протестую![/i]
Только нет у меня дипломатического паспорта. И консула ко мне не приведут. А если, вдруг, и притащат, то он скажет, что всё это провокация и он напишет ноту протеста в стиле русской народной блатной хороводной. И будет прав. Нет меня здесь официально. Я – гражданин США, и поэтому консул мне не положен.
Молчим дальше. Изображаю ступор. Это забавляет и раздражает моих мучителей.
Их семь человек, восьмой водитель. Из-за темноты и слепящих фар их лиц почти не видно.
Но двоих узнал. Они были на дне рождения у Билла. До этого видел в компании с начальником службы безопасности – Гейтса. Войсковая подготовка. У одного – татуировка армейская. Английский бульдог. Спецназ.
И все они, было видно, что отставные военные. Это я понял давно. Только Гейтс, не смотря на свою обаятельность при улыбке, внушал чувство опасности.
На голову надели мешок из черной ткани. Хорошо, что не полиэтиленовый пакет. Также некоторые специально надевают мешок, пропитанный фекалиями. Растоптать человека ещё до начала допроса. Полагаю, что бывшие спецназовцы, прошедшие зону боевых действий, знали это и умели. Но, коль, меня берегут, не калечат, не унижают моего достоинства… Всё впереди.
Довольно грубо запихивают в багажник внедорожника, что светил как искусственная Луна.
Считаю время, и пытаюсь запомнить дорогу. Представляю расположение городка. Это, конечно, если, они везут меня прямой дорогой Могут и покружить. Но я бы повёз сразу. Пока «клиент» ещё «тёплый».
Так оно и получилось. Остановились через пять минут. Слышно как открываются большие скрипучие ворота. Ангар на окраине городка. Там хранится оборудование. Хорошее место. Пустынное.
Въехали внутрь. Ворота закрылись. Ну, сейчас начнётся! Вдох-выдох. Кисти рук опухли и начинали жутко болеть. Надеюсь, что до гангрены дело не дойдёт.
Меня грубо вытаскивают. Тащат спиной вперёд, перебираю ногами. Плохое начало. Очень дурное. Очень.
Кидают со всей дури на скамью, Больно ударяюсь затылком. В глазах темнеет в глазах. Двое наваливаются на меня, а ещё двое приматывают широким скотчем к скамье. Мешок с головы никто не собирается сдёргивать. Почти не разговаривают друг другу. Работают точно. Без суеты, быстро.
Это плохо. Предполагаю, что сейчас будет. Мне уже нехорошо. Стараюсь тихо дышать носом. Глубоко. Гипервентиляция лёгких. Надеюсь, что ошибаюсь…
Не ошибаюсь! Эх!
Началось! Нас готовили к этому. Но одно дело пытки учебные. Под контролем инструктора, доктора, реанимационной бригады, психолога. И совсем другое дело – реальные. Настоящие.
В рот стали заливать воду через маску. Не сбросить её! Мокрая ткань облепляет нос, проваливается в рот.
Пытаюсь закрыть рот, дышать уголком рта. Так учили. Ничего не получается! Нос тоже забит тканью, через неё вливается вода. Темно. Страшно! Главное – не паниковать! Не паниковать!
Начинаю дёргаться, пытаясь освободиться от пут из скотча. Не получается. Голова ниже тела.
Рот инстинктивно распахивается для глотка воздуха. Но тут же в лёгкие льётся вода! Забиваются водой. Организм пытается вдохнуть глубже, но лишь увеличивается поток в лёгкие.
Я теряю сознание. Темнота… Господи!
Откуда-то из глубины сознания всплыла молитва:
Отче наш, Иже еси на небесех!
Да святится имя Твое,
да приидет Царствие Твое,
да будет воля Твоя,
яко на небеси и на земли…
Дальше обрыв. Провал. Снова сознание… Как же задание?!! Центр не знает, что я провалился! Как же…
Я не провалил задание. Задание не выполнено…
Провал. Темнота…
Очнулся, когда лежал на животе, на каком-то стуле. Я кашлял. Вода рывками вырывалась из лёгких. Меня рвало недавней выпивкой и желчью. Её горький вкус я чувствовал во рту вместе со вкусом крови. Это что-то порвалось в лёгких.
Я по-прежнему привязан к скамье. Просто сдёрнули маску с головы, перевернули, так, чтобы голова оказалась ниже тела. Жидкости из меня выходят на пол.
Голова болит, кажется, что сейчас взорвётся! Жуткая боль. Она дробит кости черепа изнутри. Кажется, что сейчас порвутся барабанные перепонки изнутри. Глазные яблоки вырываются из глазниц.
Я кашляю. Вода толчками выходит изо рта и носа. Я глубоко вдыхаю воздух. Как вкусно он пахнет!
Вдох-выдох. Больно, но дышу! Зрение, слух возвращаются. Через красные круги начинаю видеть ноги мучителей.
Вдох-выдох! Вдох-выдох!
Подсознание мне говорит, что всё ещё повторится. И не раз.
Сознание кричит, что «НЕТ!!!»
-- Он отдышался. Поехали дальше.
Голос спокоен. Без эмоций. Ни ненависти, ни эмоционального присоединения, сочувствия. Просто работа. Как будто бригада рабочих перекурила, и спокойно бригадир или кто-то из членов говорит, мол, пошли дальше работать, хватит сачковать!
Натягивают на меня снова эту мокрую шапку, рывком поднимают скамью, ставят на ножки и… и снова…!!!
Я уже ору изо всех сил!
