ведь весело — быть вместе с вами, ещё и охотиться. Я даже собрана уже.
Он вздохнул, повернувшись на выход из веранды — спиной к ней:
- Послушай, Летхерне, — он встал на землю, повернув лишь голову на неё, — Мы решили больше не брать тебя на охоту.
Казалось,
Эта самая земля ушла из под её ног.
Чей бы кровью она ни была орошена,
Она не чувствовала её.
- Почему? - она спросила, не веря, что она говорит, и не веря, что она ещё не расплакалась, — Разве я делаю что-то не так?
- С тобой все в порядке, — он не знал, что придумать в отмазку. Видеть её такой грустной было мучением, — Но это не я предложил.
С того момента они стали дальше друг от друга.
Глава 6 -- Нельзя называть ее Лика
Они практически не разговаривали.
Она чувствовала себя виноватой, но ещё не знала, что подлинным виновником этого бойкота являлся Лео.
Который осознал свою влюбленность.
И меланхолично расхаживал по залу.
Зал был полон картин Летхерне, выполненными слишком искусно и реалистично.
Вот его портрет, рядом — родители. Потом родители в полный рост, и он тоже. Сад с нескольких сторон.
И очень красивая картина, которую он, казалось, где-то видел: вид на сад и на дом со скамейки ночью.
Он проходил по залу, прикасаясь к картинам руками, вдыхая их запах и вглядываясь в изгибистые штрихи. Чем дольше он ходил, тем тяжелее становилось на душе.
Он ничего не мог с собою сделать.
Чувства били через край при виде этих картин.
Но он понимал, что так нельзя.
Что нельзя позволять чувствам выходить наружу, нельзя позволять неведомой эмоции завладеть им, нельзя её любить.
Даже если хотелось бросить все: и эту сдержанность, и эту формальность, и это наследство.
Хотелось быть счастливым.
И немного одиноким.
В его ситуации это было невозможно. Скорее всего, ему нужен был либо дипломатический брак, либо взаимность.
Первое выглядело более возможным в его пустых глазах.
От этой невозможности он практически физически чувствовал, как его сердце сжимается.
Обливается кровью.
Вдруг он перестал ходить.
Он остановился.
***
Перед ним снова была картина ночного сада.
Он не знал, зачем он остановился возле неё.
Он вновь прошелся по ней пальцами, только нежнее и вдумчивее.
Он встал настолько близко к ней, что практически прислонился своим несчастным сердцем к нарисованным цветам.
Ему показалось, что он всплакнул.
Но ему хотелось верить, что ему просто показалось.
Краем глаза, в самом низу, где была нарисована земля, он увидел чёрную подпись: "Лика"
Лика — словно звонкий смех на её устах.
Почему Лика?
Может, это не её картина?
Может, это просто псевдоним?
***
Он не знал, у кого спросить, кроме неё самой.
Он подошёл к ней в сад, где она делала наброски небольшого натюрморта.
И спросил:
- Это ты Лика?
Летхерне удивленно поморгала, отвлекаясь от своего дела. Кроме барканского платья, на ней была широкополая шляпа — она ещё не привыкла к жаре. Её волосы были подвязаны в хвост.
- Да, Лика это я.
Они простояли в молчании некоторое время, пока она не осмелилась добавить:
- Этим именем меня называли в Катанне, тебе не обязательно его использовать.
- Почему Лика?
- По глухим буквам.
У Лео сложилась картинка в голове, пока они молчали, и он снова заговорил:
- Звонко звучит, — он очень смутился, но это было видно лишь ей.
Снова повисло гнетущее молчание.
- ... Можно тебя так называть?
Она улыбнулась в своей манере:
- Конечно, — она села на своё место, — Почему нет?
***
- Все катаннка эта, чертовка... Все зло к тебе из-за неё, — мать злостно собирала обрывки астрономической тетради Лео, разрывая её ещё мельче, — И зачем мы ее приютили? - она сжала бумажки в кулак и сожгла их своей рукой, — Бесполезное существо, ничего кроме вреда она не несёт.
