листок. - Садись на меня - поплывем!"
"Спасибо вам, добрые вещи, но мне хотелось бы поиграть с каким-нибудь
мальчиком".
"Неблаг... неблаг... неблагодарный! - затрещали попугаи. - Пошли,
ребята, без него!"
"Ну и пусть! - безнадежно сказал Викки. - Они меня не поняли, ну и не
надо! Теперь имя есть, а друга нету. Мне еще хуже!"
Добрые вещи обнялись и дружно направились к Белому морю, но светофор
остановил их. Его глаз затек яростью.
"Глупый Викки! - закричал светофор. - Ты только поешь и ничего не
делаешь. Тебе никто не сможет помочь, пока ты не преодолеешь себя. Торопись
с ними на Белое море!"
"Садись на меня, Викки, поплывем вместе", - прошелестел капустный
листок. Викки погладил его, а светофор зажег им зеленый свет и крикнул:
"Капустный листок, отвези его к Другу Души - ты ведь знаешь, где он...
А впрочем, он сам бросится ему навстречу, когда минута придет..."
Петя перевел дыхание, чтобы продолжить дальше, но услышал шум дождя. Он
поднял кверху ладонь, так он всегда приветствовал дождь, но ладонь осталась
сухой. Тогда Петя огляделся и увидел, что это плачет посторонний человек.
- Что с вами? - спросил удивленный Петя.
- Жалко!
- Кого?
- Себя и жалко! - признался посторонний человек. - Его-то некому было
позвать, а меня позовут в любую минуту.
Петя ничего не понял:
- Кто позовет?
Посторонний человек упрямо замотал растрепанной, как кочан капусты,
головой:
- Не, не скажу!
Пете стало любопытно, и он стал допытываться:
- Ну кто? На какую букву?
Посторонний человек оглянулся по сторонам и сказал:
- Мэ!
- Мама! - догадался Петя, удивляясь, что у такого старого и страшного
человека есть мать. И как она только не боится своего сына?!
- Петя! Что с тобой? Где ты? - послышался с улицы мамин голос.
- Да я здесь, у...
- У дяди Яши! - подсказал человек-бочка, сморкаясь в кулак.
Мама распахнула калитку и увидела пропавшего Петю.
- Здравствуй, мама! - сказал Петя.
- Здравствуйте! - поправив прическу, сказала мама.
- Добрый день, любезная красавица! - воскликнул дядя Яша. - Ай люли, ай
люли!
Мама взглянула на хозяина огорода и почему-то перепугалась.
- Петя, марш домой! - скомандовала она.
- Куда же вы спешите? - спохватился хозяин. - А сын у вас прямо чудак!
Я наревелся его слушать. Так смешно рассказывает. Такого наплел. Некому его
позвать, говорит, Викки - он и сирота, ха-ха! Назвал меня старым чайником.
Сплющенным. Камень мне залепил, хе-хе, простите, в спину, так сказать.
Обозвал потусторонним человеком. Тебя, говорит, скоро позовут на букву "Мэ".
А я не такой. Вранье это, любезная красавица!
Петя смотрел с нарастающим удивлением на дядю Яшу, мама - на Петю, а
дядя Яша - себе под ноги и крутился на месте, как заведенный.
Ничего не говоря, Петя с мамой схватились за руки и бросились вон с
чужого огорода.
Вслед им неслось:
Потусторонний человек - ха-ха-ха!
Неизвестный человек - охо-хо!
Дядя Яша Утюгов - молодец!
Не придет ему конец - никогда!
Незваные гости бежали, а дядя Яша веселился, потирая руки о коричневые
шаровары, фонарями стоявшие у него на коленках.
Петя с мамой, запыхавшись, вбежали на Белую дачу. Мама упала на
кресло-качалку и стала раскачиваться. Петя взглянул на маму и увидел ее
девочкой с пушистыми волосами и легкой, как белое облачко, плывшее по небу.
- Мама! - воскликнул Петя и хотел сказать маме, какая она.
Мама засмеялась:
- Как он нас напугал! Я его впервые так близко видела. Какой страшила,
а говорят...
- А он кто? - спросил Петя, замирая.
