В.Н. Миронов
«Золотые кони».
Посвящается Лазаревой Элине
Давным-давно, когда США ещё не были образованы, почти за сто пятьдесят лет, на берегах великой реки, одной из самых полноводных в мире, был старинный город. Город Красноярск на реке Енисей.
Он расположен на пути с востока на запад. И проходили здесь татаро-монголы, купцы из Китая везли свой товар в Европу. Тайга густая, места глухие были, многих грабили, а золото прятали. Говорят, что и Колчак часть своего золотого запаса спрятал в красноярской тайге, уходя от преследования.
Много кладов в здешних местах надёжно укрыто. Много легенд, тайн, непонятных, мистических явлений в этих местах. Иногда находят клады, когда ломают старые дома, бывает, что вода в половодье размывает грунт и обнажает древнее сокровище времён Батыя.
Вот в этом городе, полным тайн, и будет происходить действие книги. В городе, который лежит в центре современной России – в Красноярске.
Погожим майским днём по улице шли три девочки – подростка двенадцати лет. В тени деревьев и высоких многоэтажных зданий, на старинной улице стояли деревянные дома дореволюционной постройки. Некоторые уже были почти разрушены, некоторые ещё были крепкими, там жили люди.
Девочек звали Беляшик, Лошадка и Эля.
«Беляшик» была Беллой, но в классе её назвали «Беляшом», но подружки называли её ласково Беляшик.
«Лошадка» была Наташей, но из-за маниакальной любви к лошадям и прочему зверью, её прозвали так. Пять дней в неделю Наташа занималась верховой ездой.
Беляшик увлечённо рассказывала, сильно размахивая руками:
-- Всё! Я ему сказала, что обиделась!
-- Так ты сама опоздала в кино на сорок минут. Поэтому он и не стал ждать, а пошёл в зал. – Эля рассудительно заметила.
-- А, кстати, чего ты опоздала? – спросила Лошадка.
-- Кеды! Шмот толковый! Кеды не могла найти! Искала! Вот поэтому и опоздала. – Беляшик нервно замахала руками, показывая, что это же очевидно.
-- У тебя другой обуви нет?
-- Есть! Но они такие классные! ASH! Это космос!!! – Беляшик заламывала руки, поднимая их к небу.
Эля и Лошадка переглянулись, синхронно непонимающе пожали плечами, продолжили слушать подругу.
-- Мы всей семьёй ездили во Вьетнам зимой. Я там эти кеды наканючила. А их делают, начиная, с тридцать шестого размера, а у меня тридцать второй. Но они во Вьетнаме дешевле. И новая модель. Они просто супер! Я весь отпуск в них там проходила.
-- И как? Не сваливались? – Лошадка смеялась?
-- Нормально. – буркнула Беляшик. – Главное, покрепче зашнуровать и затянуть вокруг лодыжки! И вот сеструха моя Алка – горбатая палка, взяла и спрятала. Решила, что сама будет носить!
-- Так ей сколько лет? Шесть? – Эля засмеялась.
-- Ага. Шесть. Исполнилось неделю назад. Так оно мне ещё тогда заявила, что она теперь взрослая и не будет меня слушаться!
-- Малявка! Младшие сёстры для того и существуют, чтобы старших сестёр слушаться! А ты что ей? – Лошадка рассмеялась.
-- Что-что! Я ей сказала, что я не мама, чтобы меня не слушаться! Маме пусть свои сопли и зубы показывает! Я ей быстро снесу и то и другое! Так вот она и приныкала мои новые кеды. Для себя. На будущее! На вырост! Вот я, поэтому и опоздала! Мог бы и подождать!
-- Но он же не знал о твоих страданиях! Могла бы и позвонить.
-- Ничего, обойдётся. Буду я ему ещё звонить! Много чести! Обойдётся. Пусть ждёт девушку! Я ему сегодня позвонила, сказала, что нужно мириться, мы оба виноваты, но особенно – он! – Беляшик решитёльно дёрнула головой, чёлка отлетела в сторону.
