не стал её трогать. Просто рядом вырыл новый. Да постарался – поглубже.
Тело Дрики ещё не окоченело, и напарника Кот положил как и Надю – на бок, и затолкал тоже – спиной вперёд, в яму, располагавшуюся уже куда глуюже двух метров.
Нормально. Если не знать, и не раскапывать – никто и не обнаружит!
Ну, вот вы и вместе, жертва и убийца!
Однако злословить по этому поводу, или читать морали смысла не имело.
Некому ему теперь их читать! Остался он – один…
Яму он зарыл и утрамбовал за ещё час.
Постоял, как идиот, над могилой, пытаясь вспомнить хоть какую-то другую молитву, кроме «Отче наш». Ни фига оно не вспомнилось. Так что прочёл, что помнил, добавив только «да упокоятся с миром ваши души».
Хоть он и знал, что это особого смысла не имеет, лопаты отнёс снова в кладовочку.
Теперь – вымыть руки и обувь. Переодеться. В своё. Потому что сухое. Комбез Дрики Кот себя заставить одеть не мог.
Теперь – главный вопрос! – что дальше?!
Можно сделать вид, что ничего не произошло, и продолжить работу на участке. Одному. Конечно, пойдёт труднее и медленней, чем когда вдвоём, но… Он физически и посильней, и повыносливей. Да и помоложе, чем Дрики. Осилит. Но!
Имеет ли это смысл?
Достаточным ли стимулом для такого являются чёртовы деньги?!
И, что самое настораживающее: заплатит ли их и правда – наниматель?!
Или предпочтёт поступить, как с первыми копателями? Тем более, что «рабочий» теперь – один. Запросто можно справиться без шума…
Ну, или можно просто – не заплатить. И иди потом – доказывай, что ему не заплатили…
Только – куда?!
Кот и так знал, что местные «боссы» очень любят как раз так поступать с наёмным временным персоналом: дать аванс, а когда работа сделана, под любым предлогом продинамить работничков… Вплоть до того, чтоб сдать в ту же милицию понаехавших в столицу безработных областных, хватающихся за любую подработку, как не имеющих прописки. Где их промаринуют несколько суток, да и… Отпустят. Выкачав последнее!
Но здешний случай, с первыми нанятыми, как говорится – всех злей!..
Хотя он не уверен, что тому, кто убил их – тоже что-то показали.
Нет. Скорее – простой банальный расчет нанимателя: не платить! Например, отравив. Или подсыпав кукнару в «праздничный» плов по случаю окончания работ. А когда все отключились, их и – !..
Но вряд ли эта мысль пришла в голову Усмон-бека – сама!
Впрочем, что-то он далековато забрался в своих предположениях и видениях.
Стоя на пороге большой комнаты, и обозревая матрацы и остатки их нищенского стола, Кот кусал губы.
Нет здесь ничего, что удерживало бы его от банального бегства.
И хотя он и задвигал напарнику, что негоже им «сдаваться», это – не сдача!
И не страх. Вернее – не только и не столько страх.
Это просто банальное желание…
Остаться в живых!!!
С тремя собранными пакетами в руках он прошёл к калитке. Прислонил их к стене.
Оглянулся.
Вот он – участок.
Распаханный, словно поле по весне, рядом с калиткой. Полуобрезанные пеньки – до середины. И девственно нетронутые джунгли – там, в конце двора… Торец которого как всегда тонет в густой тени… Коту теперь уже стопроцентно чётко было понятно, да и чувствовалось, что наблюдают сволочные кусты за ним.
А неплохо они им, людям, тут показали. Мать Кузьмы.
И вот он, и правда – поджав хвост, и имея за душой чувство вины, пусть и косвенной, в двух смертях, бежит отсюда. Словно обо…равшийся прямо в классе, перед друзьями и подругами, пацан-сопляк…
Но разве поспоришь с демонами?! Он – не священник! И не истово верующий. Он даже молитву – помнит только одну. Никаких шансов «изгнать», или утихомирить хотя бы на время обретающуюся здесь потустороннюю злую силу у него нет!
Он обернулся к снова калитке. Отпер засов. Распахнул. Что за!..
За калиткой располагался двор.
Да-да, тот самый, вблизи похожий на взрытый лунный пейзаж! С пнями-обрубками в середине. А вдали стояли могучей, пусть и несколько поредевшей, стеной, неизменные и неумолимые кусты. За которыми теперь уже можно было кое-как разглядеть сарайчики…
Кот невольно оглянулся через плечо.
