Слава Богу! Что ничего не будет.
Мы обступили Бугу.
- Молодец, Хохол!
- Это ты здорово с цветком придумал!
- Всё, Серёга, сойдёшь с "орбиты"!
- Да, ладно! - Буга отмахивался от нас - Надоело уже всё! Как в карты проигранный.
- Справедливость восторжествовала!
- Ты сам-то понял, что сказал? Справедливость в армии?
- Ну, ты и сказал!
- Спасибо Земцову.
- Ну, да, быстро врубился, что происходит.
- И помог.
Когда в выходные нет увольнений, а у нас их нет, то становится тоскливо. В армии самая большая проблема - Большая Скука.
Из-за самоходов взводные, а сейчас и ротный почти всё время проводят с нами. Построения каждый час. Поверка. И не просто, а кого зовут, тот выходит из строя. Не смотаешься за забор. Только вот скоро в клубе какой-то запиленный фильм. Благо, что хоть не объявил ротный спортивный праздник. На улице - хмарь, дождь. В такую погоду поспать бы. Но, ротный запретил. Выспишься днём - ночью на приключения потянет. Тоска.
- Рота, строиться! - кричит дневальный.
Выходит Зёма. В своих трусах и кроссовках.
- Ну, сейчас устроим забег по центральной аллеи под дождём!
- Я только форму постирал и погладил!
- Задолбал уже он уже этими кроссами!
- И так уже лучше всех в училище бегаем!
- Значит, так, рота! - начал Зёма, прохаживаясь пружинистым шагом - Устроим поединок по боксу! Мигаль, Дива!
- Я!
- Я!
- Выйти из строя! Вы - рефери! Три раунда по три минуты! Кто победит - увольнение. Прямо сейчас! Ну, что согласны?
- Так точно!
Казалось, что окна вылетят от нашего восторженного рёва!
Порвём ротного! Это же счастье--набить ему морду за все издевательства над нами!
Нам тогда было по семнадцать - восемнадцать лет. И как наивны мы были!
Но, вперёд!
И начались поединки! Ротный легко уходил от всех атак, поддевая легко то корпус, то голову курсантов. А, иногда, и заканчивалось нокаутом и нокдауном.
Сам я в азарте кинулся на Сергея Алексеевича в атаку. Передо мной было уже пятеро, которых он победил, он вытирал лоб и грудь от пота. Дышал ртом. Ага! Значит, можно! Значит, нужно! Отомстить за все обиды, что накопились у меня на него! У всей роты! Не фиг нас дрочить! Сейчас я тебя достану, капитан!
Мы закружились в танце, пытаясь обнаружить брешь в обороне противника. Делали ложные выпады, я уклонился, ротный ушёл красиво, незаметно в сторону. Был вот здесь, ан, и нет его!
Есть у меня друг Костя Подоляко. Он несколько месяцев ходил в секцию по боксу. Пока нос не перебили на тренировке. Кое-что показывал. Здесь же не уличная драка!
Делаю ложный выпад правой, корпус наклоняю влево, сейчас, думаю, хук с левой, да печени!
Бля! Сижу на заднице на полу и мотаю головой. Ничего не понял! Рефери считает надо мной! Чего считаешь?! Да, я сейчас, этого ротного порву!!! Пытаюсь встать, но снова сажусь на свою пятую точку, кручу головой, пытаясь прийти в сознание. Слышу как вдалеке:
- Девять, десять! Всё!
Меня поднимают, поддерживая за руки, расшнуровывают перчатки. Другой претендент на победу уже рвётся в бой.
Придерживаясь за стены бреду в умывальник, разглядываю харю.
Ротный приложил меня в нижнею челюсть слева. Синяк будет. Зубы целы. Несколько раз открыл рот, подвигал челюсть вправо-влево. Всё на месте! Но, как красиво, быстро и незаметно! Я оценил его мастерство!
Из спального помещения слышны подбадривающие крики болельщиков, а потом грохот мебели. Судя по разочарованным вздохам и стонам, победа опять осталась за ротным.
Стрельнул сигарету, посмотрел через мутное стекло и дождь, там виден кусочек улицы. Эх, свобода! Воля! Набил бы ротному - получил бы "увольняшку".
