полусгнивший шпангоут

укладывалось в сознании, что не осталось от прошлой жизни ни кусочка,  ничего не осталось. Все, чем жил, как дым исчезло. В углу свалена форма. Невидящим взглядом Олег уставился на нее: зачем она здесь, может выкинуть? Чего душу мытарить.
Поднялся, подошел к столу, налил водки, выпил. Сел, уронил голову на руки. Забылся в каком-то кошмарном сне. Виделось, что сидит он на кладбище: тут неподалеку было захоронение наших летчиков, погибших в корейскую войну. Вот он и сидел там возле огромной лопасти. К нему подходили друзья с полными рюмками водки, приговаривая при этом: молодец, командир, ты бросил пить, а мы вот не можем. Видел, что в руках держит большую облезлую крысу, о зубы которой они стукались своими рюмками, а она их ловко опустошала.
Сарин судорожно рванулся, тряхнул рукой, чуть не упав со стула, растеряно посмотрел на руку, даже понюхал ее: запах селедки и лука. Усмехнулся. Что за кошмар? К чему бы это? Может, бросать пить пора? Да ну, к черту! Еще чего! Сердито тряхнул головой, налил остатки водки в кружку, намереваясь опустошить ее всю. Спохватился: дела, в первую очередь дела... Отпил половину и принялся за разборку привезенного ребятами. Почти мешок картошки, килограмм двадцать муки. А кто пироги печь будет? Олег умел варить уху и жарить рыбу, в остальном кулинар был неважный. Ладно, разберусь. Оказалось много крупы, чуть не полмешка сахара. Опять неплохо, брагу можно ставить. В тюках два матраса, солдатские одеяла, даже два комплекта чистого белья, ящик разной консервы. Совсем неплохо. Обычное дело, лагерь свернулся вместе со всеми службами, в том числе и продчасть, друзья экспроприировали сэкономленное от их летного пайка.
В соседней комнате Олег решил оборудовать склад. Из старых досок сбил стеллажи, но, вспомнив сон, решил соорудить ящик и обить его железом: с крысами у него знакомство было не шапочное, насмотрелся этого зверья на кораблях. Как-то техник оставил на ночь в ангаре  сумку с формулярами по парковому делу. На следующий день от сумки они нашли только заклепки и замки, а от формуляров - скрепки. Хорошо, что это произошло уже в конце многомесячного похода, когда возвращались на базу. Все сложив и развесив, заправив топчан, Олег развернул пакетик, оставленный Алешкой. «Ого! Да тут почти двести рублей! Эх, друг! Разошлись наши дорожки и похоже, навсегда!» На прощанье Мохов крикнул: «Увидимся скоро!» - «Нет, дорогой, не увидимся...»
От нахлынувших воспоминаний Сарин заметался по комнате, допил водку, схватил деньги, сумку, накинул плащ-палатку и выскочил под нудно моросивший дождик. Шагал, не замечая ни луж, ни грязи, брызгавшей из-под сапог во все стороны.
Вспомнилось ослепительно яркое горячее, южное солнце, раскаленная палуба тяжелого авианесущего крейсера. Через брезентовые туфли железо чувствительно припекало подошвы. Ребята в строю переминались с ноги на ногу. А они с Алешкой, стоя перед ними и перед командующим авиации, терпели, да, наверное, даже не замечали обжигающего жара палубы. Сам командующий поблагодарил их за успешно выполненное задание. Грудь распирала гордость. Эх! Молодость, молодость! А разве он стар? Только заматерел. Пришел опыт, уверенность… А тогда, выполняя задание, он даже немного растерялся, услышав в наушниках взволнованный голос Алешки: «Командир, вижу, передаю данные, запроси работу у КП!» В боевых условиях им, может, и не позволили бы успешно отработать, суть не в этом.  Они успели засечь и передать на КП данные о местонахождении ударной группы противника, которая способна за один присест съесть небольшую страну, и, главное, их передачу не смогли заглушить, помешать. Собственно, из космоса даже лучше видно, но на таких расстояниях противник успевает ввести помехи, и вероятность точного удара снижается очень сильно.