Нет: всё верно. Вид там, откуда он пытался сбежать, имелся точно такой же.
Послеобеденное солнце отлично освещало всю «сцену», на которой ему, похоже, теперь волей-неволей придётся разыгрывать спектакль под названием «Последние мгновения жизни Василия Николаевича». Или как там было у Чехова?
«Смерть Ивана Ильича»?
Но Кот решил, что так просто не сдастся.
Со вздохом, подхватив снова свои пакеты, он перенёс и переставил их к стене – с другой стороны калитки. Вышел и сам, оставив дверь распахнутой настежь.
Чтоб им всем пусто было! Вот: разница, пусть и минимальная, имеется! Здесь калитка закрывается в другую сторону!
Отличие? Отличие! Пусть она и зеркально всё повторяет – но – отличается!
Он снова осмотрелся. Даже прошёл к сарайчику, и, сам не зная зачем, распахнул его дверь. Нет: всё точно так же. И – сугубо материально. Как и всё остальное здесь!
Даже комья земли на лопатах ещё не обсохли!..
Понимая, что это уже бессмысленно, он даже не стал закрывать и запирать калитку на улицу. Так и пошёл мимо неё с пакетами в руках по расчищенной ими всего каких-то три дня назад дорожке. Поднялся по ступенькам. Вернулся снова в дом.
Дом тоже казался тем самым…
Та-ак. Продукты, и те, что остались, и те, что он только что прикупил – вот в этом пакете. Значит, примемся за распаковывание. А на досуге, за едой, и подумаем…
К сожалению, ничего хорошего не надумалось.
Если местные демоны настолько сильны, что запросто, среди бела дня, и даже после «обработки», что водой, что свечкой, изменяют реальное пространство, ну, или делают его совершенную иллюзию, что, в-принципе, для него сейчас одно и то же, стало быть – по фигу им были его жалкие потуги с этими самыми свечкой и святой водой. Тем более, что смыло её дождичком… А, стало быть, оставаться здесь на ночь – не желать себе добра. Но поскольку уйти через калитку, традиционным путём, не удалось, придётся попробовать нетрадиционные.
Например, через крышу.
Этим Кот, понимающий, что время работает против него, и занялся сразу после того, как прикончил очередные две самсы, заев четвертью батона колбасы и запив одной бутылкой красненького. (Ни фига от неё привычного «расслабляющего эффекта» или эйфории пофигизма к окружающим проблемам не наступило!) Жалел он о том, что не сходил к Максуд-опе за обычной водой: когда теперь он сможет пить нормальную аш-два-о!..
Для этого нужно прежде всего выбраться из этого чёртова места!
Из ловушки!
Потому что из крана всё ещё идёт белый и горький мутняк, которым мыться – можно, а вот пить… Но у него сейчас – семь бутылок пятьдесят третьего в наличии. На пару дней. (Тьфу-тьфу!) Поэтому – скорее на крышу!
На крышу «большого» дома Кот забрался, в-принципе, без особых проблем даже без лестницы – по наклонившемуся под углом градусов в шестьдесят стволу засохшей урючины, сняв кроссовки. Понятное дело, что ни плодов, ни листьев на ней не имелось – от души засохла она в отличии от проклятых кустов. Зато раз росла почти в центре верхнего, возвышенного, двора, одна из её толстых нижних ветвей практически лежала на этой самой крыше.
Осторожно ступив на покрытие из старого, ещё асбесто-цементного, серого шифера, он убедился, что, к счастью, оно его держит. Хоть и предательски поскрипывает. И шуршат съёжившиеся чёрные листья под ногами. Не торопясь, расставив для баланса руки в сторону, и ставя ступни поближе друг к другу, он двинулся к коньку.
Странно. Он бы мог поспорить, что до него – не больше трёх шагов, но преодолеть… Почему-то никак не удавалось. Глянув назад, за спину, он чуть не заорал благим матом: сук, с которого слез, так и оставался в шаге от него!
Проклятье!
Но что же делать?!
Он лёг. И попробовал добраться до верха крыши ползком, по-пластунски.
С тем же результатом.
Плюнув, он сдался.
Зато когда полез вниз, до сука действительно оказался один шаг.
Ну, здорово…
Однако сдаваться Кот не собирался. Для начала одел назад кроссовки, которые висели, связанные шнурками, у него на шее.
Вернувшись в комнату с окнами, он попробовал выломать решётку с левого. И быстро убедился, что следы от попыток сделать то же самое на решётке имеются.
Правда,
