-- Не получилось бы. – усмехнулся подполковник. – Арсентьев один лучших рукопашников нашего Управления. И то, что он тебе правдиво поддался – хорошо. Ты же поверил. Это раз. Второе, то, что в пяти метрах от тебя лежали бойцы спецназа, которых ты видел в коридоре. Ах, да! – подполковник полез под стол, вытащил брезентовую сумку, что осталась под деревом. – Это, кажется, ты обронил.
Иван молчал.
-- Дерево тоже мы убрали. Не нужно мешать движению. – пояснил начальник.
-- Так, значит, всё это время я был «под колпаком»?
-- Получается так.
-- А зачем? Ну, поставили закладку – прокладку. Ну, и всё. Пришёл я к вам. Рассказал о своих подозрениях. А нападать-то зачем? Не понял. Честно, не понял.
-- Это инициатива майора Арсентьева. – обращаясь уже к «Арсению». – Просветите, Николай Иванович, зачем вы устроили интерактивный спектакль одного актёра и одного зрителя.
-- Иван, мы тебя долго изучаем. Когда ты появился ниоткуда на дистанции пути, я уже заинтересовался. Не местный. Сторонится людей. На транспорте. Время-то сейчас лихое, в воздухе грозой пахнет. У тебя оказывается, и высшее образование присутствует. А ты скрываешь. И люди отзываются хорошо. Готов прийти на помощь. И пить бросил вообще, книги читаешь запоем. Русскую классику. Вжился в роль на чужой земле, так, что комар носа не подточит.
-- Есть за мной грехи. Вы же знаете… -- Иван неопределенно мотнул головой в сторону окна.
-- Вот поэтому тебя и проверяли в деле. Каков ты. И что тобой двигает. Корысть, хотел скрыться за нашими спинами или патриот.
Майор криво усмехнулся, потирая ушибленное бедро.
-- Можно два года изучать человека, и не понять его. Ошибиться можно. А можно за два часа добраться до самого нутра, заглянуть в душу человека. И разобраться свой или чужой он. Можно ли на него положиться в трудную минуту. На тебя – можно. Не робкого десятка. Дерёшься, правда, не очень, но направление верное. Думаешь наперед. Просчитываешь ситуацию. Есть внутренние убеждения. Стержень. Так, что мы рассматриваем тебя кандидатом на службу. Проверки ты прошёл. Ну, а то, что было у тебя в Москве… там оно и останется. Мы все можем ошибиться. Главное, потом сделать вывод. Так, что скажешь?
Иван ошарашено посмотрел на Колбика и Арсентьева.
-- Голова кругом. Час назад был шпионом, готовым меня убить, а сейчас предлагает поступить на службу в органы государственной безопасности.
-- Тебе нужно время обдумать? Но, учти. Не всё от нас зависит. Может получиться, а, может и не получиться. А то мы тебя сейчас обнадёжим, а не случится. Будешь потом обижаться на нас. Так, что скажешь?
-- Я согласен! Если такая служба – отчего бы не послужить!
-- Ну, и молодец!
Подполковник встал, Иван и майор следом. Колбик пожал руку Ивану. Потом они пошли в кабинет к майору Арсентьеву и ещё долго разговаривали, Иван писал автобиографию, подписал расписку о неразглашении, много чего ещё писал, подписывал.
После обеда поехал домой. По пути зашёл в столовую, пообедал. Хотелось выпить. В заштатной забегаловке, на пыльной стеклянной полке, среди початых бутылок водки, в самом углу стояла нетронутая бутылка когда-то его любимого сорта виски. Как бриллиант среди бижутерии. Искушение велико. Но передумал, взял чай.
Вернулся домой. Пёс радостно скакал вокруг.
Всё вернулось на круги своя. Иван поначалу вспоминал шпионскую историю. Ждал, что его вызовут и его жизнь изменится. Но прошло два месяца, лето к закату, по утрам иней на траве.