Олег остановился: «Успокойся, не трави... » - огляделся: свинцовое, серое море, грязно-рваные облака, нудный шелест дождя. Нет солнца, нет палубы. «Вот так, мой мальчик, с небес на землю… Больно? Да, больно! А пока - вот магазин, дошел, даже долетел. Набирай пойла, а там, бог даст, может опять полетаешь, только в кошмарах...» Вспомнив сон, передернулся. Вошел в пустой магазин. Услышав хлопок двери, из подсобки выглянула продавщица. Разбитная веселая бабенка смотрелась довольно доступно, но Сарин ничего плохого о ней не слышал. Удивлялся, почему себя так ведет, вроде, - «Давайте все по очереди!..» Может, защитная реакция? Слышал о таком поведении одиноких женщин.
Обычно Олег сам не брал водку, стоял в сторонке, уступая место любителю поболтать, Алешке. Заметил, конечно: глаза женщины были наполнены грустью. «Не все просто у тебя, подруга», - решил он.
Как-то Мохов сказал ему:
- Что ты стоишь, как пень? Обрати внимание. Не ошибусь, если скажу, что ты ей нравишься.
- Она мне тоже, - буркнул Олег.
- Так в чем дело? Давай познакомимся поближе!
- Отстань! Сам без тебя разберусь.
- Как же, ты разберешься... - обиделся Алешка, - ну как знаешь, разбирайся, только не опоздай!
Под «градусом» Олег, может, и решился бы подойти в Вале, так звали женщину. Но теперь, после случившегося, чувствуя себя, вроде, ущербным, отбросил мысли о знакомстве. «Кому я теперь нужен!» - с тоской думал Сарин. Шагнул к прилавку.
- Что будем брать? - пришла на помощь замявшемуся посетителю женщина. А заминка произошла по простой причине: он хотел купить ящик дешевого вина. Обычно брали коньяк, ну, иногда водку. И презрительно смотрели на  тех, кто сдерживая дыхание, считал серебро, собирая на гнилушку. Теперь вот сам, конечно не на пальцах, а в уме, но считал: сколько, что выгодней, и чего на дольше хватит, от чего больше кайфа получишь. Отбросил все колебания, попросил ящик вина. Пока укладывал бутылки, Валя, наблюдавшая за ним, спросила:
- Ну, как устроились? И зимовать там будете? Как же вы там... ведь дырки кругом, холодно, ветер гуляет, крыши почти нет...
Прокашлявшись, Олег смущенно проговорил:
- Ничего, проживу. Кое-что подремонтирую, - потом неожиданно для себя пожаловался, - вот приемник разбил, скучно по вечерам будет, - и сразу же покраснел.
Валя  лукаво улыбнулась:
- А  давайте я вам свой дам напрокат, на время, пока что-нибудь хорошее не прикупите, - неожиданно смутилась, покраснела.
«Ну вот… как здорово, два сапога пара. За какие шиши я куплю что-то хорошее, - подумал Олег, - на хлеб где бы заработать, да на бутылку бормотухи». Он попытался отказаться, но уловив набежавшую на лицо женщины тень, согласился. Посмотрев на часы, Валя засуетилась:
- Я сегодня пораньше заканчиваю. Вы подождите меня на крылечке. Быстренько уберусь, а потом зайдем ко мне, отдам вам транзистор.
Олег, отдуваясь, выскочил из магазина. Украдкой оглянувшись на окно, вытащил из сумки бутылку вина, зубами сорвал пробку и в один вдох опорожнил посуду. Передернулся, осмотрелся и бросил бутылку поближе к крылечку: «Зря, надо бы спрятать, может пригодится... А так местные бичары присмотрят. Да ладно! - одернул себя, - рано приземляешься, капитан, им она наверняка нужней». Стоял он под навесом. Вино ударило в голову, и настроение Сарина немного улучшилось: «А что, собственно случилось? Комиссовали по здоровью, год будут пенсию за звездочки платить. Положена по приказу Министра Обороны квартира: чем не жених? - поморщился недовольно, - нет, Олежек, свое положение ты четко уловил, вот и дергаешься, винцом пытаешься душу согреть, - вдруг подумал, - не винцом ее греют, а такой же, ждущей человеческого тепла, душой. Хмыкнул, кто знает, может, сейчас его судьба и выскочит на крылечко?»…
Развить эту мысль Олег не успел, Валя легко выпорхнула на крыльцо, быстро набросила щеколду на запор, повесила замок. Болоневый светлый плащик, красные сапожки, желтый зонтик - на сером фоне приморской осени все это так неожиданно заиграло праздником, давно забытым солнцем, что у Сарина тревожно заныло в груди. Да еще стрельнувший взгляд Вали, ждущий, радостно-счастливый, окончательно поверг его чуть не в панику: «Эх! Еще бы бутылочку! - испугано подумал Олег, - может, посмелел бы». Но Валя стремительно порхнула с крылечка, подхватила его под руку и потащила в сторону поселка.
