Яростно отшвырнув ногой стул, Ч у д н о в с к и й выбегает.
Явление 6-е
А л е к с е е в с к и й и Т и м и р ё в а.
А л е к с е е в с к и й поднимает стул и ставит его на место.
А л е к с е е в с к и й (укоризненно). Анна Васильевна! Отчаянная голова! Что же вы натворили?
Т и м и р ё в а (тяжело опускаясь на стул‚ растерянно). Сама не знаю как вышло! Не могла сдержаться. Но должна же была я поставить его на место! Как он смеет!
А л е к с е е в с к и й (улыбаясь). Да! Теперь я вижу, что вы казацких кровей! Хотя поначалу сильно напугались. (Серьёзно.) Скажите откровенно – это он? Тот самый матрос из Гельсингфорса?
Т и м и р ё в а (после некоторого колебания). Да.
А л е к с е е в с к и й. Нетрудно было догадаться. (Наливает в стакан воду, протягивает его Тимирёвой.) Выпейте воды и успокойтесь.
Т и м и р ё в а с жадностью пьёт, ставит стакан на место.
Т и м и р ё в а (с тревогой). Что же теперь будет?
А л е к с е е в с к и й. Не знаю, не знаю! Вы сильно его озлобили. А он злопамятный! Ваше счастье, что он не узнал вас!
Т и м и р ё в а (устало‚ безразлично). Какая разница. Не узнал сейчас, узнает потом.
А л е к с е е в с к и й. Вы собираетесь ему в этом признаться?
Т и м и р ё в а. Зачем же? Ему об этом расскажете вы.
А л е к с е е в с к и й. Напрасно вы так! Ей Богу‚ напрасно…
Т и м и р ё в а (смутившись). Извините. Вы меня очень выручили! Ради бога извините!
А л е к с е е в с к и й. Ваша горячность погубит вас! Вы хоть понимаете, что‚ защищая Колчака, навлекаете на себя в будущем неисчислимые беды? Вас постоянно будут преследовать. На вас будут писать доносы ваши друзья и знакомые!
Т и м и р ё в а (возмущённо). Что вы такое говорите! Писать доносы! Это же подло! Такое невозможно!
А л е к с е е в с к и й (с горечью). Ещё как возможно; Анна Васильевна! Ещё как возможно. Вы просто не знаете грязных сторон жизни.
Т и м и р ё в а несогласно машет рукой.
А л е к с е е в с к и й. Да, да! Вы и сами, возможно, будете признаваться в том, чего никогда не совершали. Жизнь покажется вам отвратительной и невыносимой!
Т и м и р ё в а. И что же мне, по-вашему, делать?
А л е к с е е в с к и й. Мой вам добрый совет: отрекитесь от Колчака.
Т и м и р ё в а (задыхаясь от негодования). Да как... да как вы смеете предлагать мне подобную гнусность? Бросить любимого человека одного в тяжёлый, трагический для него час?! Предать его?!
А л е к с е е в с к и й. Какое же это предательство?
Т и м и р ё в а. А что же, по-вашему?
А л е к с е е в с к и й. Здравомыслие, Анна Васильевна. Здравомыслие! И адмирал‚ уверен, одобрил бы это!
В презрении отвернувшись, Т и м и р ё в а молчит.
Да поймите же, наконец, он человек конченый! Ему уже ничем не поможешь. А у вас вся жизнь впереди!
Т и м и р ё в а (с отчаянием). Боже мой! Неужели в этом мире, всё держится на изменах и лжи?
А л е к с е е в с к и й. Что поделаешь! Жизнь – она как игра в карты! Что тебе сдано судьбой, тем и приходится играть! У кого-то на руках тузы, у кого-то шестёрки. Чтобы не проиграть, подчас приходится и шельмовать!
Т и м и р ё в а. Я не желаю шельмовать! Отречься от мужа, всю жизнь потом терзаться мыслью об этом! I
А л е к с е е в с к и й. Быть может, вы надейтесь остаться в истории женой Колчака? Напрасно! Для всех вы будете лишь его любовницей,
а то и просто, извините‚ «шлюхой»!
Т и м и р ё в а (убеждённо). Пусть! Всем не угодишь. Но только жить и умереть с чистой совестью важнее! Да и справедливость, я верю, когда-нибудь восторжествует! (Порывисто поднимается.) Извините, что отняла у вас столько времени. Спасибо за всё. Прощайте!
Т и м и р ё в а покидает кабинет.
Явление 7-е
А л е к с е е в с к и й один.
А л е к с е е в с к и й (тяжело вздохнув‚ с горечью). Эх, Анна Васильевна! Когда она восторжествует-то эта ваша справедливость... Затаскают вас по тюрьмам и ссылкам. Погибнете почем зря!
За окном слышится грохот канонады.
А л е к с е е вс к и й бросается к окну.
Что это? Никак пушки заговорили? Неужели белые решились привести в действие свой ультиматум? Но это же безумие! Им не удастся вызволить Колчака. Это только ускорит его конец!
Явление 8-е
В кабинет вбегает возбуждённый Ч у д н о в с к и й.
Ч у д н о в с к и й (с испугом). Ну, Николыч, держись! Слышишь, что творится!
А л е к с е е в с к и й (спокойно). Слышу. Сдержали своё слово белые. Решились таки!
Ч у д н о в с к и й. Прут отчаянно! (С тревогой.) Как бы не того! Я ведь думал, что их ультиматум просто блеф.
А л е к с е е в с к и й. Как видишь, не блеф! (Вслушивается.) Дело, похоже, серьёзное. Скажи, как в таком случае быть с арестантами?
Ч у д н о в с к и й (срываясь на крик). Да ты псих! Какие арестанты? Не понимаешь что ли, что в случае чего нам каюк! Тебе, может, и всё равно, ты уже вторые полвека разменял, а мне так нет! Я, считай, ещё только жить начал!
А л е к с е е в с к и й. Э-э‚ браток! Если тебе на роду написано...
Ч у д н о в с к и й (истерично). Не каркай, оракул!
А л е к с е е в с к и й. Смотри как переполошился! (Наливает в стакан воды‚ протягивает его Чудновскому.) На-ка выпей, и успокойся! Может, всё обойдётся.
Ч у д н о в с к и й (берёт стакан‚ рука его дрожит). Ты думаешь?
А л е к с е е в с к и й. Уверен!
Ч у д н о в с к и й жадно пьёт воду.
А л е к с е е в с к и й. Ну вот! А теперь возьми себя в руки‚ и давай подумаем, что нам делать с арестантами. Как быть с Колчаком? Ведь в ультиматуме...
Ч у д н о в с к и й (зло). Пусть они им себе задницу подотрут! Уж Колчака им в любом случае не видать! Не получат они Колчака! (Приходя в себя.) Тут, Николыч, вот какое дело! Через товарища Склянского получен секретный приказ от самого Ленина! Колчака, в случае чего... (Проводит ребром ладони по шее.)
А л е к с е е в с к и й. Что – ликвидировать??
[justify] Ч у д н о в с к