- Прекрати, — измученный избытком закипающих эмоций, Лео ходил по своей комнате, — Прекрати винить Лику.
- Нельзя называть её Лика.
Часть 3
Глава 1 -- Снегопад
- Мьохе! Я доложу об этом Мьохе! — учёный уже выходил из себя.
- О чем же? — его друг с невинным лицом прохаживался по комнате.
- Мы отправили наследника в исследование, не зная, что на планете кто-то есть. Мы наврали, — он тяжело выдохнул, переводя дух, — Всем.
- О, дорогой, там не просто кто-то есть, — тот разводил руками, ехидно улыбаясь, — Там целая цивилизация!
Учёный злостно хлопнул кулаком по столу:
- Ты знал! — он набросился на своего друга, — Ты знал все, но не говорил! Почему?
- Мои цели были тебе ясны, Нернан, — он отошёл в угол комнаты, держась на расстоянии, — И я думал, мы за одно.
- Да как мы вообще можем быть за одно... — не успел он моргнуть глазом, как его друг исчез.
***
- Проходите, — Лео принимал гостей с книжками и прочими познавательными принадлежностями, — Только Лику не трогайте. Она приболела и сидит на кухне.
Сочувственно кивнув, ребята прошли ко столу.
Юноша сразу подыскал им стулья и они занялись задуманным делом:
- Нужно понять, — Сима начала, — Где вообще ваша родная планета? Это в солнечной системе?
Лео слушал, какие места этой самой системы она называет и показывает.
А после вспомнил как ощущался барканский свет и как по-другому ощущается солнечный.
Поэтому он отрицательно покачал головой.
- Хорошо, — она где-то нашла большую карту, выходящую за пределы несчастной солнечной системы, но приближённых к ней объектов, — Будем искать так.
***
Они как будто уже отчаялись.
Петя смотрел на ближайшие объекты и иногда называл их ребятам.
Они смотрели, но Лео не находил нужной планеты.
- Она называется Хжушанне, — он повторял в который раз своим спокойным голосом, — И точно находится возле звезды.
Они лежали на полу и разглядывали этот большой кусок бумаги.
Сима была крайне сосредоточена: она искала все, что только может быть похоже на чертову планету Хжушанне.
Лео искал вместе с ней, а Петя смотрел в другой угол карты:
- Так вот же она, — он показал на маленькую точку ближе к краю карты, — Хжушанне.
Они подползли к нему, стараясь не смять огромный кусок бумаги и убедились в его правоте.
- Ну-ка... — Сима детально рассматривала эту небольшую точку и взглядом пыталась найти источник света на этой планете, проводя пальцем то выше, то ниже, — Проксима... Центавра...
Несчастный картавый Лео даже не пытался запомнить название звезды, которая освещала его родные края.
Серафима, сделав пометку, сделала другую на Земле и на Хжушанне непосредственно.
- А у вас что, Интернета тут нет? — Петя удивленно посмотрел на Лео. Он отчаянно что-то пытался забить в свой сенсорный мобильник, так как его старый был разобран и изъят непосредственно сидящим напротив иноземцем для того, чтобы показать эту невероятную вещь инженерам из Карвалоссне.
Лео лишь с непониманием посмотрел на него, но ничего не ответил.
Девушка уже хотела заинтересованно зачитать большую статью о находке, но Петя продолжил:
- Выходит, в распоряжении только книги, — после этой фразы он призадумался, — Но мы можем засесть в какое-нибудь кафе.
- Снова есть пиццу? — Лео с интересом взглянул на него.
- Почему нет, — Петя безмятежно выдохнул, — Как Лика выздоровеет, её с собой позовем.
Сима следила за их диалогом.
Наверное, ей нужно было поучаствовать с ними в разговоре, но она не знала, что могла сказать.
Тем более, если перед ними задача добраться до планеты, то нужно приложить все усилия.
Наверное, в этой ситуации ей нужно было расставить приоритеты по-другому и немного расслабиться на секунду.
Однако Лео подошёл и попросил у неё книгу, чтобы ознакомиться со статьей.
Он читал молча.
Сима и Петя почему-то тоже молчали. Возможно, им больше не о чем было говорить и за этот день они уже все обсудили.
