Захолустье 2

ушки и залез под диван. Я заметался. Сперва хотел проигнорировать звонок, если это Борис-два, то перезвонит, но уж больно рингтон был настойчивым. Я прижал сотовый к уху, другой рукой подхватил Варежку.
         - Алло, это Борис? - пропели в трубку, при этом мое имя было произнесено с ударением на первом слоге.
         Я замер. Странно, но дочка стихла, бросила на пол плюшевого медвежонка и потянулась ручкой к телефону с требовательным: «Та-ай!».
         Ужели?! Какой реприманд неожиданный. В шоковом состоянии, не помня себя, давай спикать-шпрехать по-ихнему:
         - Oh, no! Just impossible! Pardon me, it’s you, Мария?
         - Ага.
         - Не может быть!
         - Nevertheless, it’sme.
         Не получив требуемого, Ее Величество осерчали, взбрыкнули ножкой и взревели с новой силой.
         - Позвольте в свою очередь спросить, а кто это рядом с вами?
         - Рядом? Her Majesty, - растерялсяя. -  Sorry…
         - Дайте угадаю, - перебили меня. - Barbara? – Роза-Мария произнесла имя скороговоркой: «Б-р-б-ра». - Sorry, Вар-ва-ра. Варенька?
         Я опять замер. Дочка с криком «Та-ай!» потянулась, чуть не выпав из рук, к телефону. Схватила потными ладошками трубку «Nokia». Пролепетала в мембрану:
         - Ты моя мама?..
         Воцарилось молчание. На том конце мобильной линии, кажется, тоже.
         Я лихорадочно соображал.
         - Дласте, - вякнула Варежка в трубку, болтая ножками, и отдала телефон: - На!..
         - Алло, это опять Борис? У вас милая дочка… Don’tworry. Мне ваш телефон дала Татьяна, ваш бывший officemanager… Алло, вы слышите меня? D’youcatchme?
         Мгновенно все встало на свои места. Татьяна!.. Ну да, конечно. Татьяна еще во время своего ускоренного курса английского сдружилась с Рубиновой Розой, со своим репетитором, простите, с Марией Григорьевной. Будучи выше учительницы на пол-головы, ухитрялась смотреть снизу вверх на своего «коуча». Глядела в рот. Можно сказать, влюбилась (запомним это слово). Если Роза-Мария, утомившись от oralEnglish, просила водички, то Таня опрометью кидалась в нашу бытовку, меряя длинными ногами тесное помещение фирмы «Белый квадрат» (занятия проходили в конце дня), чуть не сшибая замешкавшегося Алдара и путавшегося в ногах Бориса-2.
         Как политически гонимая, Роза-Мария без проблем получила визу, без особого промедления - вид на жительство в Соединенном Королевстве. Оказалось, местные гэбисты, заскучав от отсутствия в 90-х диссидентов в традиционном месте ссылки, в краю, забытом и обкомом партии, и свежеиспеченным демократическим бомондом, под лозунгом «Англичанка гадит!» пытались состряпать дело с сионистским душком. Однако не учли перемен в стране и в мире. Вчерашние гонимые становились героями. «Дело учительницы» развалилось, не успев пролежать на столе районного прокурора и пяти минут. Но осталось в материалах следствия, видать, в испуге протокол единственного допроса забыли уничтожить, – зачинщики «дела англичанки» получили по шапке, – и оно попало в поле зрения одной из правозащитных организаций, что плодились со скоростью струйного принтера в ожидании зарубежных грантов. Опальная учительница даже не ведала об этих страстях, спешно покинув Захолустье на попутке. И когда в посольстве Великобритании в ответ на ее просьбу заявили однозначное «Welcome», она немало удивилась. Напрасно просительница перед собеседованием заготовила спич о том, как она влюблена в Англию, в ее культуру, из-за этого в иняз поступила, а накануне освежила память о достопримечательностях Лондона, все эти навязшие с первого курса биг-бены и тауэры, а также географию всего UnitedKingdom, выучила стихотворение Джона Донна в оригинале. Даже обидно стало, что ей так быстро – к следующему собеседованию - дали «зеленый».  
         Татьяна, влюбленная ученица, неутомимо поддерживала связь со своим «коучем». И через пару месяцев, забраковав Москву, вчерашний предмет грез!, куда наконец-таки перебрался отец, стремительно очутилась в Лондоне – по приглашению любимого репетитора. А через полгода, раньше, чем тренер, умудрилась получить гражданство UK. Энергичная, высокая, яркая, Татьяна с разгона подцепила в кафе «интеллигентного человека», то бишь миллионера (нет, не русского, не рублевого) и вышла за него замуж. Заполучив британское гражданство, подала на развод. Бывшая сослуживица с повадками IronButterfly при разводе с фунто-стерлинговым миллионером в хард-роковом стиле отжала пяток миллионов и квартирку, небольшую, но в центре Лондона.