- Чудак один, воров боится, колокольчиками себя окружил. Ну ладно,
побаловались, а теперь надо собираться в город. Ослаптоски - что это?
Мама поднялась с качалки, и Петя узнал в ней взрослую свою маму.
- А почему чудак? А почему воров боится?
- Тебя это не касается. Это я так сказала, к слову пришлось...
"Ослаптоски..."
Мама занялась сборами, а Петя сел рисовать.
- Хотел пробыть в походе до октября. Ничего не понимаю. Ослаптоски.
Может быть, ослаб от тоски? А, Петя?
- Ослаб от трески, - предположил Петя. В распахнутое окно он видел три
березы на пригорке - три белые ноги, три зеленые головы. На пригорок
взбирались поля гороха с синими и красными огоньками цветов. В горохе стояли
козы, гордо вскинув рога.
Мама повернулась к Пете и сердито сказала:
- Петя, не говори глупостей. Едем.
Они нагрузились сумками и направились на вокзал. Быстро подошла
электричка, они впрыгнули в нее. В электричке мама продолжала волноваться.
Петя провожал глазами леса, бегущие зелеными волнами, и телеграфные
столбы, бесстрашно раздетые в любую погоду. Шел дождь.
- А вдруг в нем произошел душевный перелом. Как ты думаешь, Петя?
- Разве бывает перелом души? Это как перелом ноги?
- Другое!
- А у кого он бывает? Отчего? - спросил, не оборачиваясь, Петя.
- У тебя быть не может - не волнуйся!
Петя оторвал взгляд от дождя.
- Почему?
- У тебя счастливое детство - у тебя все есть!
- А он бывает, когда чего-то нету, да, мама?
- Хватит! Ты мне мешаешь.
Петя замолчал, а потом они приехали в город.
В городе было солнечно и тесно.
Петя едва узнавал знакомые улицы. А как отвык, наверно, от города папа!
Они вошли во двор. Посреди двора стоял мальчишка и смотрел вверх. Это
был тот самый мальчишка, который валялся когда-то на скамейке. Петя хотел
тогда пригласить его на день рождения, но не решился.
Мальчишку звали Борька Красномак. Он вчера вернулся в город, а сегодня
весь день проторчал во дворе в надежде, что увидит кого-нибудь из товарищей,
но так никого и не дождался, потому что никто еще не приехал.
Борька увидел своего "заоконника" в ту минуту, когда совсем впал в
отчаяние, - он не мог так долго терпеть одиночество. От радости у него
загорелись уши. Раньше бы он нипочем не обрадовался. Разве есть тебе дело до
какого-то "заоконника"? Нет тебе дела, и все! Но если никто не приехал, а
главное - нет Саши... тогда и "заоконник" сгодится. Но уж очень задается
"заоконник"! Ведь во двор не выйдет. Не гуляется ему во дворе - все с
мамочкой за ручку! Ишь вырядился весь - в белых штанах! Ведь сейчас уйдет и
снова будет торчать в своем окошке. И наплевать ему, что человек помирает со
скуки...
"Я-те сделаю цирк, ну-ну! - подумал Борька. - Будешь у меня знать, как
торчать в окошке!"
"Вот сейчас поздороваюсь с ним, - подумал Петя. - Это самое трудное. А
потом, потом..." - Он невольно остановился, но, встретившись с мальчишкой
взглядом, не смог ничего сказать и снова пошел за мамой.
"Уйдет!" - ахнул Борька.
"Я знал, что он будет первым, кого я встречу..." - подумал Петя.
- Петя, не отставай! - сказала мама.
- Во-о! - вдруг заорал Борька, тыча пальцем в сияющее небо.
- Что? - не удержалась мать "заоконника" и перевела взгляд туда, куда
показывал Борька.
- Да спутник!
- Ой, никогда не видела спутника! И Петя - тоже. Где? Где?
- Да вон же! Там!
Петя тоже запрокинул голову. Борька рассчитывал именно на это.
- Я там ничего не вижу! - призналась мама. Борька незаметно ударил Петю
под коленки, и Петя упал на землю. Он никак не ожидал, что мальчишка
окажется таким обманщиком.
- Ты, что, глупый, на землю уселся? Думаешь, так виднее? - как ни в чем
не бывало спросил Борька.
