сестра Анжела, вспоминая
свадьбу - красивые наряды, машины и цветы. Ей бы тоже так хотелось! - Меня
противный Красномак со Жбановым замучили. Тряпичкина ты, говорят,
тряпичница, иди - мы из тебя сделаем утиль! И зовут меня не Анжелой, а Утиль
Тряпичницей. Даже в школу не хочется!
- Терпеть придется! Я тоже терпела, когда меня дразнили! Тот же Витька
дразнил! Может, и ты за Красномака выйдешь!
- Я - за Красномака? Да никогда в жизни!
- Вот и я себе так говорила, а случилось! Если дразнится, значит, в
тебя влюбился!
- Кто? Красномак? Да ты его не знаешь! Он такой хулиган! А Венька
Жбанов и того хуже! Это он мне в прошлом году подол бритвой срезал.
Анжела, грустная, посмотрела на себя в зеркало. Вере-то хорошо -
красивая и Розова вдобавок! А она?
На нее смотрела из зеркала длинноногая и нескладная девчонка с
пшеничными волосами и очень круглым лицом. Анжела приложила ладони к щекам и
сжала щеки - другое дело! Отняла руки - и снова лицо стало похоже на
тарелку, где лежали сливы-глаза и яблоки-щеки. Один нос был не фруктовый, а
овощной - морковкой! Все-таки с этим лицом еще жить можно, но с фамилией...
В комнату ворвался Ванька. На шее у него болтался ключ от квартиры. За
это и прозвали его Ванькой-ключником. В этой семье все теряли ключи. И отец
до того устал от этой ключевой проблемы, что назначил Ваньку - единственного
мужчину - хранителем ключа. Ключ с тех пор не терялся. Зато терялся Ванька,
носившийся по улице как угорелый. Но все-таки Ванька всегда находился, а с
ним - и ключ.
- Анжел! - закричал Ванька-ключник. - Что я знаю! Что я видел! Ох, до
сих пор страшно!
- Что? Что? - закричала Анжела.
От этих криков Вера зажала уши и - поскорее в коридор. Как она могла
раньше выносить этих невоспитанных Тряпичкиных!
- Представляешь?! Мы - в прятки, я, Кеня, Василек и Андрюха! А что
дашь? Бесплатно не буду! - сказал Ванька, проводив ошалелыми глазами Веру.
Анжела засуетилась. Она раскрыла перед братом все свои богатства. Но
брат равнодушно обвел их глазами:
- Ерунда! - Он утер нос рукавом и стал ждать, - может, сама догадается.
- За такие новости - и цена новая! - подсказал он.
- Ну что тебе, изверг? - чуть не плача, спросила сестра.
- Пуговицы от твоего красного пальто!
- Пуговицы? - ахнула Анжела.
Ванька зажмурился, подумал, подсчитал.
- Три! У меня будет три миллиарда, и я расплачусь с долгами!
У Анжелы было красное пальто с синим кантиком на воротнике и по бортам.
Пуговицы были серебряные с корабликами на синих волнах. Без охраны Анжела и
пальто не носила. Охраной ее был Ванька. И вот тебе охрана!
- Две!
- Три!
- А может, твоя новость пустяковая?!
Брат посмотрел на нее презрительно и начал:
- Играем, значит, в прятки - я, Кеня, Василек и Андрюха!
- Это мы уже слышали!
- Пуговицы - на стол!
Анжела заколебалась.
- Ну, я Нинке Петровой все расскажу. Уж она-то мне выложит отцовские
военные, и еще капусту с фуражки в придачу! Я тебе по-свойски, по дешевке!
Анжела сдалась и срезала две пуговицы - с хлястика.
- Вот жадюга! - сказал Ванька, пряча пуговицы в кулак. - Ну, ладно!
Играем, значит, мы в прятки - я, Кеня, Василек и Андрюха...
- Пуговицы, чур, отобрать могу!
Ванька быстро сунул пуговицы за щеку. Анжела - она такая!
- Водил, значит, Кеня. А я стал прятаться. Спрятался в парадную. Лежу
под лестницей, вдруг дверь распахивается. Ну, думаю, Кеня застукал меня.
Очень от него трудно спрятаться.
- Давай пуговицы! - Анжела потянулась к Ваньке.