-- Так в чём же он виноват-то? – Эля в недоумении посмотрела на подружку.
-- К маме приходила подруга тётя Маша, они на кухне чай пили. Так вот, она сказала: «Мужчина должен знать, что он всегда виноват! И во всём!» Я это хорошо запомнила. Пусть привыкает.
-- А если он скажет, чтобы ты валила от него? На него вон, сколько девчонок засматриваются. Самый красивый мальчик в параллели.
Беляшик на секунду задумалась:
-- Я ему дам на других засматриваться! Как врежу – три дня пучить будет!
Эля слушала подруг рассеянно. Это заметила Белла:
-- Элька, а ты чего такая… задумчивая?
Эля нервно махнула рукой.
-- Четвёрка по истории выходит. Одна четвёрка за год. То «пять», то «четыре». Не хочется из-за истории дневник портить.
-- Э-э-э-э! – Беляшик весело рассмеялась. – Нашла из-за чего расстраиваться. У меня одна пятёрка среди четвёрок, и не страдаю. А у тебя одна четвёрка среди пятёрок. Нашла из-за чего киснуть.
-- Не страдай из-за оценок. Ты и так хорошо учишься. – Лошадка тоже решила подбодрить подругу.
Элина по-прежнему была расстроена и задумчива:
-- Всё равно хочу исправить. Вот и мозг в голове сломала, чтобы сделать. Повысить оценку.
-- Скачай с интернета реферат. – Беляшик пожала плечами. – Я так всегда делаю. И прокатывает. Вышла, прочитала текст, получила свою оценку, и гуляй! Шара!
-- Историчка знает все рефераты уже наизусть. – Эля отмахнулась.—Вот и думаю, чтобы сделать такое… Удивить.
Девочки какое-то время шли молча. Белла тряхнула чёлкой:
-- Скоро каникулы! И лето. Я вот думаю, как хорошо отдохнуть, а ты всё про учёбу. Зануда. Думай про хорошее. Учёба за год надоела. Во, где она! – она чиркнула себя по горлу большим пальцем.
Как раз проходили мимо старого дома, его частично разобрали. Сняли крышу, не было окон, дверей. Резные наличники и ставни вокруг пустых окон были искусно сделаны.
Воздушное деревянное кружево местами было разрушено, но всё равно притягивало, манило взгляд своей старинной красотой.
Лошадка остановилась, любуясь потухшей красотой:
-- Заброшка развалилась почти, а вот вокруг окон как красиво всё сделано!
Девочки остановились, рассматривая старинную работу неизвестных мастеров.
-- Это же, сколько времени надо было, чтобы вот так вырезать-то?! – Эля тоже восхитилась резьбой.
-- Долго. Много. Но кому оно сейчас нужно? – Беляшик решительно пошла.
Впереди шла высокая, сухая старушка, в одной руке у неё была небольшая сумка, шла тяжело, опираясь на палку-трость.
Тротуар был разрушен, камень, асфальт кусками, чуть влажная земля. Старушка поскользнулась, трость вылетела, отлетела вперёд, женщина, размахивая нелепо руками, завалилась на правый бок.
Эля рванула вперёд:
-- Чего стоите? Давайте поможем подняться.
-- А вдруг она больная? Заразная, я в смысле? – Беляшик засомневалась.
-- Сама ты больная, земля мокрая, скользко. А если бы это была твоя бабушка? – Лошадка тоже ускорила шаг.
-- Если бы это была моя бабушка, то мы бы не подняли. Большая она очень. Кран подъёмный вызывали бы. – коротко рассмеялась Беляшик и тоже ускорила шаг.
Девочки подошли к упавшей женщине, подали палку, помогли подняться. Из раскрывшейся сумки вывалились какие-то вещи, видавший виды, потрёпанный цифровой фотоаппарат. Лошадка стала укладывать вещи в сумку.