Через минуту заходит очередной поверженный. У того большая красная шишка на лбу. Видя наши взгляды, поясняет:
- Когда летел, о тумбочку шарахнулся.
- А, куда он тебе попал?
- По печени зарядил. - потёр ушибленный бок.
Умывается.
- Славка, есть курить?
- Сам стрельнул. - кивок в сторону Балмина из первого взвода.
- Не дам! Если я всех буду угощать кого Зёма нокаутировал, у меня пачка сигарет за полчаса разойдётся! Не дам! Свои курите!
- Я оставлю! - сделал пару глубоких затяжек, отдал бычок.
- Спасибо.
- Да, ладно! Жаль, что Зёма выиграл. В увольнение хочется.
- А, всё-таки, он дал нам шанс набить ему морду! Не получилось.
- Если он с Мигалем бился или с Дивой, то, может, что и получилось бы. А, с нами он как со щенками разделался. Да, уж.
- Но, дал шанс.
- Факт.
- Ненавидите? Есть претензии - одевай перчатки. Бей!
Из спального помещения снова разочарованный стон. Опять курсант проиграл.
- Всё, я пошёл! - Балмин решительно направился на выход.-- А, то у меня с вами никаких сигарет не хватит!
В этот раз ни у кого не получилось справиться с ротным и пойти в увольнение. Зато было о чём поговорить целую неделю. Даже нашлись стратеги, кто тщательно разбирали каждый бой. Все искали брешь в обороне Земцова. И думала рота, кого из бойцов готовить для боя с командиром роты. Были горячие головы, которые говорили, что у ротного свинчатка в перчатках. Нельзя же вот так всех укладывать на пол!
Но, те, кто побывал на полу знали, что только спортивное мастерство привели к честной победе.
Появилось желание победить. А, что для этого надо? Правильно! Тренироваться! Тренироваться! Тренироваться! И не только бокс, но и просто, общефизическая подготовка! Перекладина есть в углу "взлётки", там же штанга с "блинами", гантели.
И вечерами подтягивались, делали подъем переворотом, склёпку и пр. Вечером в этом спортивном уголке было много народу. Никто никого не торопил, но спортивные снаряды не простаивали. Впереди зачёт по физо. Не сдашь - в отпуск не поедешь. Всё прозрачно и понятно.
Серёга Сухих из моего взвода, старается. Он и так по физо - отличник. Полностью оправдывает свою фамилию и кличку "Сухой". Как заведённый делает подъём переворотом.
Многие уже бросили свои дела, считают.
- Сколько уже?
- Сорок четыре!
- Ух, ты!
- Смотри, опускается полностью на вытянутые руки!
- Серёга! Голова не кружится?
- Хватит!
- Дай другим покачаться!
Когда уже перевалило за девяносто, все, кто были, с восхищением считают хором, поддерживая Сухого!
После сто первого раза, Серёга спрыгнул с перекладины, как положено, руки вперёд, ноги вместе, с небольшим сгибанием в коленях.
Все зааплодировали. Это стоило уважения.
Здоровяк Валерка Будаев ("Буданыч") из четвёртого взвода, пытался сделать склёпку на перекладине. Раскачивается. Раз, другой, третий, сильнее. Ещё сильнее, не получается, срывается упражнение. Ничего, он упорный. Снова подтягивается, и раскачивается. Раз, другой. Скрипит перекладина... И... Срывается с растяжек, и Валерка, уже хорошо раскачавшись, вперёд ногами, благо, что в сапогах летит в стену...
Всё происходит быстро. Кто видит наблюдает как Буданыч медленно, ломая лыжи, что стояли у стены, ломает стену, а она двойная из ДСП, и почти весь входит в стену. Вернее, уже в сорок четвёртую роту, что была за стенкой.
Шум был такой, что все побросали свои дела. Прибежали.
- Что случилось?
- Буданыч решил в самоход через стенку свалить.
- Вообще у мужика крыша съехала от спермотоксикоза!