Иван истопил баню, пришёл в дом, послышался шум мотора. Выглянул. Майор Арсентьев.
-- Здорово!
-- Здравия желаю, товарищ майор. – с иронией в голосе ответил Иван.
Майор мялся, не зная как начать. Иван закурил и молча, дымил.
-- Иван. Не получилось. – на выдохе сказал Арсентьев.
-- Понятно. Бывает. – кивнул Иван.
-- Плохо. Не пропустила комиссия.
-- Да, я особо не надеялся. – Иван махнул рукой. – С моей биографией шансов не было. Ну, что же. Ничего не меняется. Здесь, -- он обвёл комнату рукой. – мой дом. Я баню истопил. Чай с кипреем заварил. Веники берёзовые с душицей запарил. Пойдём… -- осёкся, поправился. – пойдёмте, попаримся. Потом чаю попьём.
-- Спасибо, Иван. Тороплюсь. В следующий раз. Я тут твоё дело кандидата на службу начал готовить в архив, и решил, что в архивном деле копий хватит, а тебе пригодятся оригиналы.
Майор достал из портфеля бумаги, положил на стол.
Иван стал читать. Руки задрожали. Там были нотариально заверенные его расписки о долге перед Карабасом Барабасом. Оригиналы с синими печатями. А дальше были нотариально заверенные расписки, что долг погашен. Всё как положено. Подписи одинаковые. Слёзы наполнили глаза, горло перехватило. Он смотрел на майора Арсентьева.
-- Как? – выдавил он из себя.
-- Секрет фирмы. – подмигнул оперативник. – Всё, Иван. Всё! Ты свободен от обязательств. И вообще полностью свободен. Можешь домой возвращаться. В Москву! – он резко махнул в сторону Запада.
-- Спасибо! За всё спасибо! За лыжи спасибо! За то, что поверили в меня! Ну, и за расписки! Поклон. Должник на всю жизнь! – Иван схватил ладонь обеими руками и крепко сжал. – Век не забуду!
Растрогался, обнял, прижал к себе.
--Хватит! Раздавишь, медведь! Был бы ты другой – не стал бы ничего делать!
Пошёл на выход. Обернулся, улыбнулся:
-- А, вот, что не стал пить виски в столовой – вдвойне молодец! Счастливо!
Помахал рукой, сел в машину и поехал.
Иван подошел к небольшому зеркалу, стал внимательно рассматривать себя, поворачивая голову вправо, влево. Обращаясь к своему отражению:
-- Ну, что? Домой? Домой! В Москву!
Собрал чистое бельё, залез в шкаф, достал бритву, ножницы. В бане долго парился, долго мылся. Бороду кромсал ножницами, потом намылил лицо и долго брился.
Вошёл в дом, налил чаю. Снова подошёл к зеркалу, посмотрел, как выглядит лицо без бороды. Мял голый подбородок.
-- Домой. Домой?
Сел за стол. Достал лист бумаги и написал заявление об увольнении. Оставил на столе.
С кружкой ароматного чая вышел на крыльцо, закурил. Подбежал Барс. Иван гладил его, курил, пил чай. Оглядел двор.
-- Домой. А кому я там нужен? Домой. – затянулся, выпустил дым. – Так я и так уже дома. Да, Барс? Я же дома? И куда я без тебя преданного балбеса? В Москве мне жить негде, да и тебе там места мало будет. Да, и мне после Сибири тоже. Тесно там, душно там. Людей много. Толку мало. Суета одна. Маета. Так, что, дружок мой, будем здесь с тобой жить, да, добра наживать! И семью заведём! А то когда два мужика – кобеля под одной крышей живут – нехорошо. А то ведь нельзя было семьёй рисковать, когда за тобой охотятся. Нельзя. А теперь мне можно всё! Свободен! Я дома!
