнее сказать, ну не по сердцу мне наши позывные, вот.»
-«А что такое?» - удивился капитан.
-«Ты что, Колька, знаешь про Икара?»
-«Ну… что то из мифологии, то ли римской, то ли греческой.»
-«Икар - в древнегреческой мифологии, сын мастера Дедала. Они с отцом решили свалить с Крита, где не нашли общего языка с местным царём. Не знаю, почему уж они не могли уплыть, но решили улететь. Дедал сделал для себя и сына крылья, скреплённые воском. Отец просил Икара: «Не поднимайся слишком высоко; солнце растопит воск. Не лети слишком низко; морская вода попадёт на перья, и они намокнут». Но уже во время перелёта в Икар увлёкся полётом, забыл наставление отца и поднялся очень высоко, подлетев слишком близко к Солнцу. Лучи Солнца растопили воск, Икар упал. Утонул в море…»
-«Вот бля…» - прошептал чуть слышно Благовский, суеверный как и многие пилоты.
-«И я про то» - ответил подполковник.
Они помолчали.
-«Всё Стас, ложимся. Вон Калган наверное уже третий сон видит.» - капитан поправил подушку, укрылся одеялом, стараясь забыть о греческих легендах. Засыпая, он успел подумать, что и их, пожалуй, со званием и орденом тоже не обнесут.
14 ч. 30 мин. 15 июля 2024 года
Республика Украина, где то на востоке Львовской области.
Странности начались рано утром, сразу на предполётном инструктаже. Не было указания соблюдать радиомолчание. И даже требовали демонстративные доклады о ходе полёта. После взлёта дали указание набирать высоту в 8.000 – 9.000 и идти в этом горизонте почти до самой цели. Самая золотая середина… мечта зенитчика! А в районе Каменец-Подольского предписывалось опуститься до 2.500-3.000, не иначе, что б порадовать расчёты ПЗРК всех мастей. Маршрут тоже был интересный, словно специально рассчитанный на максимальную огласку. Вдоль границы с Приднестровьем и Молдовой. И за 40 км. до цели, предстоял сброс новейших УПАБ-1500Б[19] по три которых, нес на подвеске каждый «Утёнок». И развернувшись неторопливо двигать на аэродром базирования Дополняли их для обороны, две Р-73[20] на каждый борт и одну Х-31[21], что бы омрачить жизнь РЛС хохлов и их НАТОвских помощников.
«Икар – 3 к вылету готов!»
«Икар – 5 к вылету готов!»
«Икар – 7 к вылету готов!»
Как и ожидалось, их засекли почти сразу после взлёта. А первые пуски по звену штурмовиков, пошли у Одессы. Благовский усмехнулся, представляя, как вытянулись лица у ПВОшников. Отличная цель, на которую навела сидящих в засаде ракетчиков РЛС, скорее всего украинская модель 36Д6[22] 14-ой радиотехнической бригады ПВО Украины[23], на подлёте к побережью, вдруг померкла на радаре и вновь появилась в стороне, а выпущенные ракеты стали рыскать потеряв цель и упали. В довершении всего, «Икар-3» капитана Калганова, пролетая побережье поблагодарил за внимание засветившуюся как новогоднюю ёлку РЛС где то в районе Дачного[24], своей противорадиолокационный Х-31П, практически не оставляя ей шансов.
[justify] Дальше так и летели со всё возрастающей агрессией со стороны системы Украинского ПВО. Перестали уже сохранять систему засады ЗРК, включив на полную мощность свои радиолокаторы, заставляя сходить с ума БКО. Мудрёная аппаратура проекта «Туман», ради которой пришлось отказаться от штурмана, засекала приближающуюся ракету, следовал громкий щелчок, казавшийся Николаю идущим откуда-то из глубин мозга, головокружение, секундная темнота в глазах и полёт продолжался, но уже изрядно в тороне, слева или справа от прежнего курса. В какой-то момент БКО стал выдавать по два сигнала от приближающихся ракет, но пока