- Давайте знакомиться. Правда, мы ведь уже давно знакомы: вас зовут Олег, а меня Валя. И я о вас знаю все.
- Я уже понял, - буркнул Олег.
- А как вы догадались? - зарделась женщина.
- Да просто смотрите на меня, как на больного.
- Что ты, Олег, - не заметив, как перешла на «ты», - мало ли что в жизни случается. - Она немного помолчала, потом, вздохнув, сказала:
- У меня тоже  ведь не все просто. Приехал к дяде на побывку молодой красавец, капитан рыболовецкого сейнера.  Денег - куры не клюют. Ну, все при нем: и мужественный, и умный. Влюбилась я без памяти, через неделю расписались и сюда, на край света. Почти десять лет прошло. Года три назад разогнали наш рыболовецкий колхоз, попивающего капитана - на берег. Гордость не позволила ему занять рядовую должность. И сейчас он капитан, но уже среди бичей.
- А кто такой, если не секрет, и где он сейчас?
- Валя чуть насмешливо посмотрела на Олега:
- Только не падай в обморок: лучший твой друг среди их братии - это и есть мой  бывший муж.
«Та-а-к, ну и дела...» - удивленно подумал Сарин. Сколько раз они заходили с Николаем в магазин, и даже ни вздохом, ни намеком тот не показал, что Валя его жена. Колька - Резаный действительно его друг и побратим. Вот такие финты выкидывает судьба. Оставшись один, Олег сошелся с одинокой женщиной. Развратная, гулящая бабенка, не соблюдающая никаких моральных норм, его, пьянющего затащила в постель. И потом, как ни пытался он отделаться от нее, никак не получалось. Уж на что был хват его друг, Женька Блинов, и тот спасовал, когда, опять же по пьянке, они выкинули эту даму со второго этажа, а утром принимали из ее рук опохмелку. И все-таки Сарин смог избавиться от нее. Вернее, избавил его от этой чумы Колька.
Как и что там получилось, только на очередной пьянке, после недолгой отлучки в прибрежные кусты, они, вдруг, объявили себя мужем и женой. Это было так неожиданно, что Сарин полез на Резаного с кулаками. Оттаскивая его, Алешка радостно шептал:
- Ты что делаешь, дурень? Наливай Кольке стакан и помолись за него. Вот радость: еще один дурак нашелся!!!
Скрутив штурмана, Олег разъяренно шипел:
- Это я дурак по-твоему? Конечно, тебе удобно было за моей спиной нырять к ней под юбку, а теперь я дурак! - и слегка, пару раз ткнув  Мохову в бок, вдруг успокоился, - ты прав, я - дурак! Только ты меня так не приголубишь, - вздохнув, сказал, - не для постели она мне нужна была, а для души.
Алешка вытаращил глаза:
- Откуда у нее душа? Кроме... там ничего нет.
- Ничего ты не понимаешь! - засмеялся Сарин. - У некоторых женщин душа может находится между ног, кстати, как и у таких же душевных мужчин.
Сейчас, шагая за Валей и вспоминая тот разговор, подумал: « Зря думаешь о душах, проще смотри на жизнь - меньше проблем для тебя, да и для других тоже».
Настроение опять испортилось. Валя шла впереди, что-то рассказывая. Олег, не слушая, чуть отстав, плелся по узкой скользкой тропке. Кусты, густо подступившие со всех сторон, при каждом неосторожном движении брызгали на них влагой. Сарин сбросил капюшон, подставив лицо прохладе. Может, повернуть назад? Как-то неловко получается. Особенно Олег не смущался, этого не было. А вот чувство