жертвы.
«Маса-каса-кяйф!» («Маша-каша-кайф!» )– восторженно взвизгивая, шепелявит Варя при появлении няньки. Девушка занимается с подопечной почище учительницы начальных классов. Вербальный запас ребенка заметно обогатился. У нашей няньки-волонтера емкий амбивалентный взгляд на текущий момент, зеркально отраженный репликами подопечной:
«...Па-ат!..» («отпад»), – орет Варя, перемазанная шоколадным кремом от макушки до рожицы, вплоть до слюнявчика-накидки.
«...То-ой!» («отстой»), – хныкает в описанных колготках, да еще норовит лягнуть няньку голой ножкой. Тогда воспитательница слегка хлопает Варвару по попке. В ответ несется возмущенное: «...Ёмна-а, у-у!» (Стрёмно»).
Этим языковые заимствования вокабуляр патронажа не ограничиваются. Например, словами «чувак», «кайф», «понты», «стрёмно», «забей», «облом», «лажа», «кипиш», «крейзи» (Варежка шепелявит: «кьези»).
«Кьези» - универсальное понятие. В случае, если папа или «Маса» не дают сладкого, заставляют есть или спать, словом, делать то, что Ее Величеству не по нраву. Даже наш политкорректный кот, вершина толератности, удостоился данного эпитета; вконец истерзанный цепкими ручками, он шлепнул мучительницу лапкой (никаких коготков!) по лобику и пустился наутек. Варя взревела: «Кеса крейзи-и-и!!!». Плач прекратился лишь при озвучании спасительного «забей».
«Сапей?» - переспросила няньку озадаченная Варежка, вытирая последние горючие слезы.
«Угу,– подтвердила Маша, перехватывая чадо. – Отстой. Кончай кипиш, а, Варька? Забей на это дело!»
В целом «кьези» обозначало явление, не укладывающее в короткий жизненный опыт Ее Величества. Например, когда папа пришел домой под-шофе, не в силах одолеть разъедающую душу тоску по Лори.
«Крейзи-и, крейзи-и» - мурлычет Маша, чуть не роняя наушники в кипящую кастрюлю. Я насторожился, потом уяснил, что это «Сrazy»из репертуара «Aerosmith»***, чьи бабл-гамные баллады звучали в девяностых из каждой батареи парового отопления, а ошалевшие от затяжной рок-перкуссии соседи стучали по трубам супротив биг-биту, грозя многолосным бэк-вокалом карами и штрафами.
Таким макаром одномоментно с нянькой-волонтером в квартире прописались рок-фронтмены и звезды евро-диско конца века, коих я терпеть не мог. Терять было нечего. Все одно Варвара единоличным соло перекрывала всю эту какофонию. Под шумок я притащил из офиса кассетный магнитофон и провернул британское вторжение конца 60-х. При Лори такое, понятно, было невозможно. Дочке нравились «битлы», особенно мелодичные вещи, по крайней мере, при первых аккордах ливерпульской четверки Варежка затыкала свою варежку. Не ребенок – талантище.
С первого появления Маши дочка воткнулась в нее как в торт. И воспринимала ее, думаю, старшей сестрой – настолько юным было личико новой няньки. Личико – восьмиклассницы, ум - двадцатипятилетней девицы. Хотя и ум бессилен супротив чувств.
Из скупых объяснений Маши - “козел!”, “дура была” - я понял, что во всем виновата несчастная любовь. Ничего нового. «Крейзи». Можно было не спрашивать. Девочки любят плохих парней. Извечное, со времен петроглифов, обаяние зла и козла.
И сам-то хорош. Как поют «аэросмиты»: «I'mloosingmymind». Сходящий с ума. Судя по песне, из-за любви. Ну, сорвало крышу, с кем не бывает. «Сrazy».
У Маши тату, пирсинг в разных местах тела, как заведено по обдолбанной моде, зато шикарные длинные волосы, она красит их в иссиня-черный цвет (крашеную блондинку я б не потерпел). Они падают черным дождем на неразвитые плечи и грудь. Падали. После разрыва с предателем-бойфрендом и незадавшегося суицида девица на выданье остригла волосы. Из чувства протеста. А бюстгальтер носит из чувства собственного достоинства. Нет, нет, ничего такого, Лори, исключительно умозрительное заключение… Ей лет семнадцать, не больше. Just seventeen, you know, what I mean. Нетотслучай, Лори. Не девушка – девчушка. Больше похожа на мальчика. Отсюда все эти татушки и колечки, одно колечко на языке, - для другого мальчика. И эта гормонально озабоченная девица до одури насмотрелась «PulpFiction» Тарантино, при этом углядела только пирсинг на языке, а на режиссерские изыски и игру актеров плевать хотела с шестого этажа. Пирсинг на ведущем инструменте любви – лучший приворот, к гадалке не ходи. И вот, невзирая на означенные завлекалки, ее бросили - и она бросилась с балкона. С шестого этажа. За борт в набежавшую толпу.
А помощница нужна. Я – отец-одиночка. У меня дочка. И точка.
Нет, запятая. «Белый квадрат» стал настолько белым, что стер линии и растворился на белом листе офисной бумаги А4. Я стал безработным. Неплохой оклад предложил партнер из процветающей фирмы, с которым мы в 90-е проворачивали мутные делишки. Борис-два числился у него консультантом. Мой седой тёзка женился и добился разрешения работать «из дома», но для этого надо иметь мозги, как у моего бывшего зама. Работать полный день я не мог - Варежка вязала по рукам и ногам, а заниматься бизнесом на пол-ставки невозможно.
