возбуждёнными смотрела на родителей.
-- Я горжусь тобой. – мама Таня встала и поцеловала Элю в лоб.
-- Поначалу я хотел сделать несколько замечаний, но потом понял, что они лишние! – папа Женя разорвал все свои заметки. – Ты дальше ответила на все мои вопросы, которые появились в начале. Знаешь, дочка, я в восторге. Очень полно, увлекательно, интересно, познавательно. Только в этом месяце несколько раз проезжал мимо этих развалин, и мысли не возникало. А сейчас… Я буду другим взглядом смотреть. Умница!
-- Мне самой понравилось. – затараторила Эля. – Очень хорошая учительница Анна Алексеевна! Я теперь на историю буду по-другому смотреть.
Мама Таня встала.
-- У меня шоколадка есть. Отнеси ей после уроков, скажи «спасибо». – постояла, подумала. – даже ума не приложу, чем её вкусным угостить.
-- Ничего! Я забегу завтра. Тетрадку потом занесу. В школу брать не буду. А вот вместе с тетрадкой и что-нибудь вкусное. Я сама печенье испеку! Она меня пирожками угощала. Очень вкусные!
Эля возбудилась и ей снились странные сны, как будто она ночью в этом разваленном доме, при свете фонаря копает землю, находит шкатулку, раскрывает её, а там тот самый кулон с фотографии.
Цепочка сама накидывается на шею и начинает её душить. Она несколько раз просыпалась, переворачивала подушку. Но все сны были связаны с поисками кладов с сокровищами. Какие-то привидения в чёрных-пречёрных балахонах летали рядом с ней, пытались помешать ей раскапывать почву.
Только под утром Элине удалось забыться нервным, тревожным сном. Будильник прозвенел, подобно приведению из сна, она, не раскрывая глаз, побрела умываться.
За завтраком окончательно проснулась. Вспомнив, что ей предстоит сегодня, она стала в голове прокручивать свой доклад, она выбросила из головы воспоминания тревожных снов, Побежала в школу.
Беляшик и Лошадка встретили её в классе, посмеялись над её огромной бесформенной сумкой, которая так не вязалась с нарядом Элины. Она лишь загадочно улыбнулась:
-- Скоро увидите, что без этой сумки мне никак.
-- Ага. В старьёвщицы записалась? – посмеялась Беляшик. – Смотри, как бы над тобой не стали издеваться эти. – она мотнула головой в сторону Катерины и её подруг из «А» класса. Те смотрели на Элю.
-- Эти? – Элина вызывающе посмотрела на задир, улыбнулась. – Жаль, что их не будет на уроке истории, они бы слюной подавились от зависти. И их тряпки им не помогли, только чтобы сопли и слёзы вытирать.
-- А, ты всё-таки подготовила доклад? – поняла Лошадка. – И как?
-- Сами увидите и услышите. – Эля была таинственна.
Урок истории.
-- Ну, что Лазарева, подготовила доклад? – голос учительницы равнодушен.
-- Подготовила. Можно? – Эля встала из-за стола.
-- Ну, давай, давай, посмотрим, как ты исправишь оценку. Напоминаю, если скачала из интернета, то даже не выходи к доске. Сразу ставлю «двойку» и балл за год ниже. Вместо четвёрки – тройка.
-- Я не скачивала. Сама. Мне помогали. Честно!
-- Ну, давай. Порази нас. – голос чуть насмешливый.
Элина развернула папин ноутбук, сумку поставила рядом. И начала рассказывать.
Если в классе звучали смешки, когда Элина разговаривала с учительницей, а Белла с Наташей шикали на одноклассников, чтобы не мешали.
И Эля начала свой доклад. Сначала немного волновалась, но вспомнила, как она вчера репетировала перед родителями, быстро успокоилась и продолжила. Показывала фотографии, ученики с задних парт подошли ближе, смотрели во все глаза, слушали во все уши, боясь пропустить.
А когда Элина достала из сумки образцы красивой плитки и обоев, пустила по рядам, все были ошарашены.
Отдельно Элина остановилась на истории с кулоном. Также показала фотографию, но никому не дала, а увеличила на экране.
Отдельный слайд – кулон. Долго и интересно рассказывала о людях, которые жили в доме, об их историях жизни. Получалось, что там жили все очень достойные горожане. Все они что-то заметное делали для города, для страны. Двое добровольцами ушли на фронт в Великую Отечественную войну и погибли.
Под конец Эля достала из кармана медный пятак и показала на слайде где она нашла его, и что можно было купить на него, а также о счастливой примете.
А «вишенкой» на торте, Элина рассказала как образовалось слово «урод», и что оно изначально было обозначение первенца в семье «у рода». Тут класс уже взорвался обсуждением.
Многие в классе были первыми детьми в семье. Понадобилось несколько минут и призывы учительницы к тишине.
Весь класс был в восторге. Мария Ивановна с трудом заставила всем разойтись по местам. Всем хотелось ещё раз прикоснуться к облицовочной плитке, полистать «книжку» с обоями.
Когда все расселись по местам, установилась тишина, учительница сказала:
-- Ну, что Лазарева, я давно не слышала таких выступлений. Очень интересно и наглядно. Огромная работа проделана. И я ставлю тебе не просто «пять», а «пять с плюсом»! Просто превосходно! Поздравляю. Попрошу твой доклад с фотографиями скинуть мне. И поговори с учительницей, которая тебе помогала, или дай мне её телефон, я сама пообщаюсь, чтобы эти экспонаты оставить к школе. Знаешь, Эля, в следующем году с таким докладом не стыдно и на городскую олимпиаду выйти. Представить твой доклад. Мы с тобой доработаем. Молодец!