Ванька рассердился:
- Не сбивай, торопыга! Лежу я под лестницей, ну, думаю, пропал - Кеня!
Но это был не он. А кто? Ничего не видно! Вдруг слышу сверху голоса - идут.
Чего-то, думаю, знакомые голоса. Оказалось - из твоего класса: Красномак с
Федоровым!
- Приехал, значит, Федоров, - сказала Анжела, - все приезжают! В школу
до чего не хочется!
- Слушай, что дальше, ух! Идут. А тот, который внизу, все топчется. А
Борька так и заливается. Про какую-то петрушку рассказывает, а то - про
Петьку. Ага! Это у него с Петькой этим разные петрушки происходят, и до того
смешные! В какие-то капустные листья они заворачивались, а потом к кораблям
плавали, искали какого-то друга. Смех да и только.
А мне смеяться нельзя - сама знаешь Красномака и Федорова. Они меня в
Первый май так намяли. Засунул я кулак в рот - кусаюсь! Они уже внизу. А
этот, который около меня, и говорит, что ждет Борьку, а Сашку - узнал.
Сашка тут как заорет: "Невидимый ты и не наш!"
Тут уж я не утерпел. Думаю - как же невидимый, надо посмотреть.
Невидимых я ни разу не видел! Сашка - к Борьке: "Ты за кого? За меня или за
него?" Борька - ни гу-гу! Сашка ему - предатель! Борька ему - в глаз! А этот
на меня стал пятиться, прижал к стенке - трясусь! А он сам как завоет: "Не
надо! Не надо из-за меня! Я лучше уйду!"
И затряс надо мной чем-то деревянным - неужто костями?!
Федоров тогда им: "Отстаньте вы все от меня! Я сам с собою - с небом и
землею!" Во как! Вдруг кто-то сверху на меня половик стряхнул - тут я весь
обчихался! Выволокли меня. "Ах, - говорят, - Тряпичкин! Попался! Это твоя
Утиль Тряпло опять подослала за нами шпионить?!"
Я - нет да нет! Они - да и да! А Федоров - мне коленом, а Красномак -
пару горячих! И разошлись - ну, чистые волки!
А невидимый Петрушкой оказался. Мы с ним на улицу вышли. Я - весь в
волосах! Он мне и говорит:
- Это на тебя кто-то пылесос вытряхнул!
И стал меня отряхивать. Тут налетели на меня Кеня, Василек и Андрюха.
"Нечестно так, нечестно!" - кричат.
А он: "Передавай привет сестре от Пети Стародубцева. Я с ней в одном
классе!"
- Вот какие дела! - заключил рассказ Ванька. - Может, набросишь
пуговицу за привет?
- Вот как тресну! - сказала сестра. Ванька поспешил убраться. Только у
самой двери он остановился, для сестры недосягаемый, и запел:
- Обманули дурака на четыре кулака! Плакали твои пуговицы и остальные!
Анжела увидела его на улице, с гордо заложенными за спину руками. За
ним следом бежали Кеня, Василек и Андрюха. Ванька не вынес своей гордости и
остановился, выплюнул на ладошку две блестящие пуговицы с серебряными
корабликами.
Анжела вздохнула. Часть правды в Ванькином рассказе была, но в чем?
Узнать правду она сможет только первого сентября. И она стала думать:
"Скорее, скорее бы первое сентября, скорее бы в школу! Время тянется, как
трамвай!"
Первое сентября - самый лучший день
Через несколько дней свежим утром наступило первое сентября. Поступь
этого дня была легкая - все школьное население слеталось к своим школам.
Утро было солнечное, словно и высокому солнцу было небезразлично, как
начнется этот день.
Нигде на улицах не играла музыка. Но казалось, будто она играет, падая
на красные клены и яркой зелени тополя. Ваньке чудилась эта неслышная
музыка, и не понимал он остающихся дома.
- Ты чего спишь? - спросил он, наклоняясь над сестрой Раей. - Что в
школу не собираешься?
- А чего я там не видела? - просыпаясь, сказала десятиклассница Раиса,
сердитая на первоклассника, который посмел ее разбудить.
- В школе? - удивился Ванька.
- Да, в ней! Вот проучись с мое, тогда запоешь по-другому! Отстань -
спать хочу!