Иван посмотрел на часы. Заявление об уходе смял, бросил в печку. На растопку пойдёт. Оделся. Достал бутылку с туалетной водой, побрызгался, взял библиотечные книжки и пошёл в деревню…
…
Иван сдал в отдел кадров копию своего диплома о высшем образовании. Через год его повысили. Ещё через год он занял место Семёныча. У того случился инфаркт на работе. По протекции майора Арсентьева Иван и поднялся по карьерной лестнице.
Он женился на библиотекарше Светлане. Она родила ему двух девчонок. И жизнь пошла нормальным чередом. Пару раз Иван был в Москве, ходил по знакомым улицам, останавливался под окнами квартир, которые он проиграл. Но сердце не щемило. Всё это было в прошлой жизни. Ему стало тесно и душно в Москве.
Ментор.
Иван снова оказался в комнате без окон и дверей, без пола и потолка. Просто белое пространство. Снова там, где небытие. Снова с мерцающим Ментором, который не преминул тут же поинтересоваться. Голос без эмоций:
-- Странно ты повёл себя. Неожиданно. Если бы у меня были эмоции, то я бы сказал просто, что удивил. Так. На будущее чтобы понять природу людей, скажи, зачем ты осознанно стал защищать Родину? Пусть так, методом сопоставления и анализа.
-- Так я же считал, что он шпион. Он хотел нанести вред моей Родине.
-- И ты был готов погибнуть за это?
-- За Родину? Конечно! – Иван был в ярости.
Была бы возможность, он бы врезал бы этому куску плазмы.
Ментор молчал, как будто размышляя, переваривая информацию.
-- А когда ты по-настоящему жил на Земле, до твоего самоубийства, ты мог вот так… Быть готовым погибнуть за свои патриотические идеи?
Тут уже задумался Иван. Он вспоминал как бездарно и бесцельно прожигал жизнь в погоне минутными удовольствиями.
-- Нет. Я бы даже внимания не обратил. А если бы заметил, и пожал бы плечами, мол, это не моё дело, и я Родине ничего не должен.
-- Т.е. физический труд на свежем воздухе, частичная самоизоляция, чтение классической литературы сделало тебя патриотом? Я интересуюсь с чисто академической точки зрения. Получается, что богатство не способствовало твоему патриотизму? Или что-то другое?
Иван подумал:
-- Богатство, пожалуй, не самое главное, а вот зашоренность, мусор в голове, отношение к жизни… как в магазине. Захотелось что-то – пошёл и купил. И тогда Родина – Россия тебе и не нужна. Ума не хватало.
-- Если бы свершилось чудо, оно редко, но бывает, дают второй шанс, ты бы также распорядился своей жизнью? Пьяным в море?
-- Конечно, же – нет! – голос Ивана дрожал от сдерживаемых слёз.
Душа хотела рыдать.
-- Я бы каждую секунду ценил. Я бы дышал воздухом. Смотрел бы в небо. Благодарил Бога каждый день за это чудо – ЖИЗНЬ! И помогал бы людям. Как мог. Кому бы смог. И сам бы жил по совести. Глупость я сделал. Непоправимую.
-- Это хорошо, что понимаешь, но ничего не исправишь. Раньше надо было думать! Вперёд!
Вариант №5.
-- Отдыхаем! Обед! – Валера поставил бензопилу, разогнулся, потирая спину, первым пошёл в сторону костра.
Иван поплёлся следом.
Уже больше года он был на лесозаготовках. Не по своей воле. Его отловили ищейки Карабаса Барабаса. Долго били, пытаясь узнать, осталось ли у него имущество или деньги для уплаты долга, даже рот осмотрели на предмет наличия золотых коронок.
Потом его продали в качестве раба на лесозаготовки. Обменяли на лес. У Карабаса была фирма, которая занималась поставками леса за границу. Так Иван и оказался в непролазной чаще. Только дорога для лесовозов связывала эту делянку с Большой Землёй.
[justify]Двести километров вокруг переломанного