-- А-а-а-а! Отпустите меня! Я ничего не знаю!!! За что?!!
-- Вторая серия. – голос Гейтса беспристрастен, спокоен, равнодушен.
Скамью роняют. Голова снова бьётся о деревянное сиденье. Головой кручу, чтобы уйти от воды.
Но струя широкая. Они льют не из канистры. Большая бочка… Воздуха!!!
Я хочу умереть и унести с собой…
Всё! Как быстро в этот раз…
Меня снова приводят в сознание. Снова рвота, теперь уже она окрашена кровью. Альвеолы лёгких порваны. Дышать сложно. Больно. Приятно.
Мокрая шапка-мешок на голове, только лицо открыто.
Утопление – самая первая стадия пыток в США. По закону это даже и не пытка. Избиение не считается пыткой.
Судя по всему, парни этим занимаются без суеты и эмоций. Умеют. Просто работа. Ничего личного.
Периодически на меня накатываются приступы кашля, и остатки воды вылетают изо рта и носа.
Господи! Дай мне силы! Господи, не оставь меня! Господи, дай мне возможность передать в Центр информацию! Потом делай, что хочешь! Только дай мне смерть лёгкую, чтобы я не смог ничего рассказать! Дай мне силы, Господи! Будь со мной, Господи! Дай возможность передать информацию в Центр! Больше ни о чём не прошу! Помоги мне! Не для себя стараюсь!
-- Поставьте его вертикально. – голос Гейтса пробивается как будто сквозь вату в ушах.
Скамья со мной приподнята, наклонили вперёд, чтобы я мог выдаваить из своего желудка, лёгких, бронхов воду
Кровь молотками по наковальне стучит в голове. Всё пульсирует. По телу прокатывается судорога. От ног к голове. Волнами. Каждая волна сильнее предыдущей. Она выдавливает остатки воды. Начинает бить озноб.
Меня ставят вертикально. По-прежнему привязан. Прислонили к стене.
-- Дайте ему выпить. – Гейтс стоит напротив меня, внимательно рассматривает, наклоняя голову то вправо, то влево.
В стучащие зубы бесцеремонно втискивают горлышко бутылки-фляжки. И, запрокинув голову, вливают граммов сто пятьдесят дешёвого бурбона в горло.
Обжигает горло. Главное не дышать. Порванные бронхи и лёгкие не переживут виски.
Убрали бутылку. Пищевод, желудок приятно греет. Алкоголь как-то сразу поступил в голову.
Посмотрел в глаза Гейтсу. Надо понять, что хотят и выбраться отсюда. Желательно, живым.
-- Что вы хотите, мистер Гейтс?
Он внимательно смотрел на меня. Подошёл, закурил, выдохнул дым в потолок. Зажигалка «Zippo». Старая, потёртая, местами помятая. Крышка болталась на разболтанной петле, с эмблемой глобуса и якоря. Эмблема морской полиции.
Гейтс собран.
-- Всё-таки чувствуется в вас английское воспитание. Сохраняете лицо.
-- Я должен визжать? Плакать? Вам доставит это удовольствие? Я могу попробовать. У меня затекли руки. Одноразовые наручники сильно затянуты. Думаю, что через час мне можно ампутировать кисти.
-- Не переживайте. Мы умеем ампутировать руки. Ну, и ноги, если понадобится, тоже. Всё, что угодно. Бесплатно и за деньги. За деньги – с наркозом.
Гейтс был серьёзен, смотрел в глаза. И я ему поверил. Теперь у него были глаза, как дула стволов пистолетов. Тёмные и бездонные.
Я сглотнул слюну.
-- Что вы хотите?
-- Правду. Только правду.
-- Что именно?
-- Сначала.
-- Может, вы меня развяжите? Так будет удобнее вспоминать.
-- Зачем? – он пожал плечами.
-- Ну, хотя бы за то, что вы незаконно меня удерживаете, похитили, пытаете.
-- Я здесь и полиция и ФБР, и ЦРУ, и РУМО, и АНБ, и генеральный прокурор штата и США, заодно и председатель Верховного суда. Так легче?
-- Не очень. Руки болят. Я уже никуда не убегу.
-- Босс, может, макнуть его разок, чтобы заткнулся. – один из помощников подал голос.
-- Я дал тебе разрешение говорить? – Гейтс был зол.
-- Никак нет, сэр!
-- Заткнись. Развяжите его. И подержите, чтобы не покалечился, когда будет падать.
Охранники с двух сторон ножами быстро обрезали скотч. Ещё двое придерживали меня. Я действительно чуть не упал. Сзади разрезали пластик наручников. Я тут же начал пытаться растереть запястья, кисти, но они опухли, стали лилового цвета, не слушались. Жутко болели.
Ноги не слушались. Подкашивались. Подтащили стул.
-- Знаете, мне нравится, как вы держитесь. Может, действительно вас ещё пару раз макнуть?
-- Зачем? Вы хотите меня испугать? Вам это удалось. Мне помочиться в штаны сейчас?
-- В штаны мочатся при первом окунании. Мы называем это «крещением». Как христиане, при прохождении обряда крещения, окунаются в купель, так и мы обращаем лживых людей в правдивых. Когда мы купали так мусульман, то ещё читали крестильную молитву, а потом поздравляли с принятием христианства. Надевали на шею крест. Всё в шутку, но они воспринимали всё всерьёз. Так же мы сообщали, что они теперь обязаны рассказывать всю правду нам, как братьям христианам. Очень смешно было смотреть как человек только что вернувшийся с того света так быстро приходит в сознание. Но это я