- Петя, вот еще новости! - сказала мама.
- Костюмчик-то выпачкал, ай-ай! - притворно посочувствовал обманщик.
Петя покраснел от стыда и досады. "Надо обязательно остаться и сдачи
дать! Как остаться-то?.."
Наконец он придумал:
- Ой, кажется, ногу подвернул!
Мама испугалась:
- Как страшно!
- Бедняжка! Бедненький! - Борька закатил глаза.
Петя захромал.
- Может, тебя на руках донести? - спросила мама, заглядывая в его
побледневшее от ярости лицо.
- На ручки его, на ручки!
- Я сам дойду до скамейки, - сказал Петя, выделяя каждое слово, и мама
от него отстранилась.
Он сел на скамейку.
- Подожди меня здесь, я хоть варенье отнесу!
- Ему грелку надо, - убежденно сказал Борька, курсируя вокруг
пострадавшего.
- Нет, ему нужен холод! - сказала мама. - Я ему принесу мокрую холодную
тряпочку и...
- И носовой платочек! - подсказал Борька.
- У него есть платок. Петя, высморкайся!
Борька схватился за живот, показывая, что надрывается от смеху. Мама
ничего не замечала. Петя сидел, как на углях.
- Мама, ты иди! - сказал он, задыхаясь.
- Тебе не плохо?
- Мне хорошо! - простонал Петя. - Мне замечательно!
- Я быстро!
- Да чего там! - опять вмешался Борька. - Идите себе и не бойтесь за
него. Я с ним посижу - скучать не будет. Хуже станет - окажу первую помощь.
Мы в школе проходили первую помощь.
- А ты, мальчик, из какой школы? - полюбопытствовала мама, бросая на
Борьку сердечные взгляды.
- Да из нашей, сто восьмой.
- Какие там у вас чуткие дети учатся! Я рада, что Петя в нее перешел. -
И мама вздохнула. - Ну, я пошла. Жди меня. - Мама подняла тяжелые сумки и
перевела взгляд на Борьку. - Мальчик! - вдруг сказала она металлическим
голосом. - Я доверяю тебе своего сына... Смотри за ним!
У Борьки мурашки поползли от этого ее голоса. Он вдруг струсил:
- А чего с ним может случиться?! Он случайно не того?
Но мама его не услышала, она уже бежала к парадной. Когда она скрылась
за дверью, Петя вскочил на ноги и, зажмурив глаза, бросился на своего
обидчика.
Красномаки! Красномаки!
Когда Петина мама вернулась, мальчишки сидели на скамейке и тяжело
дышали, как две диковинные рыбы.
- Это что такое? - воскликнула мама, не веря своим глазам.
- Он мне первую помощь оказал, - утираясь еле державшимся рукавом,
объяснил черный от земли Петя и улыбнулся.
Борька замолчал, потому что языка лишился: надо же - "заоконник"-то
драться умеет!
Во двор въехало вызванное мамой такси. Мама не знала, что делать. Он
свирепо взглянула на Борьку, у того из носа капала кровь.
- Это кто тебя? - спросила она.
- Ясное дело кто - ваш сын! - проворчал Борька.
Мама беспомощно взмахнула руками.
- Что же мне делать? Что мне делать?
- Новый нос мне приделать! - сказал Борька.
- Я без тебя знаю, что мне делать! - строго сказала мама. - Ты, Петр, у
меня наказан! Ты не поедешь на вокзал встречать папу. Ты пойдешь домой - вот
тебе ключ! Сиди и жди нас, страшила! Мальчик, а ты беги домой. Там тебе
помогут. Скажи, что я прошу извинения за своего сына, но ты тоже хорош!
Рассерженная мама села в такси и хлопнула дверцей изо всех сил.
- Полегче! - сказал шофер.
Мальчишки повернули головы вслед удалявшейся машине.
- Кровянку сделал, а притворялся нюней. Так бы и сказал, что драться
умеешь. Не мог по-честному, эх ты!
- А я не знал, что умею, - оправдывался Петя. Он оторвал от рубашки
рукав и, ничего не говоря, передал его Борьке. Ничего не говоря, Борька
рукав взял и приложил к носу.
- Боря! Борис! - позвали из окна на седьмом этаже. -
