невольно присела, хоть и понимала, что прятаться не имеет смысла: все пространство между гаражами как будто затянуло в черный клубящийся кокон, через который ничего невозможно было разглядеть. Резко завоняло паленым. Вопли не прекращались, но звучали они уже не так громко, напоминая скулеж подбитой камнем собаки:
- А-а-а-ы! Ы-ы-ы-а!
Наконец дым понемногу рассеялся, и я увидела корчившуюся на траве фигуру Скороходика. К тому времени он уже не выл, а только
слабо постанывал. Поблизости никого не было - видно, все его дружки с перепугу дернули через кусты, о чем говорили сломанные в нескольких местах ветки и кучи листьев, рассыпанные на земле. Вполне возможно, что кто-то из них тоже получил серьезные увечья. Впрочем, мне было на это глубоко наплевать. Сейчас меня волновало только одно: в каком состоянии находится Скороходик. Скоро я это поняла.
Мой враг лежал, скорчившись, на боку, напоминая полураздавленную гусеницу. На его черной от копоти физиономии застыла гримаса боли. Руки, такие же черные, были судорожно прижаты к животу. В этом месте куртка Скороходика была почти полностью съедена огнем и все еще слабо дымилась по краям.
Я почувствовала, что губы мои сами собой расплываются в торжествующей улыбке. Похоже, все произошло именно так, как и задумывалось. Трахаться в этой жизни Скороходику уже больше не придется.
Пятница, 24 сентября
Ночью я неожиданно вновь увидела во сне бабку. Она смотрела на меня все тем же укоризненным взглядом, но по-прежнему хранила молчание. И чего ей, старой ведьме, от меня нужно!
Известие о том, что произошло со Скороходиком, облетело школу почти мгновенно. Видно, проболтался кто-то из его банды. Или какой-нибудь одноклассник заглянул к нему по дороге на занятия. В общем, как бы там ни было, к середине дня все, включая учителей, уже знали о том, что ученик нашей школы Толя Скороходов вчера вечером был доставлен в больницу в полубессознательном состоянии с тяжелыми ожогами в области живота. Причиной несчастья стала разорвавшаяся у него в руках бомба самодельного производства.
Событие заинтересовало буквально всех. О нем шептались на уроках и, собираясь небольшими группками, горячо обсуждали на переменах. Я, конечно, делала вид, что узнаю обо всем впервые, и с заинтересованным видом переходила от одной группы к другой. Скороходика в основном жалели. Во всяком случае, на словах. Однако были и такие, кто не прочь был и позлорадствовать.
Так, пристроившись как бы случайно к одной пацанячьей компании, я подслушала примерно следующее:
- Да, не повезло нашему Скороходику!
- Ну еще бы! Хорошо, хоть руки-ноги целы.
- Ноги-то целы, а вот кое-что другое, говорят, не в порядке.
- Ты это про что?
- Да про то! Догадайся с трех раз!
- Что, неужто женилку оторвало?!
- Ну, оторвать, положим, не оторвало, но то, что Толян теперь не мужик - это факт!
- Чо, в натуре?! Ну ни фига себе!
В голосах пацанов слышалось плохо скрываемое торжество. Не секрет, что мужская половина класса втайне завидовала успехам Скороходика у девчонок. Теперь для них наступало время реванша.
В общем, все складывалось как нельзя лучше. Одно плохо: Борис, кажется, меня избегает. Не знаю, чем это вызвано, но я уже несколько раз за сегодняшний день пыталась поймать его взгляд, и все напрасно: он упорно смотрел в сторону.
Суббота, 25 сентября
Сегодня Тетеха задержала весь класс после шестого урока и целых двадцать минут впаривала, как опасно иметь дело с петардами и другими взрывоопасными штуками. В качестве примера, естественно, привела случай со Скороходиком, выразив надежду, что никто из нас не попытается повторить его опыт. Слова классухи были встречены угрюмым молчанием. Подпалить себе задницу никому, конечно, не хотелось.
Потом кто-то робко спросил, как сейчас себя чувствует потерпевший, на что Тетеха, скорбно поджав губы, нехотя сообщила:
- Толик сейчас в больнице. Врачи говорят, что опасность миновала, но он еще очень плох.
Интересно, что имела в виду классуха под словами «очень плох»? И знает ли она про то, что Скороходик теперь импотент? Думаю, что нет, потому что в самом конце эта дура вдруг заявила, что как только больному станет немного лучше, мы всем классом обязательно сходим его навестить. Представляю, как «обрадуется» нашему приходу этот горе-пиротехник!
Больше ничего интересного сегодня не произошло. Борис меня по-прежнему сторонится. Неужели это из-за того, что Скороходик успел насвистеть ему про меня всякую чушь?
Воскресенье, 26 сентября
С утра было ужасное настроение. Чтобы хоть немного развеяться, решила на несколько минут почувствовать себя ведьмой.
Для начала я спустилась во двор и понаблюдала за тем, как пацаны из нашего дома играют в футбол с соседним двором. Вспомнив, как две недели тому назад один из них - медно-рыжий, с веснушками по всей физиономии - крикнул мне вслед обидное слово, сделала так, что во время очередной подачи ему со всей силы заехали мячом промеж глаз. Он тут же выбыл из игры и, обиженно сопя и растирая по щекам слезы, уныло поплелся прочь со спортивной площадки под смех и улюлюканье остальных футболистов.