Если «черный понедельник» я пережил сравнительно легко (на дефолте я даже наварил, ибо держал нажитое непосильным обманом в долларах), то позже лег под каток последующих дней недели. Если клятый дефолт 98-го ощутил лишь по взлетевшим втридорога женским итальянским сапогам на городской барахолке да по суициду двух «челночников», - о них взахлеб мусолили в очередях, - то дела на фирме шли под откос. Не сразу. Через раз. Сперва выявился долг за отопление и аренду подвальчика, где обретался «Белый квадрат», потом по одному начали пропадать с радаров заказчики, потом конторский кофе стали пить без молока, поредел смех сотрудников, потом Алдар начал приходить на работу хмурый от недосыпа – таксовал по ночам. Я отправлял людей в административные отпуска. А они не уходили.
Криминальный авторитет Виссарионыч предложил коллективу денег на зарплату. Коллектив, как ни странно, дружно отказался. После отец Татяьны звонил и извинялся: дочка устроила ему разнос на кухне.
В последний год века мы пережили Деноминацию. Однако нас уже было не обнулить. «Выжившие в 90-е». Эта расхожая сентенция-шутка для нас с Лори имела двойной смысл, ясно море. Но и к сослуживцам имела прямое отношение. Громких слов никто не произносил. Чаепития трансформировались в совместные обеды. Все так же командовала в «конторе» Татьяна, неистово резала бутерброды, поругивала мужчин за нечищеные туфли («Вы же директор!»), а после чаепитий офис-дива, не жалея маникюра с блестками, безропотно мыла посуду, в том числе мою чашку, кружку мужа «вичевой» (читал, работники общепита за намек на тот же диагноз выбросили тарелки и стаканы клиента, а потом протерли руки спиртом); все так же похохатывал Алдар, приветливо блестел очками из-за компьютера Борис-два, - оба крепко жали по утрам мою руку. Мелочи, конечно, я не ценил их, почитая естественными. А ведь коллеги не могли не знать о характере болезни Моей Бабочки, сожительницы и жены. Теперь, после ухода Лори, я оценил. Они молча сострадали. Мелочи стали мега-метами ушедшей эпохи.
Они таки заразились – терпимостью и жизнестойкостью. Как так сошлось? Как эти столь непохожие люди очутились в годы испытаний в одном подвальчике, в одной подлодке? Думаю, они были продвинутыми для того времени, когда газеты ради тиража разгоняли истерику аббревиатурой СПИД. Они тоже были FabFour – великолепной четверкой. Включая меня. Четырьмя сторонами «Белого квадрата». И потому после краха фирмы, каждый по-своему, коллеги продвинулись в жизни. Кроме меня. Капитан покидает тонущее судно последним. И я тонул в серой прозе буден. С легким сердцем. Подлодки не тонут.
На память осталась фотография маленького дружного коллектива. На ней гендиректор фирмы - с хмурой миной, единственный из всех. Зевок Кеши, возлежащего на моих коленях, можно засчитать улыбкой чеширского кота. Даже Борис-два послушно выполняет команду «Чи-из!».
Я успокаивал себя тем, что все сотрудники фирмы, получив от распродажи прощальные бабки, худо-бедно устроили свои дела. А кое-то совсем не бедно. Татьяна уволилась первой, укатила в Москву, куда братва после неоднократных просьб разрешила перебраться ее отцу. Но и там, окончательно разочаровавшись в российских мужчинах (позже выяснилось, не только в них), IronButterfly не задержалась, упорхнула, со свистом вспарывая теплый воздух Европы. Мой тёзка и зам-технократ перешел в крупную фирму и стал правой рукой босса. Водитель Алдар подался в «челноки», мотался в Китай за тряпками, вместе с дружками-борцами не брезговал мелким рэкетом на погранпереходе, разок я видел его на рынке, он колдовал за прилавком баулами и разноцветным тряпьем. А однажды предложил денег взаймы – подобного унижения я давно не испытывал.
А еще один сотрудник «Белого квадрата» просто стал еще мудрее. Кеша полинял, из рыжего превратился в охристо-палевого, цвета потрескавшегося старого штакетника (седеет, что ли?), не убегал из дома, не задирал на лестничной клетке соседского пса, а постоянно дрыхал на Лориной телогрейке под батареей. Может, ловил ее запах, а?..
Накопления таяли на глазах. Сперва я продал телескоп, потом отказал приходящей уборщице тете Пане (мыть полы вызвалась Маша), после бешеного торга избавился от крутого «мерса», купил на авторынке подержанную иномарку формата «жигулей». Продать же уродливую колымагу, да еще за бесценок, рука не поднималась: она была нужна. Хотя бы для того, чтобы, пока Варежка спит, сгонять по магазинам. А то ажна Кеша отощал. Но бойкая девица Маша с разбегу уселась за правый руль и, не переставая жевать жвачку и чипсы, не снижая скорости, сдала на права (ну, и Маркаков помог). И теперь гоняла по городу со списком поручений, пока я развлекал Варежку или пытался подработать. Словом, Маша стала в моем доме менеджером нового поколения.
Спокуха, Лориго. Девчонка зовет меня дядей Борей.
Предмет моего романа, Моя Бабочка, не Маша, но Мария. Тут уж по-взрослому. Эта кандидатура, уверен, устроит тебя, Лори (ты сама в том признавалась). Это Мария. Мария Григорьевна. Да, да, да, леди и джентльмены, RR, RubyRose, учительница-англичанка. Твой кумир, Лори, знаю. Но не знаешь, как это случилось.
После обеда – та-дам! – когда Ее Величество не на шутку разгневались, а Маша отлучилась за своими любимыми чипсами в придомовый магазинчик, раздался телефонный звонок. Варежка ревела, как поросенок, отлученный от кормушки. От этого визга Кеша прижал
Помогли сайту Реклама Праздники |
При цитировании ссылка на сайт обязательна. Exsodius 2008 - 2025
18+