ошибаюсь?
- Штабс-ротмистр Веревкин, Иван Титович.
Молодой человек коротко поклонился и словно, между прочим, поинтересовался.
- Прошу прощенья, ваше имя случайно не Иосиф Сенвайтис?
- Да…Это я….- Ксендз похоже предвидя долгий разговор поманил офицера за собой, а сам приоткрыв практически незаметную дверь справа от органа, вошел в небольшую, полутемную комнатку, свешенной одной толстой свечой.
- Присаживайтесь, господин Штабс-ротмистр. Вот сюда, в это кресло.
Сам Иосиф Сенвайтис, присел на деревянную резную скамью с высокой спинкой.
- Вам привет от профессора Сохатого, Петра Григорьевича. Он говорил, что вы в свое время, с ним вместе учились в Сорбонне.
- Да…- священник неожиданно рассмеялся.
- Только тогда, Петр Григорьевич Сохатый был еще далеко не профессор.…И даже не бакалавр. Боже, как давно это было…
Париж…Латинский квартал…Ну хорошо, чем я могу помочь молодому другу моего старого товарища…
-Я бы хотел попасть на крышу вашего собора…
-Прошу прощенья, не понял…
Ксендз даже привстал от удивленья.
- Все очень просто. Я хочу попасть на крышу вашего католического собора, освященного в честь Непорочного Зачатия Девы Марии.
- Зачем?
- Прошу прощенья Ваше преосвященство, но, к сожалению, я не могу вам сейчас всего рассказать…Уверен, вы еще встретитесь с вашим однокашником и он вам все обязательно расскажет…
- Ну и чем я могу еще быть вам полезен?
- Мне нужна лестница, небольшая, футов десять. И еще мерная лента…И еще хорошо бы посмотреть документацию на строительство собора, чертежи, план постройки…
Есть у меня мерная лента фирмы Гильдельбранда, да и лестница тоже найдется. С бумагами хуже: год назад, в библиотеке пожар случился…Все что было, включая святые писания и ноты певчих, все сгорело. А что не сгорело, то в воде погибло, когда пожар тушили. Так что все что угодно, но только не бумаги … Но и все остальное, ленту, лестницу, веревку с крюками если нужно, будет только завтра. А сейчас, сейчас уже вечер и мне нужно готовиться к святой мессе.
- До свидания, господин Штабс-ротмистр.
- До свидания, Ваше преосвященство…До завтра.
Напротив костела, возле толстой скрюченной как от подагры рябины, в ветвях которой еще остались сморщенные полупрозрачные ягоды, стояла скамеечка и Иван, слегка поколебавшись, присел на согретую ранним весенним солнышком доску.
Чтобы там ни было, а зима уже совершенно точно прошла, снег в центре города уже почти весь стаял, а с прозрачных, в руку толщиной сосулек, капала сверкающая в лучах вечернего солнца капель…
Может быть и не кстати, но штабс-ротмистру вдруг вспомнился его последняя встреча с Адмиралом Колчаком.
- Ванечка, мой мальчик,- Александр Васильевич был, как всегда идеально одет и причесан.
Несмотря на зиму , в распахнутой шинели и белой, адмиральской фуражке он казался даже выше ростом, чем был на самом деле.
- …Вы вчера присутствовали во время захоронения части золотого запаса России. Это конечно мизер и в обычных условиях на эту малость невозможно даже и пытаться возродить монархию в России. Но жизнь есть жизнь, в ней может быть все что угодно. Иной переворот совершался после всего лишь нескольких бочек с водкой, вовремя предложенных толпе. И вдруг под небом российским, случится что-то такое, une surprise, непредсказуемое одним словом, и это золото, поможет восстановлению фамилии Романовых на Российском троне.
А они, уцелевшие Романовы еще есть.…Я это знаю совершенно точно…
…Мария Федоровна, Ксения Александровна, Александр Михайлович, Николай Николаевич Младший, Ирина Юсупова…Одним словом: карта захоронения золота у вас в кармане, мой устный приказ и мое благословление, вы юноша уже получили и теперь, как знать, может быть именно от вас зависит будущее Отчизны.
