Золотые кони.

лихорадочный поиск чего-то в комнате.
-- Как думаете, они нашли, что искали? – Эля от нетерпения привстала на цыпочки, чтобы не пропустить ни одного слова полицейского.
-- Думаю, что не нашли. Не стали бы так переворачивать квартиру. А искать внутри книг, постельном белье – это уже от отчаяния. И по времени они были ограничены сильно. Думаю, что гражданка Громницкая не сильно кричала, звала на помощь. Но, увы, никто не слышал. Её обнаружила соседка, когда увидела, что дверь приоткрыта. Сквозняком из подъезда в окна открыло. Вот и получается, что нападавшие, если придерживаться этой версии, оставили человека без помощи в опасном состоянии. А это ещё одна статья уголовного кодекса.
         Постоял, в задумчивости глядя на Элину.
-- Так вот и вопрос к тебе, девочка. Как сама считаешь, ты лучше знала её. Как оно было на самом деле?
         У Эли от долго запрокинутой головы и волнения пересохло в горле. Она кивнула. Потом показала два пальца.
С трудом выдавила из себя:
-- Второй вариант. Так оно и было. Не стала бы Анна Алексеевна выбрасывать на газон. В мусор бы упаковала, чтобы никому не навредить.
-- Понятно. – тот кивнул. – А зачем ты пришла сегодня к ней? У вас была назначена встреча в это время?
         Элина торопливо, сбивчиво, немного путано стала рассказывать историю знакомства и своего доклада. Она доставала из сумки артефакты из заброшенного дома. Полицейский заинтересовано смотрел, взял в руки плитку от облицовки печи, покрутил, полюбовался как солнечный свет играет на выпуклом орнаменте. Потом присел, Эля показала ему остальное, даже, медный пятак. Он и его покрутил. Всё отдал Эле. Встал, поправил форменные брюки, вздохнул:
-- Да. Ты права. Хорошая учительница. Жаль, что мне не встретилась такая в школе. Может, всё иначе сложилось у меня.
-- Я хотела ей похвастаться какой доклад у меня получился. Как я его защитила, и «пять с плюсом» получила и «пятёрку» за год по истории. И спросить, можно ли оставить вот это для школы. – Эля показала на сумку. – Марья Ивановна говорит, что в следующем году можно на городских соревнованиях выступить. И мама шоколадку ей передала. А тут вот…
         Девочка развела руками:
-- Горе. Беда.
-- Не переживай, может, всё образуется. И поправится твоя Анна Алексеевна. Ну, а вещи эти, забирай к себе или в школу отнеси. Выйдет из больницы, ты у неё и спросишь. А теперь я должен записать твои данные. Мало ли, может, и вызовут тебя для допроса как свидетеля. – увидел её испуганное лицо, успокоил. – Не бойся. Ты – хорошая девочка. Вместе с родителями вызовут. Если понадобишься.
Пока полицейский записывал, что диктовала Элина, за ними, со стороны въезда, прикрывшись тенью деревьев, наблюдали две фигуры.
Молодой человек и девушка:
-- Дело тебе говорю. Старуха точно отдала этой сопле все документы. Видишь, и «красный» у неё в сумке шарит. Смотрит. – цедил сквозь зубы, не отрывая взгляд от Эли, парень. – Глаза плохо видят. Точно сожгла ведьма старая из своего баллона. Чего ты раньше не говорила, что у неё он в коридоре стоит?!
-- Да, не стоял он там. – огрызнулась девушка. – Я там, на видео всё сняла, сам же смотрел. Не было его там. Что делать-то будем? Вдруг, она выживет? Она же опознает нас.
-- Не опознает. Не дрейфь. Мы же в масках были. – парень продолжал смотреть на Элю. – А не выживет – оно и лучше. Хватит. Покоптила небо. Знала же где клады зарыты, так нет же. Ни себе, ни людям. Как собака на сене.
-- Да, может, и не знала. – пожала плечами девушка. – Она всё больше историю домов собирала и жильцов там.