Поэтому они просто смотрели друг на друга.
Молча.
***
Сима шла домой.
Сима думала о том, что могла бы проявить себя больше. Она ведь практически не знает Лео и могла бы сделать что угодно для более близкого знакомства с ним.
Хотя ей это не было так важно.
Хотя она не могла сделать что угодно.
Её как будто что-то сковывало.
Она не понимала что.
И, наверное, даже не хотела знать. Она мало что смыслила в таких делах.
Наверное, ей хотелось больше общения.
Наверное, ей хотелось этого всю свою жизнь.
Ей хотелось обычных друзей. Ещё больше ей хотелось подруг.
Обычных. Как у всех.
И когда эти друзья как будто начинали появляться, она не совсем знала, что ей нужно делать. Она привыкла общаться с Петей, который уже знает все достоинства и недостатки скромной девушки.
Но когда приходил кто-то новый, когда этот кто-то разбивал оболочку скромности, приходилось оголять и выставлять напоказ себя настоящую.
И ей этого очень хотелось.
Но было так страшно.
Она ворошила листья своими сапогами.
Чёрные распущенные волосы растрепанно ложились на плечи.
За спиной была небольшая сумка, уши небрежно прикрывали большие белые наушники с наклеенными картинками котят. Музыка, игравшая в них, много значила для неё.
Когда на её нос упала маленькая, холодная, водянистая снежинка.
Она подняла голову.
И заметила, что всю улицу, всю несчастную улицу, освещаемую одним лишь фонарём, неистово заметало снегом.
Первым снегом.
Глава 2 -- Нить
Лика сидела на кухне.
Долго.
Лика с кухни не выходила.
Это была её территория.
Это были её полочки, её чёрный диван, её стол.
Она тут жила.
Лике было тоскливо.
Апатия небольшой нитью подбиралась к ней, поглощая ее сознание.
В таком состоянии она, конечно, не могла искать новой истины.
Да и разве ей она вообще нужна?
Ей была приятна старая.
Её с ней разлучили.
Она переживает разлуку.
Бессмысленно искать новую истину.
Она тоже будет бессмысленна.
А может, новая истина в том, что все наоборот, не имеет смысла?
И смысл тогда этой истины?
Она ведь так же бессмысленна.
***
Лика сидела на кухне.
Долго.
Лика с кухни не выходила.
И впускала к себе кого-то, только не Лео, только не его.
Или наоборот, только Лео.
Только его.
Только он заходил к ней, садился рядом, подставлял своё плечо под её голову.
Она засыпала или думала вслух:
- Если жизнь настолько жестока к нам, почему мы вообще живем? Ради тех мелких крупиц радости и истинного чувства, которое, может, мы сами себе и придумали, чтобы было то, ради чего нужно по-настоящему жить? Может, мне больше не нужны катаннские мотивы. Вернусь в Баркацну, займусь скотоводством. Знаешь, Лео, у меня будет много овец. Я буду их выстригать и делать из их мягкой шерсти теплые одеяла, прямо как тут. Разноцветные и мягкие. Я буду красить их разными — разными цветами и вышивать на передней стороне такие цветы, которых я даже сама не видела. Чтобы понимать, где у одеяла перед. Я буду раздавать их несчастным бездомным прохожим, я буду продавать их в своей маленькой лавке, я буду укутывать в них тебя, если ты замерзнешь.
Лика плакала.
Долго.
Это единственное, что она делала этими днями.
Настолько много плакала, что собрав эти слезы и вылив их на родную планету, большое озеро Неннехере затопило бы их края.
Лео не знал, что ему делать.
Он сидел рядом с ней.
Обнимал её за плечи.
Слушал все, что она говорит, даже если это казалась ужасной глупостью.
Лика не спала.
Долго.
Лика мучилась от тревоги и бессонницы.
Ночью она ходила по дому, потому что сидеть на кухне было страшно.
Иногда она замечала Лео, который что-то выписывал в свою книженцию.
Время было уже совсем поздно, поэтому она, чтобы избавиться от тревоги, напоминала ему об этом. И о