Потом я отправилась в соседний супермаркет, где работала очень вредная тетка, с которой я давно хотела поквитаться за то, что она иногда позволяла себе колкие замечания в мой адрес и, отпуская товар, нарочно притворялась глуховатой. Не долго думая, я напустила на нее жуткую икоту, и пока продавщица, красная как свекла и с глазами навыкате, судорожно хватала ртом воздух, преспокойно унесла с прилавка пол-литровую банку «Отвертки» и коробку с кукурузными хлопьями.
После того, как немного подкрепилась за столиком небольшого уютного кафе (молодой нагловатый официант попытался было меня выпроводить, но я на него только посмотрела, и он тут же испарился), я села в автобус и поехала в центр города. Там совершенно бесплатно посетила самый дорогой кинотеатр со стереозвуком и огромным вогнутым экраном. И хотя фильм мне совсем не понравился (какой-то третьесортный боевик, я даже названия не запомнила), было жутко приятно сидеть на одном из самых лучших мест в зале, почти с головой утопая в мягком глубоком кресле и потягивая через трубочку обалденно вкусный мятный ликер - тоже, кстати, халявный.
Домой я вернулась уже под вечер, слегка обалдевшая от впечатлений и почему-то жутко уставшая. Это, наверно, оттого, что за сегодняшний день слишком часто прибегала к своим способностям. Да, что ни говори, а ведьмой быть ужасно приятно. Впрочем, это ведь только начало. Так сказать, разминка перед крупным сражением. Мне бы чуть лучше освоиться со своей ролью, и я таких дел наворочу!
Странное дело: за всеми этими развлечениями я почти совсем забыла про Бориса. А как было бы хорошо провести этот день вместе! Сидеть в темном зале кинотеатра, держась за руки, а потом идти по вечерним улицам, тесно прижавшись друг к другу, и болтать о какой-нибудь ерунде… Все-таки жаль, что всех моих способностей не хватает на то, чтобы заставить себя полюбить.
Понедельник, 27 сентября
Сегодня на большой перемене я попыталась обратить на себя внимание Бориса: проходя рядом с ним, специально уронила учебник. Он, конечно, тут же бросился его поднимать. Завязалась беседа - так, вроде бы, ни о чем.
Я все время пыталась определить по лицу Бориса, как он сейчас ко мне относится, но ничего особенного не заметила. Он так же открыто улыбался, глядя мне прямо в глаза, даже отпустил несколько шуточек. Той холодности и отчуждения, что мне почудились два дня назад, как будто не бывало. Может, я все это себе только придумала?
Самое интересное, что Борис ни разу не заговорил со мной о Скороходике. Похоже, эта тема навсегда останется для нас под запретом.
Не успела я прийти в себя после этого разговора, как меня ждало новое испытание: ко мне неожиданно подошла Ольга. Честно говоря, я о ней уже и думать забыла, и вот на тебе!
Видимо, заранее решив не ходить вокруг да около, моя бывшая приятельница сразу перешла к делу:
- Лид, я честное слово не знала, что он тебе тоже нравится, - Ольга говорила извиняющимся тоном, глядя куда-то мимо меня. - Могла бы, в конце концов, и намекнуть - я бы не стала становиться у тебя на пути.
Это было похоже на полную капитуляцию, если, конечно, эта дура не задумала еще какую-нибудь хитрость. Я молчала, не зная, как мне лучше отреагировать на ее слова. Видя мою нерешительность, Ольга повела себя на удивление тактично:
- Если не хочешь сейчас говорить, не надо. Только запомни: я тебе не враг.
Эта ее тактичность меня, возможно, и подкупила.
- Ладно, проехали, - я изобразила на лице дружелюбную улыбку. Ольга тоже попыталась улыбнуться в ответ, хотя получилось это у нее довольно кисло.
Так состоялось наше примирение. На следующем уроке моя недавняя соперница как ни в чем не бывало снова подсела ко мне. Только тарахтела она теперь в два раза меньше, и я то и дело ловила на себе ее настороженные взгляды.
Неужели Ольга о чем-то догадывается? Ну и пусть! Главное, чтоб она не приставала ко мне с разными дурацкими вопросами.
Вторник, 28 сентября
Сегодня, после очередной длительной болезни, в классе появилась Алка Монина по кличке «Амеба». Бледная, худосочная, с вечно недовольным лицом, она вполне оправдывала свое прозвище. В классе Алка всегда держалась особняком, в основном из-за того, что довольно часто болела. Говорили, что у нее с рождения плохой иммунитет по причине низкого гемоглобина в крови. Какой-нибудь пустячный насморк или небольшое нервное потрясение могли на неделю уложить Алку в постель. Характер у «Амебы» был под стать ее физическому состоянию - какой-то никакой: она никогда ни с кем не спорила, не участвовала в шумных баталиях, не возмущалась по поводу несправедливо поставленной оценки и вообще в классе считалась самой незаметной.
Я, так же как и все, общалась с ней крайне редко - можно сказать, совсем не замечала. Я бы и теперь не стала о ней писать, но…
Дело в том, что Алкино место изначально было в самом конце класса, за предпоследним столом, как раз то самое, что облюбовал себе Борис. Монина не сразу это заметила. Стараясь, как всегда, обращать на себя поменьше внимания, она осторожно проскользнула в