-- Ага. И про кулон проклятый тоже. Отдельно собирала. И очень подробно. Мне прадед шепнул в своё время, что найдёшь кулон, найдешь клад. Но это малая толика. По современным меркам на всю жизнь этого малого клада хватит. Камень подцепить, а под ним карта, где большой клад сына Тюльки Тотыша спрятан. Тот когда в Хакассию уходил, побоялся с собой тянуть, вот и прикопал в надёжном месте. Вот уж воистину, что кулон проклятый. Столько крови выпил. Эх.
Он сплюнул на землю и потёр воспалённые, обожжённые глаза.
-- Может, из-за зрения мы не нашли, а? – робко спросила девушка.
-- Сама же говорила, что тетрадка на видном месте лежала. И на видео и фото видно. Всякий раз, когда приходила, она там была. Не знали мы толком что там. Могла бы отжать по-тихому. Тогда бы ничего этого было.
         Молодой человек сильно нервничал.
-- Девчонка как отойдёт, надо сумку отобрать.
-- А если она завизжит? – девушке явно не хотелось нападать на Элину. – Знаешь же, как девчонки умеют кричать. Как сигнал гражданской обороны при налёте вражеской авиации. На пару кварталов будет слышно. Девочки рождаются со встроенным сигналом сирены. Это как автомобиль в базовой комплектации. По себе знаю. Мы сейчас почти не видим, а тут ещё оглохнем. Тут вон ещё… – она кивнула головой во двор. – «Погоны» крутятся. Услышит. Глаза красные увидит, сопоставит. Не болван же явно. Другой бы для вида покрутился, да, уехал, а этот всё вынюхивает, будто иных дел у него нет.
         Собеседник смотрел, думал.
-- Ты права. Надо по-доброму начать. И не здесь, пусть отойдёт подальше. Но сейчас. Видишь сумка бабкина у неё. Чего-то показывала. Может, и тетрадка заветная там хранится. Надо брать.
         Эля закончила разговаривать с полицейским. Тот дал ей свою визитную карточку «Участковый инспектор старший лейтенант полиции Гаврилов Николай Николаевич» и номер мобильного телефона и рабочего. Она спрятала карточку в портфель и была довольна собой и горда. Нашла баллончик, сама поговорила с полицейским, убедила его, что это не просто сердечный приступ у Анны Алексеевны, а ещё ей вручили визитную карточку. Самую первую в жизни! И не кто-нибудь, а сам старший лейтенант полиции!
Приступ гордости сменился печалью. Ей жалко было учительницу, которая по-доброму, по-взрослому отнеслась к ней и помогла не просто словом, а делом. И «пять» за год – это её заслуга. Элина шла домой. Рюкзак за спиной, увесистая сумка в руках.
         Вся в думах, переживая случившееся, Элина уверенно шла домой, не обращая внимания, что за ней идёт парочка подозрительных личностей. Через квартал, когда уже скрылся из глаз двор учительницы, Элю догнала девушка. Несмотря на тёплую погоду на ней была водолазка тёмного цвета под горло, джинсы, кроссовки, на глазах чёрные очки. Но даже они не могли скрыть раздражённую, покрасневшую кожу вокруг глаз. Её спутник, одетый почти также, держался чуть поодаль. Воспаление у него было чуть меньше. Он постоянно крутил головой, прикрывая свою подругу на случай опасности.
         Девушка догнала, тронула Элю за рюкзак:
-- Девочка, подожди.
         Эля остановилась, повернула голову.
-- Да.
-- Здравствуй. Как тебя зовут? – спросила у неё притворно-сладким голосом.
         Элина насупилась, свела брови, смотрела в глаза, прикрытые солнцезащитными очками незнакомки:
-- Мне папа сказал, чтобы я не разговаривала с незнакомыми. И я не скажу как меня зовут! Отпустите меня!
         Та поняла, что номер «хитрой лисы» не прокатывает, сменила тактику.