- Чего ржёте! - Валерка висел в стене - Помогите! А, то уж мочи нет! Да, погодите вы, не толкайтесь! - это уже к сорок третьей роте, которая пыталась его вытолкнуть или втащить.
- Валера, смотри, сапоги спиз...т!
- Ага, эти из сорок четвёртой могут!
- Или штаны снимут, и того... Отъимеют. Они тоже в увал не ходят!
Общими усилиями вырвали Валеру из плена. Осматриваем дыру, с той стороны тоже курсанты.
- О, привет!
- Привет!
Забавно, вот так общаться. Объясняли парням, что произошло. Посмеялись. Для них это тоже было полной неожиданностью, когда лыжи слетают с креплений, с грохотом падают, потом стена ломается, и из дыры чьи-то сапоги и объёмный зад. Что за дела такие?
Ноги дергаются. Некоторые предлагали, проверить карманы, может, курево есть, а то мелочишка какая завалялась.
Потом поняли, что всё не просто так, и надо с ним определяться. Или толкать в сорок вторую роту, или к себе тянуть. А, он брыкается. Думал, поди, что с него сапоги сымают. К человеку с полным расположением. А он брыкается!
Перекладину быстро поставили на место. Только пользоваться ей надо аккуратно - полы сгнили, и плохо держали растяжку. Зато, некоторые быстро смекнули, что перекрытия деревянные, и поэтому можно спрятать там что-нибудь. Например, вшивник, спиртное, или ещё что-нибудь, что запрещено в армии.
Пришёл Баров - ответственный по роте до отбоя. Осмотрел дыру, перекладину, поломанные лыжи.
- Ну, что, Будаев, стоимость лыж удержим с твоей получки в стократном размере!
- Почему в стократном? Товарищ капитан, я же не виноват!
- Это тебе кажется, что не виноват! А, если сегодня ночью война? Как же мы без лыж будем наступать, а?
- Какие лыжи?
- Осень же на дворе!
- А, что, по-твоему, мы должны наступать без лыж? А, если наступление затянется на несколько месяцев? - Баров, как всегда издевался, в своей привычной манере. - Вот, если не погибнешь, то и будем высчитывать деньги с тебя в пользу государства или "Фонд озеленения Луны", а ещё в Фонд Мира. Тогда и войны не будет. Наступать не будем. Лыжи не понадобятся.
Поутру доложили ротному, тот - комбату. Приходила целая комиссия. Сначала во главе с комбатом, он всё, как всегда, засыпал пеплом от сигареты, потом приходил полковник Радченко со своей свитой. Наряд вешался. Не просто порядок наводить, а особенный, так, чтобы всё сияло.
Старун заглянул в несколько тумбочек, перевернул несколько кроватей, нашёл несколько носков, попутно "отодрал" ротного.
Наряд заправил кровати, убрал сигаретный пепел после комбата, затёр пол. Пришёл Радченко. Осмотрел дыру в стене. Долго сокрушался по поводу поломанных лыж. Приказал списать, получить новые. Долго обсуждал со свитой, а может, стоит удержать стоимость лыж с денежного довольствия курсантов или ротного.
Как наряд рассказывал, Баров, прямо как в воду смотрел. Но, ротные и взводные, настойчиво объяснили уважаемой комиссии, что сие происшествие стало возможным лишь потому, что казарма гниет. И в этом вины нет ни курсантов, ни офицеров, может, недогляд тыловых служб? Радченко, с украинским акцентом поворчал по поводу, что слишком умных набрали взводных и ротных, поэтому и казарма разрушается. Надо бережно относиться к вверенному имуществу.
А, казарма действительно начала разрушаться. Канализация между вторым и первым этажами постоянно забивалась. И в сорок первой роте часто были потопы из фекалий, что шли от нас. То же самое и в сорок третьй.
Трубы завозили, складировали за нашей казармой, планировали ремонт летом.
Между казармами нашего - четвертого батальона и второго батальона меняли трубы. Осень, по ночам ледок схватывает землю свежевырытую.
А, как батальон пройдётся несколько раз по этой земле, то размесит всё в грязь, и растащит эту грязь по всей дороге. Потом пачкает крыльцо, ступени, в казарму несёт.
Батальон строится перед казармой,