-- Я сама поговорю с Анной Алексеевной. – скромно ответила Эля.
В этот день Эля стала «звездой» класса. На перемене к ней подходили, просили показать экспонаты, тёрли монетку, в надежде приманит удачу.
После уроков Эля вприпрыжку побежала к дому Анны Алексеевны. Обычно в тихом зелёном дворике было тихо. Одна или две старушки сидели. по лавочкам. Прохожих никогда не видела Эля. Тупиковый двор. Один заезд, он и выезд, только пешком можно пройти через двор насквозь.
В этот раз всё было иначе. Первое, что услышала, когда подходила – это шум, гул. Множество голосов.
Много, очень много народу. Несколько групп, человек по пять-семь. Они все говорили, перемещались люди от одной группки к другой. Это вызывало тревожные ощущения. Что-то произошло. Что-то из ряда вон выходящее.
Люди одеты были по-разному. Было видно, что кто-то ходил в магазин, был с покупками. А кто-то только собирался. Пустые, обвисшие пакеты. Некоторые были в домашних халатах, в тапочках на босу ногу. Это тоже вселяло, усиливало тревожное настроение у Эли.
Казалось, что все возрастные обитатели дома вышли во двор. Много людей. И они разговаривали громко. Элина подошла к ближайшей группе из пяти человек пожилых женщин.
-- Ой! Алексеевна-то, видать плохо с сердцем стало, вот и окошки и пооткрывала.
-- А чего дома-то у неё бардак такой?
-- Да-да! Я сама видела. Все книжки на полу валяются.
-- Так, может, лекарство искала? Худо стало, вот и пошла искать.
-- Глупости. У неё все таблетки на кухне. Сама видела. У меня сердце прихватило, я к ней, она из шкафчика достала, коробка там большая. Нашла. Там же и прибор давление мерить…
-- Тонометр. – подсказала соседка.
-- О! Точно! Так вот, там у неё всё. И не надо все книжки на пол валить. Тут дело нечистое. Точно говорю.
-- Ага. Дверь нараспашку. И окна тоже.
Элина подняла голову, увидела, что все окна в квартире раскрыты.
Эля подошла к этой группе, чей разговор она невольно подслушала.
-- Здравствуйте. Извините, вы про Громницкую Анну Алексеевну говорите?
Старушки замолчали, внимательно сморят на неё.
-- А ты, чья девочка будешь?
-- Какое дело тебе до Алексеевны?
-- Я видела эту девочку. – вступилась одна. – Она с Алексеевной ходила. Я видела. Ученица.
-- А, тогда, понятно.
-- Плохо у Анны Алексеевны с сердцем стало. На Скорой увезли.
-- Совсем плохо? – испуганно спросила Эля.
-- Да, кто же его знает. Всё в руках Божьих. – сказала та, что признала Элю, мелко перекрестилась, глядя в небо.
Эля отошла в сторону, рассматривая распахнутые окна. Подошла к заборчику, что огораживал газон. В траве что-то лежало. Она оставила рюкзак, сумку Анны Алексеевны, перелезла, полезла в траву, подняла. Это был знакомый баллончик с перцовым газом, переклеенный крестом из красной изоленты. Элина вернулась к своим вещам. Потрясла его. Внутри было пусто. Она вспомнила, что держала его в руках, тогда он был тяжелее. По ветру вытянула руку, легонько нажала на кнопку сверху. Из баллончика ничего вышло.
По двору ходил полицейский, с папкой-планшетом, сверху был зажим, который прижимал какие-то документы, тот их заполнял. Он переходил от одной группы судачащих бабушек к точно такой же другой.
Уловив момент, когда полицейский остался один, Эля подошла к нему:
-- Дяденька полицейский! Дяденька полицейский! – обратилась она к нему, чтобы привлечь внимание.
Он оторвался от своих бумаг.
-- Что тебе, девочка?
-- Вот. – она протянула баллончик. – Это было в квартире Анны Алексеевны.
Тот взял его, покрутил, потряс у уха, осторожно понюхал у распылителя.
-- Пустой. И что?
-- Она бы не стала выбрасывать его.
-- А ты откуда знаешь?
-- Когда я была у неё дома, то сама ей подсказала, чтобы она держала в коридоре. Для самообороны. Ей бывший ученик подарил. Даже, вот, крест наклеил, чтобы не перепутала.
Полицейский молча крутил баллончик, что-то думал. Было видно, как по лицу пробегает гамма чувств.
-- Хм. С одной стороны, можно списать на то, что престарелая женщина перепутала баллончик с газом с дезодорантом или освежителем для полости рта.
Эля не верила своим ушам. Она покраснела от внутреннего гнева
-- Это же неправда! Никакая Анна Алексеевна не престарелая женщина! Она и не сильно больная! Это ложь! Так нельзя!
Она топнула ногой. С трудом она сдерживала слёзы, чтобы не зарыдать и не броситься с кулачками на человека в форме.
Полицейский с высоты своего роста посмотрел на девочку в неуправляемом гневе, улыбнулся:
-- Можно так преподнести, если не хочешь разбираться. А можно и по совести. – помолчал немного. – Тем более, что дверь была распахнута внутрь. И не просто, а крепление дверной цепочки вырвано из дверного косяка. И вот тогда уважаемая учительница на пенсии, в целях самообороны, применила газовый баллончик с перцем. Правда, просроченный. Но, судя по характерному запаху, он сработал. Нападавший, или их было несколько, отшвырнули хозяйку, отчего случился сердечный приступ. Гематома на голове. – перехватив взгляд Эли, пояснил. – Головой сильно ударилась. Чтобы газ выветрился, были распахнуты окна. В ярости подбирают этот баллончик, выбрасывают на улицу. И начался