- А разве в школу можно не ходить? - спросил Ванька, замирая в дверях.
- Отстань! - сказала сестра.
Перед уходом мать расцеловала Ваньку и вручила ему букет.
- Ты уж иди с Анжелой, а я примусь за обед! Не могу я ходить на эти
первые сентября! Как ни пойду - знай реветь! А уж как первого зареву - так
весь год и все десять лет! Двойки, тройки, поведение! Хоть ты постарайся
мать порадовать! Надежда ты моя последняя!
От материных слов захотелось чихать-плакать, но Ванька шмыгнул носом и
был немногоречив.
- Буду! - сказал он и пошел.
По дороге их нагнал отцовский автобус. Засалютовал им автобус,
остановился. Из кабины выпрыгнул отец - здоровущий великан. Он схватил
Ваньку на руки, высоко подбросил - и все задрожали за его судьбу. Вернув
первоклассника на землю, Тряпичкин-старший сказал:
- Ой, не подведи, бродяга! Больше надеяться не на кого! Тащи одни
пятерки! И я сделаю тебя бесплатным пассажиром!
- Честно?! - закричал обрадованно Ванька.
Отец побежал в кабину. Сел - даже автобус качнуло!
- Любит он тебя! - с завистью сказала Анжела. - Меня ни разу вот так.
- От вас ему одни неприятности, - сурово сказал Ванька. - То свадьбы,
то слезы, то разводы. А я ему - в радость! Постараюсь как-никак!
Ванька шел и собой гордился. И ему хотелось, чтобы повстречались Кеня,
Василек и Андрюха. Но они спали, и Ванька тоже вдруг захотел спать.
Захотелось ему сейчас лежать в кровати и не слышать музыки, не видеть
огненных кленов и не тащить за спиной груз.
- Спать хочется, - признался он.
- Это от волнения, - сказала Анжела. - У меня так на контрольных
бывает. Вижу - задачу не решить, и сразу спать хочется.
Чем ближе подходили к школе, тем медленнее шел Ванька. Школа вроде и
цветом стала другая. Около нее волновалась огромная бело-коричневая толпа,
вся в цветах. Сначала Ванька решил, что это свадьба, но передумал и спросил
про другое:
- Кого хоронят?
Анжела засмеялась.
- Глупый! Это - наша школа!
Но он не поверил ей - настроение у него было самое что ни на есть
похоронное. Они подошли к толпе, и когда Анжела толкнула его к тетке с
цветами, закричав: "Анна Кирилловна, вот мой брат!" - Ванька вцепился в
Анжелину руку и заплакал. Этого он от себя уж никак не ожидал.
Все стали его уговаривать. Анжела говорила, что в школе ни капельки не
страшно, как недавно говорила, что у зубного врача ни капельки не больно, а
Ванька - дурак - еще тогда ей поверил! А тетка ему сказала:
- Смотри, никто не плачет! Даже ни одна девочка!
Она, наверное, знала - как с ним говорить. И от этого ему стало еще
страшнее, и он сильнее заплакал, понимая, что пропал, пропал окончательно.
Тут-то к нему вдобавок прицепился какой-то дядька.
- Директор! - шепнула ему Анжела и больно сжала руку.
"Вот и директор уже цепляется! - подумал Ванька. - Совсем житья не
будет!"
Директор ему ничего не сказал, а наклонился и сделал вид, как будто
реветь собрался. А Ванька взял и рассмеялся, потому что смешно стало: ему и
раньше быстро становилось смешно.
- Ну вот! - сказал директор. - У нас смешно тоже бывает!
Ванька расхрабрился:
- А я думал - одно только страшно!
Директор на это засмеялся:
- Первоклассникам у нас хорошо - у нас старшеклассникам страшно! Не
вижу сестры твоей Раисы!
- Она еще спит! - совсем расхрабрился Ванька. - Чего, говорит, я там не
видала?!
- Ну-ну! - сказал директор. - Вот ей будет страшно - так и передай!
Анжела наступила Ваньке на ногу, а он - ей:
- Чего на ногу - не видишь, с директором разговариваю!
А потом, вздохнув, Ванька потащился за той женщиной, которая звалась
Анной Кирилловной и учила его сестру Раису, и другую его сестру
