Хитро.
-- Я это не говорил. Это ваши фантазии. Но ход ваших мыслей определенно нравится.
-- Это очевидно и написано у вас на лице. Нет. Рядом таких участков нет. Есть в тридцати милях на юг. Но там сланцевая нефть. По нынешним меркам дорогая.
-- Скажите, а вот люди, которые тренируются на поле, они не представляют угрозы для подрыва участка?
-- Они тренируются в отдалении на учебных скважинах. Из близко никто не подпускает к законсервированным. Понимают, что малейшая ошибка приведёт к непоправимому ущербу. Поэтому люди Гейтса контролируют поле. В, основном, днём. Ночью хватает сигнализации. Но и то часто выключают. Животные бегают. Ложные срабатывания.
-- Отчего их не разметили на другом поле?
-- Наверное, потому что это сложно легендировать. Здесь, понятное дело, поле, городок нефтяников. Какие-то работы производятся на поле. Случайные люди не появляются. Если кто и будет, так сразу Рональд и его люди берут его в оборот.
-- Инструктируют арабов ваши люди?
-- Редко. Часто меня приглашают. Показываю где слабые места у буровых и «качалок». Те, что нефть выкачивают. Это, кажется, что заложи взрывчатку под опору буровой, так и всё… Взрыв и всё загорится. Не так это. Всё зависит, какие цели поставлены. Если просто подорвать установку без пожара, чтобы выгнать оттуда людей и в кратчайшие сроки её восстановить, и самими заниматься добычей и контрабандой нефти – это одна задача. Если нужен подрыв с максимальным ущербом, чтобы с фонтаном огня – другая.
-- Вы сами пострадали на пожаре. Других людей вам не жалко?
-- Там арабы и из России. Они будут подрывать на Ближнем Востоке и в России. Мне не жалко ни тех, ни других. Из-за них я перестал быть полноценным мужчиной! Жаль, что в Израиле не добывают нефть! Вот там бы я сам устроил грандиозное огненное шоу!
-- Понятно. Я спросил это для поддержания разговора. Расскажите мне ещё про этот участок и соседний. А также о законсервированных скважинах. Толщина бетонной «заглушки», какие датчики расположены на «дне пробки».
И он начал рассказывать. Потом открыл ноутбук, показал служебные документы. Я смотрел широко раскрытыми глазами на экран. Запоминал. Карта местности, где расположены законсервированные скважины. Характеристики каждой скважины. Граница участка. Обзор по каждому прилегающему участку. Характеристика по разведочному бурению. А вот и карты по взрывному исследованию. Полный пакет документов. Их так много, что я не могу уже усвоить, переварить и запомнить. Надо сделать паузу.
-- Может, по чашке кофе? – предложил я – Я смотрю у вас прекрасная кофе-машина.
-- И по стопочке водочки.— закончил Евгений моё предложение.
-- Только по одной. Мне, если можно, то со льдом и с соком или с содовой.
-- Нет! Вы мне передали весточку от родных, поэтому будем пить по-русски!
-- Я боюсь, что не смогу.
-- По единой.
-- Это как?
-- Просто по одной стопке. И хватит.
-- Ну, если по одной… -- неуверенно потянул я.
-- Чего вы боитесь? Я, когда перебрался в Штаты, то меня поразило, что люди пьют виски без закуски. Наливают виски и пьют не закусывая!
-- Но они же не пьют как русские! Русские, я сам видел, могут выпить огромное количество водки и не пьянеть! – я разыграл удивление – Скажу по секрету, мне они подарили двух девиц лёгкого поведения после банкета. Так, я только с помощью виагры сумел что-то сделать. А так, меня тянуло в туалет, пообнимать белого фаянсового друга. Я потом так и делал. Было стыдно. Дамы в комнате, ждут второй серии, а я в туалете до утра. Стыдно.
-- Никакого секрета в употреблении водки нет. Сколько часов вы сидели в ресторане?
-- Думаю, что часов пять-шесть. Помню, что долго.
-- Это и есть ключевое отличие. Для русских главное не выпивка, а общение в ходе неё. Вот вы о чём говорите на ваших сейшенах?
-- О работе.
-- О чём вы говорили с русскими?
-- Обо всём. Я удивился, что русские прекрасно ориентируются в географии, в политике, в экономике, в геополитике. Наверное, нет вопроса, в котором они бы не имели представление. А по многим позициям вообще не имел представления. Мы это изучали в Англии, но мне это не пригодилось в дальней шей жизни. Поэтому мы сосредоточены только на работе. Как лучше её сделать, как можно больше получить прибыль. Русские готовы говорить много обо всём, и мало, о делах. Это удивляет.
-- И пили вы так, что не частили? Не часто пили?
-- Да. Кто-то вставал, потом говорил длинный тост за дружбу и взаимодействие между двумя великими странами, потом мы все чокались, выпивали и много ели.
-- Вот. Вы не ели, а закусывали. Вот и ключ к восприятию и различию двух культур. А то, что мало говорят за столом о делах, так оно и понятно. Работа на работе надоела. И ты пришёл расслабиться в кругу друзей, которые тебе не угрожают. Ты пришёл в этот круг не дела решать. Что можно на пьяную голову решать? Такого натворишь, что потом за всю жизнь не рассчитаешься. Идёт взаимное понимание собеседника. Близок ли ты по духу или нет. Можно ли доверять. Русские мало читают документы. Если верят, значит, доверяют партнёру.
