Саниной машине ребята. Девчонки остались помогать Ладе на кухне. Пётр, вернувшись домой, пытался улыбаться, шутить, мол, теперь он, как наркоман, зависит от уколов. Но вид у него был нездоровый и настроение уныло-ироническое.
Вечеринка не получилась. Легли спать рано: ребятам с утра в дорогу.
Через неделю Пётр Дмитриевич вышел на работу. Начались сложности, но не с инъекциями: он научился делать их сам себе в живот, – а с питанием. Ему часто бывало плохо, терялся аппетит или наступал прямо-таки волчий жор, сахар скакал. Анализы сдавать надо было в районной поликлинике, а уроки начинались с утра. Из школы Петя возвращался еле волоча ноги. Он сильно похудел и осунулся, стал выглядеть лет на шестьдесят. Кто не знал, что он муж Лады, задавали вопрос: свёкор он ей или отец?
Лада, как могла, заботилась о нём. Вставала в пять утра и готовила калорийный завтрак, заворачивала на работу несколько пакетов «для перекусов». Теперь в доме всё замыкалось на еде. Лада готовила блюда большими кастрюлями, тазиками и постоянно думала, где взять мясо. Если оно появлялось, всё отдавала Пете. Он злился и не ел до тех пор, пока не убеждался в том, что Катя и Лада тоже ели. Еда, еда... Дашенька очень переживала из-за болезни отца и приезжала редко, чтобы не брать продукты и не тратиться на проезд. Бог знает, чем она питалась? Мизерная стипендия и часть денег из зарплаты Лады, тоже крошечной. Даша который год ходила в одной и той же юбке, разнообразя наряд парой кофточек. Ей было двадцать лет, и, конечно, хотелось красиво одеться и пойти куда-нибудь с подружками.
Катя училась в десятом классе. Несмотря на свои внешние данные, на фоне одноклассников она выглядела серо. Никто из богатеньких ровесников с ней не дружил. В подружках состояли две соседские девочки, тоже из семей низкого достатка. С ними она иногда бегала в клуб на танцы. Лада, улучив свободную минутку, копировала из библиотечной «Бурды» выкройки и перешивала дочери из платьев своего некогда шикарного гардероба простенькие модели. Катя всё понимала, но от обиды за своё положение уже несколько раз упрекала родителей:
– И что мы сюда приехали? Не могли поселиться в каком-нибудь городе? Вон Ирка живёт в Воронеже. Пусть в общежитии, впятером в одной комнате, но в городе!
Или же:
– Если б мы жили в городе, я бы посещала театральную студию, а здесь и пойти некуда: один холодный клуб.
Ладу уволили с работы. Репетиторство много денег не приносило: тоненький ручеёк десяток и полтинников, которые тут же уходили на продукты. Лада вспомнила Ритины слова и начала интересоваться работой у частников.
Гувернантки в их селе, да ещё со знанием иностранных языков, были не нужны. Зато фермер с дальнего хутора, недавно потерявший жену, искал домоправительницу, то есть приходящую хозяйку дома, и несколько женщин уже получили отказ.
Лада пошла к фермеру. Километра два по пыльной просёлочной дороге,- и она у подворья, которое не было огорожено. Да и не к чему, наверное: навстречу ей выскочили два крупных кобеля и зашлись в лае. Потом из-за шлагбаума показался маленький лысый старичок с ружьём.
– Ты куда? – подозрительно спросил он Ладу.
– Вы хозяин?
Старик рассмеялся:
– А что, по мне скажешь? Не-а, не я. Цимбал, Ешка, к ноге! – скомандовал он собакам и подсказал ей: – Иди до белого дома, Ипатыч там.
Лада нерешительно прошла мимо собак и направилась к красивому двухэтажному дому из белого итальянского кирпича.
Оглядывая подворье, она заметила нескольких нерусских парней, вероятно, строителей. Они готовили цементный раствор в большом железном корыте, рядом лежали носилки. За углом дома она услышала ещё мужские голоса, разговаривающие на каком-то тюркском наречии.
Хозяин расположился на веранде первого этажа. Он сидел за круглым дубовым столом с калькулятором в руках. Перед ним лежали две пачки счетов. Лада фермера не знала и даже никогда не видела в селе. Это был крупный мужчина лет под пятьдесят с густым тёмным чубом без единого седого волоса. Лицо жёсткое, обветренное, с красноватым степным загаром. Небольшие внимательные глаза изучающе глядели на Ладу.
– Здравствуйте, – смущаясь под его пристальным взглядом, поздоровалась она.
– Здравствуй! – солидно ответил он, продолжая всё так же серьёзно её рассматривать.
Её покоробило обращение хозяина на «ты», но, справившись с возникшей к нему неприязнью, она решила всё-таки довести дело до конца.
– Мне сказали, что вам нужна домоправительница. Правда ли это? – запинаясь, спросила Лада.
– Да, именно так. Я ищу женщину для помощи в ведении домашнего хозяйства, – неожиданно высоким голосом подтвердил он.
– Может быть, я вам подойду? – неуверенно осведомилась Лада.
– Может, и подойдёшь. Правда, ты какая-то некрепкая...
Лада вдруг испугалась, что ей сейчас дадут от ворот поворот, и поспешно возразила:
– Зато я выносливая.