-- Правильно тебе родители учат. Сейчас на улице полно плохих людей. Но мы с тобой не незнакомые люди. У нас есть одна общая знакомая Анна Алексеевна. Ты же знаешь её?
-- Знаю.
         Эля кивнула. В груди опять защемило от жалости к учительнице.
-- Мы договорились о встрече с ней. Она говорила, что ты должна к ней прийти и принести её сумку. Это же её сумка? Правда?
-- Да. – Эля снова кивнула.
-- Так вот. Я пишу научную работу. Диссертацию. И она мне нужна для написания. Отдай мне её. – она протянула руку.
         Эля дёрнулась, освобождая рюкзак.
-- Не дам. Вы врёте всё. Мы не договаривались, что я сегодня приду. Это случайно! И не отдам вам ничего! – Эля отступала спиной вперёд.
         Неожиданно наткнулась на препятствие. Это напарник девушки неслышно подошёл сзади.
-- Дай сюда, маленькая дрянь!
         Он грубо выхватил из рук у не ожидавшей такого поворота событий девочки сумку, начал в ней искать. На свет появлялись известные предметы, в раздражении, кидал внутрь.
-- Где тетрадь? Где папка? – зло спросил он, надвигаясь горой на ребёнка.
         Бежать некуда было. Спереди её стояла девушка. Эля поняла, что нельзя говорить правду. За эту тетрадку пострадала Анна Алексеевна. Хоть и ей хотелось завизжать, она сдержалась.
-- Нет никакой тетради. Вон у меня в рюкзаке смотрите. То, что нашли в доме. Я на этом доклад и сделала. – помолчала мгновение, добавила. – На «пять», между прочим. А будете дальше приставать к ребёнку, я закричу, что меня похищают педофилы на органы.
         Девушка рывком открыла на плечах у Эли рюкзак, стала смотреть, бегло перебирая тетради, учебники, ноутбук. Подняла голову.
-- Нет там ничего интересного.
         Лицо у Эли было злое, волна гнева поднялась изнутри, из живота, губы сжались в полоску, ноздри, зрачки расширились. Демонстративно она раскрытым ртом набрала полные лёгкие воздуха, затаила дыхание.
-- Нет у неё ничего. Пошли. – первой не выдержала девушка.
-- Смотри! Врать не хорошо!
         Парень погрозил Эле большим грязным пальцем с обгрызенным ногтем  перед носом.
-- Точно тетради нет у тебя?
         Элина заверещала на уровне ультразвука, задрав голову вверх, чтобы её было слышно далеко.
         Эля, вся красная, с надутыми щеками отрицательно покрутила головой.
         Молодой человек бросил испуганно сумку на асфальт. Древняя плитка жалобно звякнула. Схватился за голову, уши, настолько громко, резко, неожиданно девочка издала звук.
-- Уходим. – бросил он девушке. Потом обратился к Элине. – Смотри у меня. Если тетрадь у тебя, лучше отдай по-хорошему. Самой будет хуже. Она заговорённая. Только горе, злосчастье, болезни и смерть принесёт. И не только тебе, но и твоим родителям. Ты хочешь, что твои мама, папа, сестрёнка и братик умерли из-за тебя?
         У Элины кончился воздух в лёгких, она вновь набрала.
         На мгновение Эле стало страшно за родителей. Захотелось отдать эту проклятую тетрадку. Но только на миг. Потом она вспомнила, что вчера она листала её, и ничего не случилось. Значит, врут эти двое. Нагло её пугают. И вновь злость, гнев охватили её. Она на выдохе, на полу крике, срываясь на фальцет почти проорала:
-- Нет у меня вашей тетради! Не давала мне её Анна Алексеевна! Ищите в другом месте! Идите в степь дальнею! – это она уже прокричала громко.
         Это непонятное выражение она слышала от деда. И ей казалось, что это очень далеко, непонятно, страшно.
         Хотела добавить, что всё расскажет полиции, и что у неё есть визитка дяденьки полицейского, но вовремя спохватилась.
         Парочка быстро