порученная заботиться о наследнике барканского престола и просто как хорошая подруга, искала самые холодные вещи, которые тут могут быть.
Сначала она крайне заботливо облила его ледяной водой. Честно говоря, это правда облегчило ситуацию.
Позже она обнаружила большую морозильную коробку с полочками, которые тут же убрала, а позже посадила внутрь несчастного Лео.
Дыхание его восстановилось, бредить тот перестал, а через некоторое время она, занятая рисованием, услышала ужасный грохот.
Лео стоял и ощупывал себя, держась за холодильник.
- Эй, ты чего? — она подошла к нему быстрым шагом, — Ты на ногах не держишься ещё, давай обратно.
- Прекрати, — такое беспокойство было ей несвойственно, — Лучше скажи, где мы.
- Так понимаю, на том самом неизведанном месте, — активно жестикулируя, ей стало неудобно держать карандаш в руках, поэтому она заправила его за ухо, — Достаточно обжито тут.
- Ты выходила наружу? — он сел на кровать с усталым видом.
- Пока нет, но собираюсь, — голос её был бодрее любого задорного луча; что на фоне изнеможенного юноши казалось ужасной иронией.
- Я пойду с тобой.
- Сиди тут! — она утихомирила его порывы громким криком, — Приди в себя сначала и осмотрись.
Ему нечего было сказать — чувствовалось правда скверно.
- Ладно, — он согласился с ней, — Тогда выходи прямо сейчас.
Подходя ко двери, она краем глаза заглянула на стол, куда она бессознательно положила какие-то бумаги: теперь их не было.
На их месте лежал ключ и тонкий прямоугольник из неизведанной материи.
- Ого! — она с удивлением и восторгом заострила внимание на ключе и стала бегать по всему дому в поисках скважины.
Лео, тяжело вздыхая, даже не пытался её остановить — у него не было сил. Да и не хотелось ему, ведь если бы не его барканская физиология, то так же бы носился с несчастным ключом.
- А, вот как оно работает! Ты посмотри, Лео! У нас есть ключ от комнаты! — Лика открывала и закрывала дверь, крутила ключом туда и обратно, входила и выходила из квартиры, — Тут комната номер 17. А рядом... 18!
- А у нас? — вопрос юноши звучал слишком мягко для его голоса.
- У нас 19... Только 20, — она постучала по входной двери в их квартиру, — Такая прочная...
- Что еще там лежит? — он спросил с интересом.
Лика зашла в квартиру, закрывая за собой дверь.
- Не знаю, — она взяла кусочек в руки, — Тут что-то... Непонятное написано, — она вертела его в руках туда и сюда.
- Ну дай посмотреть.
Она вручила в руки Лео неизведанный предмет.
Он со всех сторон его разглядывал, принюхивался, облизывал и даже пытался откусить.
Но так и не понял, что это такое и для чего это.
- Возьми на всякий случай.
Лика глуповато кивнула, взяла неясный предмет и ключ с собой.
И ушла, закрыв дверь.
Лео тяжело выдохнул, положив голову на руки, как вдруг услышал короткий звук схожий со звоном.
Он раздался еще раз и еще.
Он был готов встать, но тут же Лика открыла дверь с радостным известием:
- Смотри! — звук снова раздался, — Смотри, какая кнопочка тут есть!
***
Он сидел один, просверливая потолок взглядом.
Было совершенно тихо.
И немного одиноко — как он и хотел.
Ему это нравилось.
Никто его не трогал.
Не приходила мать, ругающая его за дружбу с Ликой; не приходил отец, который был уверен в том, что он, как его сын, был обязан знать все о тяжёлом труде Монне; не шумела ни кухарка, ни прислуга, ни Летхерне.
Никто не тревожил его покой.
И ему было хорошо.
Он думал о том, сколько еще ему предстоит узнать об этом месте.
Есть комната — но что, если есть люди?
Может они находятся на месте вымершей цивилизации?
Он не знал.
Так пусто.
***
- Ну рассказывай, — он лениво вытянул ноги, упираясь ступнями в холодильник, глядя на неё воодушевленную.