– Посмотрим. Садись, – он привстал и подвинул Ладе стул. – Зовут меня Константин Ипатович. Я живу один: в доме один, а так ещё шесть работников и сторож. Но сторож живёт сам по себе, а работники питаются со мной. Платить я буду щедро, но чтобы в доме – чистота, одежда в порядке и всегда была еда. А по хозяйству без тебя управятся. Скажи только зарубить там гуся или курку, привезти риса, муки – и всё будет. Распоряжусь.
Лада подумала: «Откуда у простого крестьянина купеческие замашки? Деньги, властный тон, оценивающий взгляд?..»
А Константин Ипатович выждал минуту, пока, как он думал, женщина примет решение, и сказал:
– Что ж, попробуй! Ты мне подходишь. Ну, как, согласна?
Лада поспешила кивнуть головой.
– А зовут тебя как?
– Лада.
Хозяин удивлённо посмотрел на неё и прикрыл веки:
– Лада, значит. Лады, пойдёт. Когда приступишь к работе?
– Пару дней мне надо дома подогнать дела.
– Так ты не сама?
– Нет. Муж, двое детей.
– Это хуже.
– Я буду успевать.
– А работала где?
– На почте.
– Ну, это копейки. Ладно, договорились, попробуй. Через два дня в семь утра жду.
Петя с трудом доплёлся до дому. Портфель оттягивал плечо, ноги отекли, и старые разношенные туфли жали, как новые. Лада, запыхавшись, заскочила следом за ним в калитку.
– Как дела, родной? Сейчас есть будем.
Накормив мужа, она уселась в кресле напротив его. Глаза её лучились радостью. Это Петя сразу заметил:
– Ланюшка, что-то хорошее произошло?
– Ну да. Извини, что тебя не предупредила. Думала, не получится. Я на новую работу устроилась.
– Куда? – Петя подозрительно посмотрел на неё. Он знал, что никаких работ в селе не предвиделось.
– Как Рита, к частнику, – нарочито беззаботно ответила она.
– В батрачки?
– Ничего, попробую. Зато сколько деньжищ огребу. Даше поможем, телефон проведём и тебя в лучший санаторий определим. Говорят, что в Джермуке есть минеральная вода, которая диабет лечит.
– Размечталась моя Ладушка, – виновато улыбнулся Петя, – а работы-то, наверное, с утра до вечера.
– Выдержу, Петруша, не навсегда же всё это. Будет и на нашей улице праздник: опрокинется «КАМАЗ» с пряниками. А пока я буду на ферме работать, Катя может дома управляться, – весело проговорила Лада, убирая со стола посуду.
– Не нравится мне это, – буркнул Пётр, устраиваясь отдохнуть на диване.
13
Катя пошла с девочками на речку. Конец августа, и вода как парное молоко. Скоро в школу, в одиннадцатый класс. Девчонки купались и резвились как маленькие. Прощальные каникулы, последние каникулы детства. «Даже папа пошёл на рыбалку, чтобы отдохнуть последние денёчки», – подумала Катя, заметив знакомую кепку отца, виднеющуюся в высоких камышах.
Солнце клонилось к закату, девчонок стали беспокоить комары и мошки.
– На танцы пойдёшь? – спросила Лида, худенькая веснушчатая девочка из параллельного класса, надевая узкие брючки и модный топик.
– Не знаю, – поникла Катя, застёгивая на груди старый Дашин сарафан. – Мне вообще-то некогда. Домашние дела...
Невесёлые мысли полезли в её кудрявую головку: «Почему так? Одним всё, а другим ничего. Это же несправедливо. Родители – замечательные люди, однако бьются-бьются, и всё без толку. Может быть, потому, что мы здесь чужие? Как мама нас назвала? Маргиналами? Да, наверное, так оно и есть». Кате понравился один мальчик. Но он из состоятельной семьи и на неё даже ни разу не глянул. Дружил с дочерью председателя колхоза. Катя понимала, что не в красоте дело. Куда той девчонке до кудрявой черноглазой Кати. Дело в деньгах, в должности. А другие мальчишки из класса грубы и неразвиты. «Их участь – безработица, пьянство или тяжёлый крестьянский труд. Неужели и мне придётся всю жизнь вот так упираться, бегать по чужим людям, как мама? Она так устаёт! Приходит вечером и падает на диван. Ей даже говорить со мною трудно».
Вернувшись домой с речки, Катенька поставила на плиту бульон, быстро начистила картошки, нашинковала овощей и принялась варить борщ. К приходу отца надо закончить приготовление ужина и полить огород. Уже вечерело, когда Катя, управившись, стала поглядывать на калитку. Наконец, она распахнулась и во двор тяжело вошла мать.
– Привет, моя девочка. Как вы тут без меня? Папа отдыхает? – Катя вздохнула и отрицательно покачала головой. – А что он делает? Где он? - спросила с тревогой Лада.
– Папа на рыбалке. Я сама беспокоюсь: уже темнеет, а его всё нет. Может быть, ему плохо стало?
– Пошли! – Лада решительно поставила сумку с продуктами на скамейку и бросилась к калитке. Она шла так быстро, что Катя едва успевала за
И, конечно, порадовала заметочка - память приятная штука!