         Прекращение брачных отношений Татьяна Батлер-Каратаева мотивировала на суде тем, что полюбила… другую. Не другого, а другую. И судья благосклонно покивала, сочтя причину уважительной. Таня сама мне об этом рассказала по телефону безо всякого стыда. Я облегченно вздохнул. Так вот что меня настораживало в сексапильной секретарше: неуловимая… мм… мужественность. Не скрою, до судьбоносной ночной встречи с Лори в нарколожке я, ведший разгульный образ жизни, был не прочь завести необязательный роман с длинноногой секретаршей, но что-то удерживало. Теперь понятно, что. А «стальная бабочка», обрубив остро заточенными крылышками связи с презренными партнерами противоположного пола, начала сожительствовать с юной мигранткой из Юго-Восточной Азии. Но после бурного полугода выставила ту на улицу, благо, никаких бумаг заполнять для этого не потребовалось. Сунула в руку пару сотен фунтов и: «bye, bye, love, hello, lonelyness», как пел сладкоголосый дуэт Саймон и Гарфанкл (не «голубые», нет).
         К тридцати годам Татьяна вполне состоялась как ведьма.
         После неудачного семейного, так сказать, опыта, Tanyaубивала время шопингом и походами на демонстрации мод. Отвлекло ненадолго - железную бабочку изводила ржавчина глубокого чувства.
         Татьяна предлагала обожаемому тренеру жить вместе, снять просторную квартиру-студию, при этом совместное проживание могло быть взаимовыгодным. Когда Роза-Мария вежливо отказалась, Татьяна объявила, что берет на себя расходы forrentandrest.
         В самом деле, в Розу-Марию нельзя было не влюбиться. Стильная, стройная, в замшевых сапожках и перчатках; высокая гордая шея, пепельные волосы ниспадают на муаровый шарф, узкая белая кисть с голубыми прожилками из-под приспущенной перчатки… Ее принимали за истинную англичанку, а таксисты «кэбов», лишь только она, впорхнув на заднее сиденье, начинала стягивать перчатку, с ходу выворачивали руль в сторону района Белгравия. Плюс блестящий, без эмигрантских пошлостей, «инглиш». Ей предлагали высокооплачиваемую работу, но она выбрала привычную учительскую стезю – разве что не английского, а русского языка.  
         Леди. Наконец-то нашел слово, которое емко определяло суть Розы-Марии. Одень ее в центре Лондона в телогрейку, перед ней все равно будет склонять седые бакенбарды метрдотель, распахивая зеркально-дубовые двери дорогого ресторана в Найтсбридже.
         В ходе ухаживания «железная бабочка» неутомимо порхала вокруг вожделенного цветка, для чего водила Розу-Марию в кафе-рестораны, угощала пирожными с шампанским, и вела разговоры. Но открыла свои чувства не сразу, боясь стальным крылышком стряхнуть сладкую пыльцу наметившейся симпатии. Татьяну несколько настораживала, что собеседница нет-нет, да и спрашивала обо мне. И она, не без раздражения, рассказала все, что знала о моих отношениях с Лори. А знала она многое – городок у нас небольшой, секреты, да и врачебную тайну надолго не скрыть. Рассказала про ВИЧ, про Вареньку и необычные похороны ее матери.
         Дурацкий любовный треугольник.
         Но Татьяна была женщиной неоднозначной, и, устыдившись мелкой подляны, дала мой номер телефона, который попросила Роза-Мария.
         В разгар международного разговора в прихожую ворвалась жующая Маша с пакетиком чипсов.
         Варежка ткнула пальчиком в сотовый телефон в моей руке, нагретый длинной беседой:
         - А мне мама звонила! – сползая с рук, победно выкрикнула дочка.        
         Машкина бровь с пирсингом-колечком поползла вверх. Нянька захлопнула рот, прожевала чипсу и диагностировала: «Отпад».
         - Пат!.. – радостно отозвалась Варя и хрипло засмеялась.
         - Fabulous, прелесть, я хочу ее видеть! – послышался напевный голос, глубокий, бархатистый. Голос леди из высшего общества. Телефон не был выключен, я по-прежнему сжимал его возле уха.
         - Что-что? – прокричал в мобильник и чуть не выпалил: myfairlady.
         - Я говорю, Борис, вы не могли бы привезти дочку сюда… в смысле, в Лондон, youknow. О расходах не беспокойтесь, - быстро проговорила Роза-Мария. – Ваша… ваш бывший officemanager, как это выразиться, sofatnow, anotherway, sorich...
         Ага, Татьяну мучили угрызения совести. Я вспомнил, что Лори мечтала дать дочери европейское образование.
         - Но, - протянул, растерявшись, - я записал Вареньку на подготовительный курс…  школу построили рядом… и вообще…
         - Вот и хорошо. Я же педагог.
         Наступила пауза по обе стороны мобильной связи. Видимо, у меня было такое лицо, что Маша перестала жевать чипсы, округлила глаза и прошептала:
         - Че, облом, дядь Борь?
         Иногда то, что произносится совсем не так важно как то, что слышится между словами… Мысли в моей седеющей голове понеслись, как в системном блоке навороченного компьютера: «… у RRнет детей… ей сорок лет… рожать поздно…  женщина-мечта… инглиш знаю сносно…» И наконец: «Ливерпуль, битлы!..»
         -  Вы не волнуйтесь, mydearBoris, - прервала молчание