Она набрала побольше воздуха, начиная:
- Смотри, — она начала, держа что-то в руках, — Когда я вышла, я ничего не поняла: не было двери.
Он вскинул бровь:
- И как же ты выбралась?
- Я проследила за местными, — она активно жестикулировала во время своего рассказа, — Они что-то нажимают, куда-то заходят, в общем, сложно....
- Так, — он перебил её, — Живой кто-то все таки есть?
- Да, конечно! — она практически прыгала от восторга, — Но они совсем на нас не похожи, зато их много и они добрые.
Он не совсем понял зачем же они сюда отправились, если были уверены в том, что тут нет ничего живого.
Но свёл это на то, что барканцы не знают о том, что тут отдельный мир.
- Что за мешки? — он снова перебил восторженную речь Лики о том, как она шаталась по улице.
- О, я рада, что ты спросил! — она стала доставать из одного овощи, пачку зефира и коробку гречки, — Это было похоже на барканские овощи. И ещё что-то местное
Лика доставала какие-то лекарства, потому что она спрашивала у прохожих, что может помочь её другу; доставала одежду, потому что, как оказалось, в барканских платьях тут никто не ходит, ещё и хвост нужно куда-то прятать.
- Ну показывай уже, — он вытянул ноги и стал наблюдать за тем, как Лика уходит. А потом возвращается в длиннющей жёлтой футболке и огромном джинсовом комбинезоне, у которого стремительно подворачивала штанины:
- Ну это хоть что-то! — она лучезарно улыбнулась Лео. Хвост был спрятан в штанину и практически незаметен, — Ты не волнуйся, тебе я тоже кое-что нашла.
- Показывай.
Ему в руки был вручён бордовый свитер и синие джинсы.
Переодевшись, он посмотрел на себя в зеркало рядом со входной дверью:
- Пойдет, — на самом деле, Лео не сильно беспокоило то, во что он одет.
Хотя видеть своё тело в чём-то кроме барканского платья было удивительным и очень непривычным.
- А мне кажется, ты прямо душка, — она закинула свою руку на его плечо, облокачиваясь и смотря в зеркало, — Матери показать — не узнала бы!
Ему чертовски захотелось обнять её со спины.
Но он лишь скромно улыбнулся.
- Ого, Лео улыбается?! Последний раз ты такую лыбу давил, когда тебе было... Десять.
- Неправда.
- Правда!
***
Оказалось, что и непонятный предмет пригодился, и обнаруженные в шкафу странные бумажки, и письменность со словесностью странного шифра, изучением которого они занимались в Баркацне.
Лео стал чувствовать себя гораздо лучше и вместе с Ликой был зачислен в местную школу рядом с их домом.
Глава 3 -- Снег на васильковом поле
Сначала Лика не совсем поняла, зачем им нужно в эту школу.
Она только-только адаптировалась, а они уже и местные учебные заведения стали изведывать.
Но после она поняла.
Она погрузилась в этот бесконечный поток информации. Больше всего ей нравились уроки, где они рисовали или шили — тут она могла дать волю своей фантазии.
В целом, ограничений для неё тут не было. На её рисунки не ставилась цензура, как в Баркацне.
Безусловно, ей нравилось узнавать об этой планете: о камнях, о странах, о местных животных и о том, из чего эти животные состоят.
Ей это нравилось, когда Лео к подобному относился крайне строго и настороженно.
***
Лике просто нравился учебный процесс. Она участвовала везде, где только можно — собрания, олимпиады, кружки, секции.
Она так познавала. Она действительно расстраивалась из-за плохих оценок и искренне радовалась хорошим.
Познавательная деятельность спасала её от тревоги и одиночества — у неё даже появилась подруга.
Её звали Сима, у неё были длинные чёрные волосы, завязанные в два хвоста, а иногда и в две косы.
Кожа её была бледная, руки тонкие и костлявые, голос высокий. Выглядела она достаточно хрупкой, но Лика с большим удовольствием показывала ей свои рисунки, интересовалась её хобби, её мыслями.
В целом ей.