-- Это заметил. – я кивнул – они почти не читают контракты. Даже, если включить там пункт, что в случае высадки марсиан, сумма контракта удваивается, то они подмахнут не глядя. Так на Западе дела не делают.
-- Ментальность, друг мой, ментальность. Для вас главное – деньги, для России – люди, отношения, потом уже деньги. Пока мода на договора не пришла с Запада, то сделки никто не подписывал, просто ударяли по рукам. И всё. Были такие слова как «честь» и «бесчестие». Сейчас даже в России эти слова по телевизору не употребляют. «Всюду деньги, деньги, деньги. Всюду деньги, господа! А без денег жизнь плохая ни годится никуда!» -- Евгений пропел последнею фразу.
Это слова песни из кинофильма «На графских развалинах». Хорошо пел, душевно.
Я поднял удивлённо брови. Он понял мою реакцию и пояснил:
-- Это слова из русской песни. Аналог вашему «Мани, мани» АББА.
-- Понятно.
Я, молча, внимательно смотрел на него. Он как-то поёжился.
-- Давайте так. Я скачаю на свой планшет видео из России с вашей карты памяти, а на освободившееся место закачаю информацию о людях, что здесь тренируются.
-- Джон. Мне не интересны ваши боевики. Меня интересуют только участки. Только бизнес.
-- Я вам всё равно сброшу.
-- Как вам будет угодно.
-- Может, продадите кому-нибудь информацию. Вы же торгуете информацией.
Я молчал. Смотрел на него.
Джон проделал несколько манипуляций, загружая с моей «флэщ-карты» видео на планшет. Сам пошёл к кофе-машине, запустил программу.
-- Вам какой кофе?
-- Покрепче.
-- С молоком? С сахаром?
-- Знаете, что такое кофе по-ирландски?
-- 70 процентов виски и 30 – крепкого кофе?
-- Да. Именно так. У вас есть ирландский виски?
-- Где-то был. Мне он самому нравится больше шотландского и американского. Не такой вонючий. Когда заканчивается водка, то пью первым его. Но водка у меня заканчивается редко. Поэтому початая бутылка ирландского виски где-то есть.
Скотников полез в шкаф, и быстро нашёл виски.
-- А, позвольте спросить, отчего вы пьёте такой кофе?
-- День долгий был, ночь затянулась. Чтобы не спать. Так в Англии меня научили. Бодрит.
-- Согласен. В России мы тоже пили кофе с коньяком. Только варили его. Если не было коньяка, то в ход шёл спирт, водка, самогон. Вы пили в России самогон?
-- Не довелось. И судя, по вашему описанию, не горю желанием.
Скотников выдернул пробку из бутылки, понюхал, посмотрел через бутылку на свет, потом покрутил её и сделал приличный глоток их горлышка. Крякнул, медленно выдохнул, оттер рукавом губы.
-- Нормально. Думал, может, испортился или выдохся. Пойдёт. В самый раз.
Тем временем кофе готовился, наливался в чашки.
Евгений достал из холодильника бутылку водки. Доверху налил две стопки.
Одну мне подал, вторую держал.
-- Я же говорил, что выпью с вами водки. За весть, что перевернула всё в голове. Думал, что у жены уже другой мужчина. Да, и на детей выросших посмотреть – это тоже счастье. Спасибо! За вас!
Мы чокнулись. Скотт употребил свою стопку одним махом. Я выпил половину, закашлялся. Поставил.
-- Это не дело. Зло нельзя оставлять на столе. Допивай! Зло не оставляют. Пейте!!!
Я допил.
-- А как же мы сейчас будем пить кофе по-ирландски?
-- Нормально будем. Это бодрит.
Было видно, что Евгений снова «поплыл». Надо заканчивать. Получать информацию.
Кофе готов. Сделал глоток адского варева. То, что Скотников умел варить такой кофе – нет сомнений. Он бодрит. Адское варево. Сердце как мотор, которому вдавили в пол акселератор, заработало. Мозги прочистились. Сон, вялость прошла. На лбу выступила испарина. Уши запылали. Значит, и мозгу жарко. Уши – это радиатор для охлаждения мозга.
-- Ну, что, Джон! Видео, думаю, уже скачалось. Я бы очень хотел получить информацию по участкам.
-- Конечно!
Он вставил мою карту в свой компьютер и начал загружать информацию. Туда же и полетела информация о лицах. Фото, краткая справка по нему, псевдонимы, что и когда его обучали в этом лагере.
Получалось, что не у всех была одинаковая система подготовки. Тут были специалисты по подрыву, а были те, кто должен грамотно охранять те же самые буровые. Перекрывать подходы противника к ним. Контрпартизанские методы ведения войны. Теоретическое тушение пожаров на скважинах. Обнаружение и снятие зарядов. Большой курс. Маскировка на местности. Много чего ещё. Но это так. Прикладной факультатив. В Центре будет интересно, но у меня задание иное.
Копирование закончено. Прячу карту памяти в карман.
Тепло