На карте нет точных координат, и никто кроме нас с вами, и тех солдат, что закапывали ящики, золото это не найдет. Солдат опасаться не стоит, верст через десять они уже позабудут все приметы пейзажа того места, благо зима и снег сильно меняет окружающие виды. Меня скорее всего новая, рабоче-крестьянская власть казнит, дай Бог не повесят, а расстреляют, а вот вы и ваши потомки смогут повлиять на ход истории. Поэтому, пожалуйста, приехав домой вы первым делом обязательно зашифруйте и саму карту и все координаты, которые смогут помочь в будущем отыскать это золото. И еще.…Если уж для возрождения монархии в отчизне нашей золота этого будет мало, то хотя бы используйте его, для облегчения жизни сынов русских за границей. Одно это уже воздастся вам, мой дорогой вы мой штабс-ротмистр…
Ну, вот и все кажется. Дайте я вас расцелую.…Берите свою лошадь и, да поможет вам Бог.
Кстати, штабс-ротмистр, голубчик, передайте привет вашей матушке, даст Бог, мы еще с ней свидимся.
…Веревкин улыбнулся и только сейчас заметил, как перед ним стоят три пьяненьких солдата, в шинелях и с красными повязками на рукаве.
- Смотри-ка братцы, как барчук на солнышке-то поплыл…Ровно масло по сковородке.
Проговорил, скорее всего, старший по званию, хотя единственным его отличием от остальных солдат, был замызганный красный бант, пришпиленный к груди.
Вперед выступил худощавый, смуглый, жуликоватый на вид солдат.
Распахнув словно случайно лохматую шинель, он показал штабс-ротмистру сверкнувший воронением револьвер.
- Да часто ли тебе, мой революционный товарищ доводилось видеть, как масло на солнышке таяло? В то время, когда ты, как и весь сознательный пролетариат мерз и загибался во вшивых, сырых окопах на фронтах войны с мировой контрой, эта внутренняя контра наедала себе мозоль в Асториях и Метрополиях, вместе с надушенными, расфуфыренными блядями.
-Неплохо рядовой…Впечатляющий монолог. Долго репетировал!?
Рассмеялся Веревкин и, приподнимаясь со скамьи, по привычке потянулся к плечу, дуда, где обычно чернел ремень карабина.
-Что барчук, ружьишко дома позабыл? Вот беда-то…
А лопатник, или положим котлы с цепочкой при себе, аль опять же дома, на рояле оставил. А ну ка мальчонка, сымай пальтишко.… Ну и все остальное, тоже скидывай.
- А патруль-то, похоже, из ряженых…
Явные урки…
Догадался офицер и резко развернувшись, локтем прошелся по носу говорливого грабителя.
Тот дернулся, отшатнулся и судорожно потянулся к револьверу, как вдруг, два хлестких выстрела, и следом еще один, нарушили тишину церковного двора.
Ряженые уголовники рухнули к ногам пораженного штабс-ротмистра, который хоть и присел от неожиданности, однако тут же резко повернувшись в сторону, откуда прозвучали выстрелы, пытаясь сквозь кусты можжевельника и сгустившиеся сумерки, рассмотреть своих спасителей.
Тщетно.
Откуда-то сбоку раздался громкий лай собаки и резкая трель свистка.
- Пора уходить…
Разочарованно бросил Иван Титович и, с сожаленьем кинув взгляд на новенький револьвер, упавший в лужицу возле скамейки, пошел прочь.
Домой, к Натальи.
***
…- Ну и как это называть, Шкворень!? Из-за какого-то недобитого офицеришки, фраера, мы сейчас с тобой замочили троих нормальных бродяг, гопстопников. Да нас местная братва на ножи поставит, коли узнает, как мы с ребятами этими распорядились.
Кромсая ножом горячий, отварный рубец в небольшом трактире возле «Зеленого базара», недовольно, вполголоса ворчал Аркадий.
Куски рубца получались неровные, что еще больше заводило его.
- Знаешь, Аркаша…
Шкворня красота и симметричность кусков не волновало, и он большой вилкой нанизывал сразу же несколько кусков сочного рубца и, не боясь обжечься, почти не жуя, глотал их, громко стуча вилкой по прокуренным, но крепким зубам.
Я за пятьсот килограммов рыжья всю местную братву на ножи поставлю…
Ты, похоже, запамятовал, дружок, что нам с тобой наказывал Петр Григорьевич? Так я напомню…Мы с тобой, Аркаша, должны оберегать штабс-ротмистра как родного, до тех пор, пока он карту рисовать не закончит…
Оберегать, корешок ты мой несмышленый, а не смотреть в сторонке, как его трое мазуриков берут на гоп стоп…
Так что кончай психовать, а лучше повтори по пиву.…У них сук, рубец основательно пересолен…
…- А если это будут настоящие солдаты или допустим чекисты?
- А ты Аркашка полагаешь, что чекисты из другого мяса сделаны? Сохатый сказал оберегать, значит оберегать…
Шкворень высморкался на пол,