Серафима была немного замкнутая и скромная — возможно, она боялась такого количества новой информации.
Лика помогала ей раскрыться и перебороть свои страхи. Конечно, у девочки это получалось не сразу, но иногда она и вправду чувствовала себя увереннее.
***
Лика очень много рисовала.
Её рисунки не были похожи на те, которые она рисовала в Баркацне.
Она приходила со школы, выполняла все свои задания и принималась за рисование.
Лео проходил мимо и смотрел — он любил её картины.
Но эти рисунки были совсем другими.
Конечно, детальность картины восхищала: в одном углу сидел писатель, в другом — дровокол, в третьем — минеролог. Они сидели под большим тёмно-синим куполом. От головы каждого шла красная ниточка.
И сверху ниточки соединялись.
Углы безобразно замазывались чёрным.
Скулы творцов выводились коричневым.
- И что это значит? — Лео положил руки на её плечи.
Да, подобное его удивляло: то был не местный пейзаж и даже не портрет лучшей подруги.
А ремесленники.
- Это можно воспринимать как угодно, — она улыбнулась ему, повернувшись, — Все зависит от того, что ты хочешь тут увидеть.
- Я вижу людей и красные полоски, — он задумался, — Скажи, у них проблемы с кровью?
Лика продолжала выводить каждого сидящего:
- Может быть, — она не стала оглядываться на него, — Воспринимай, как хочешь.
***
- И это тоже воспринимать, как хочу? — он взглянул на её рисунок.
На нём был человек, но какой-то не такой. Руки и ноги у него были треугольные, голова овальная, тело прямоугольное.
Тёмные волосы топорщились ровными углами.
Глаз у него не было — только приоткрытый рот.
Стоял он на голубом фоне и сжимал одной своей рукой сердце.
Натуральное, человеческое сердце.
Тонкими струйками от него стекала кровь по всему прямоугольному телу, образуя лужу под его трапециевидными ступенями.
Лика молчала.
Но после опомнилась:
- Да, разумеется, — она закрыла свой большой блокнот, — Думай что угодно.
Лео думал, что она что-то ему не договаривает.
А Лика просто хотела запечатлеть свою мысль.
И совсем не хотела возвращаться в Баркацну — зачем? Там бы подобные рисунки сожгли на стадии наброска.
А тут она может не только рисовать, но ещё и слышать отклик от чужих сердец.
Добиваться взаимопонимания.
Все ей было хорошо.
Все ей нравилось.
Созидательная деятельность спасала её от тревоги и одиночества.
Что нельзя было сказать о Лео.
Глава 4 -- Василек в заснеженном поле
Лео относился крайне серьезно и настороженно к учебе.
Его попросили собрать как можно больше информации об этой планете — он не терял возможности и записывал все в свою толстую тетрадь.
Его не волновали успехи или неудачи в учебе. Главное — это то знание, которое он привезет в Баркацну.
И привезет ли вообще?
Он приложит все усилия ради этого.
Он должен был вернуться — он знал это.
Он должен был вернуться для того, чтобы просветить барканский народ.
Не послушают.
Разорвут.
Так передаст эту информацию катаннцам — уж они — то точно разберутся.
Катаннцы люди странные, но умелые, практически, как карвалосские инженеры.
***
Он шагал, думая об этом — о том, что нужно вернуться.
Шагал в темноте.
Шагал в никуда.
Или не знал, куда шагал.
Погодой играя, бес заботливо включил фонарь.
Он остановился.
Свет.
Слишком знакомый.
Он подошёл к нему ближе.
Наверное, тёплый барканский свет?
Нет, барканский свет был слишком навязчивым и слепящим. Отовсюду много звуков, много видов, много чувств и эмоций.
Этого было в избытке — ему не хотелось этого.
Может отдыхать на этой планете от изобилия чувств и звуков ему нравилось.
Нет, это точно не барканский свет.
Ведь свет фонаря был ненавязчивым, хоть и однотонным.
Может, это солнечный свет, который он совсем недавно увидел?
Он шагнул ему навстречу.
Нет, тоже нет. Солнечный свет был более тёплым.
Свет