Старушка с оханьем, поднялась, поддерживаемая Элей и Беляшиком.
Было видно, что она ушиблась. Высокая худая, с большой шапкой седых волос, Строгое чёрное платье, кружевной белоснежный накрахмаленный накладной воротник были забрызганы грязью. Подали трость.
Она опёрлась. Посмотрела на ладони. Они были в грязи.
Эля достала упаковку одноразовых платочков, подала бабушке. Та, с благодарностью приняла, вытерла тщательно ладони, Эля и Лошадка стали отирать подол платья от грязи. Получалось плохо. Грязь размазывалась.
-- Спасибо, девочки. Спасибо. – пожилая женщина продолжая вытирать руки.
Тяжело опираясь на трость, женщина сделала шаг, нога подломилась. Она охнула, ойкнула, схватилась за ушибленное колено.
-- Вы не переживайте, мы вас проводим. Вам далеко? – Эля участливо заглянула в лицо женщине.
-- Всё хорошо. Поскользнулась, земля влажная, а на дороге машин много. Да, ещё ногу ушибла. Колено и так плохо работало, а сейчас совсем худо.
-- Давайте потихоньку начнём. Вы можете опереться? – Лошадка подала сумочку. – Немного наступите на больную ногу и выпрямитесь.
Женщина послушалась, аккуратно поставила ногу, опёрлась.
-- Ну, вот. Значит, кость цела. – Лошадка деловито, через платье ощупала ногу.
Перехватила взгляд женщины, пояснила:
-- Я лошадьми занимаюсь. – пожала плечами. – Кости у всех одинаковые. Что у лошадей, что у людей.
-- Скажешь тоже! Одинаковые кости! – фыркнула Белла.
-- Трубчатая структура, внутри костный мозг. – пожала плечами Наташа.
-- Бр-р-р! – Беляшик зябко передёрнула плечиками.
-- Мы и друг другу помогаем. Новички часто падают с лошади.
Она аккуратно потрогала ногу женщины:
-- Явного перелома нет. А вот ушиб, может быть. Сначала надо холод приложить. А потом сухое тепло и тугая повязка. Соль нагрейте в духовке и в ткань.
-- Девочка! Откуда ты столько знаешь? – старушка удивилась.
-- Я на лошадях катаюсь несколько лет. Ухаживаю за ними. Сама много раз падала с лошади. У меня Орлик очень резвый. Чуть зазевался, и летишь с него. И нас учили как оказывать первую помощь себе и другому. – Лошадка говорила это с гордостью.
Она знала и могла сделать то, что другие не умели.
-- Вы сами сможете идти? Обопритесь второй рукой на плечо. – Эля подставила своё плечо.
-- Спасибо! Сейчас попробую.
Женщина сделала несколько осторожных шагов:
-- Получается. Болит, но уже легче.
Эля бережно поддерживала за локоть, готовая подстраховать, если она вновь поскользнётся.
Беляшик, Лошадка шли рядом.
Идти было недалеко.
-- А что вы делали в заброшке? – поинтересовалась Белла.
-- Прости, где? Я не поняла слово. – женщина остановилась, внимательно посмотрела в глаза Беляшику.
Она чуть смутилась, но пояснила:
-- Заброшка или брошка, мы так руины называем. Заброшенные здания, дома. Просто видели как вы вышли оттуда. – она махнула рукой в сторону полуразрушенного сруба.
Женщина улыбнулась:
-- А это. Это знаменитый дом в своё время. Скоро от него ничего не останется. Вот я и ходила, фотографировала какие там были обои. Там же много слоёв. От первых, до последних хозяев. Буквально пласты истории один на другом. В царские времена, да, и потом тоже, обои могли поклеить только состоятельные люди. Это тоже было признаком достатка. В этом доме после революции жил известный в своё время купец Шмандин Пётр Ефимофич. Был очень богат. Сам из крестьян, трудом, упорством
