доверяете…
– Драконы любят деньги. Кто платит, тому и служат. А предать может любой, дракон он или нет, не важно.
Принц измотанный, присел на сундук:
– Как же всё не вовремя!
Он поправил волосы Эммы и тихонечко мизинцем пригладил её бровь.
– Как же всё не вовремя…
– Как знать, как знать, – задумчиво сказал Рагвард. – Может быть, это и есть его время.
– Кого?
– Всего. Всё происходит тогда, когда и должно происходить.
– Мне не нравятся такие теории, Рагвард. Я бы предпочел сейчас ехать на второй полке в поезде Челябинск-Анапа, а не вот это всё! А лучше, конечно, в двухместном купе… до Ниццы… Ты сейчас будешь рассказывать о том, что всё, что ни делается – всё к лучшему?
– Нет. Я только скажу, что всё, что ни делается – будет сделано.
Проснулась Эмма. Принц сидел рядом и смотрел на неё, как кот на канарейку в клетке – с терпением и надеждой.
– Эмма, пока затишье тебе надо перебраться к бастиону и как-то продержаться, до тех пока печать не сработает в обратную сторону.
Рагвард идею поддержал:
– Ты прав, ваше высочество. У второго Южного бастиона будет поспокойнее, там башня самая крепкая и там же подземный ход, на всякий случай… Вот туда её и веди.
***
В воздухе пахло гарью.
Пострадавшая от ночного налёта королевская резиденция выглядела не более чем тоскливо и, в целом, жизнеспособно, без серьезных разрушений. В отличие от остального города, откуда долетали по ветру, как черные хлопья снега, остатки былой жизни, превратившиеся в прах и пепел. Утро началось не с веселых зазывных криков торгашей, не с запаха кофе и сдобы, не с гомона непоседливых детишек, и не с утренних поцелуев, жаждущих продолжения ночи… Нет.
А для кого-то это утро не началось и вовсе. И последнее, что он слышал в своей жизни – это грохот падающих звёзд.
Эмма шла по городу, как в страшном, отвратительном сне.
Вот эта улица ещё вчера – как картинка с открытки, сегодня – как обугленная челюсть с выбитыми зубами, казалась такой оттого, что некоторые дома были полностью разрушены.
– Зачем всё это? Зачем? – Эмма брела, в жутком осознании того, что это всё-таки не сон, а самая что ни на есть явь, она даже не пыталась вытирать слёзы, они просто текли и капали с её лица.
Осознание безысходности на грани обморока и полное бессилие сменились состоянием аффекта. Она бросилась к одному из разрушенных домов, на развалах которого, суетились люди, выносили погибших и искали живых. У тротуара лежали ещё не прикрытые изуродованные тела. Эмма упала рядом с ними на колени, кричала, гладила их, что-то говорила, словно успокаивая.
Подошёл Ким.
– Оставь, пойдем, – он повернул её к себе. – Не надо, оставь их!
– Как? Как их оставить? Я должна им помочь! – Эмма с совершенно дикими глазами пыталась оттолкнуть от себя принца.
– Эмма! Они мертвые! Ты уже ни чем не сможешь им помочь!
Эмма вырвалась из рук принца и пошла дальше, к завалам. Всё это молча наблюдал какой-то карлик с помятым лицом, откидывавший кирпичи. Он обернулся, когда кто-то его окликнул:
– Бонн, давай здесь!
К карлику, растирая пот и сажу, подошёл Золтан. Он заметил принца и только молча кивнул, потом бросил взгляд на Эмму, и снова обратился к карлику, который был троллем, и не смотря на свой маленький рост, имел завидную силу.
– Бонн, надо подвал смотреть, кто-то мог успеть спрятаться.
– Согласен. Мне кажется, вот здесь, где была лестница надо начинать…
Золтан с троллем приступили к разбору, и к ним присоединились ещё трое мрачных и грязных мужиков.
Принц стоял в стороне. К нему подошла Эмма, как сошедшая с ума Офелия – к Гамлету.
– Ким, зачем всё это? Почему они погибли, Ким? Ты можешь это остановить! Ты должен это остановить! Ты же принц!
– Я не могу и не должен. Я не хочу войны Эмма! Ты даже не представляешь, как я этого не хочу! Но я ничего не могу сделать. Ничего. Пожалуйста, пойдем отсюда…
– Нет… Нет! Я останусь здесь столько, сколько это возможно. Я ведь тоже чем-то смогу помочь!
– Эмма! Я…
– Что – ты? Ты мне будешь приказывать? Я не твоя подданная и никогда ей не буду, если ты забыл. Ты не можешь и не должен? А ты не хочешь потаскать кирпичи, Ким? Из-за таких как ты, властителей жизней, из-за ваших пустых гнилых душ, всё это и происходит!
– Эмма, заткнись, прошу тебя. Я – не такой.
– Враньё…
Эмма ушла помогать другим.
Наследный принц очень не любил, когда его брали на понт. Особенно, когда это делал человек, к которому он не был равнодушен. Тем не менее, подождав какое-то время и договорившись с самим собой, он пошел к Золтану, по дороге натягивая изящные кожаные, тонко пахнущие парфюмом перчатки:
– Золтан, я с вами!
…До самого полудня, пока шла работа, принц не разговаривал с Эммой и даже не смотрел в её сторону.
Кто-то крикнул:
– Всё, аваст! Есть!
Мелькнуло серое платье, чёрно-желто-синие руки и ноги – из-под завала вытащили женщину.
– Живая?!
– Нет…
Эмма подбежала и замерла – она узнала в этой женщине ту самую старушку, которая помогала ей. А значит, где-то…
– Там мальчик может быть! Мальчик! – Эмма в крике сорвала голос, пробираясь к мужикам.
– Узко! Даже я не пролезу, – покачав головой сказал тролль, выбравшись из пролома.
– Я пролезу! У вас плечи широкие, а я пролезу… – Эмма, ни секунду не думая, сунула ноги в пролом, пробираясь в неизвестность, которая могла в любой момент провалиться под ней, как развернувшаяся преисподняя…
– Эмма, не надо!
Принц успел только лишь увидеть как в дыре, готовой в любую минуту схлопнуться под тяжестью каменных блоков, исчезает вдрызг исцарапанная рука той, которая… которая за последние пять часов успела вымотать ему нервы так, как никто за всю жизнь, и за которую он сейчас молился всем богам, которых только мог вспомнить.
А Эмма с закрытыми глазами, не дыша, чтобы не наглотаться пыли, понемногу продвигалась дальше. Внезапно почувствовала, как на неё тянет воздух – впереди была пустота. Она опустилась в эту пустоту – под её руками оказался холодный глиняный пол. Она прислушалась.
Где-то.
Слышно, как…
Дышит!
Ощупью, ощупью… По скользкому полу… Но под пальцами только лишь осколки… осколки… И снова тяжкий, с хрипом вздох.
Там!
Эмма с новым приливом сил пошла вперёд.
Она нашла его, еле живого, без сознания. Прижала к себе, подняла на руки и двинулась обратно, наверх.
– Я нашла его!
Кто-то подал ей руку и вытянул её вместе с пацаном наружу.
– Крови много потерял, – сказал тролль, быстро осмотрев пацана. Он принялся перевязывать каким-то обрывком ткани его рану на ноге. – Ничего, ничего… Держись!
– Живи, пожалуйста, живи, – Эмма, шептала как заговор, держа в своей руке худую грязную ручонку. – Надо вернуться во дворец! У вас же есть врач? Доктор? Кто-то сможет ему помочь?!
Принц скинул куртку, на которую переложили несчастного мертвенно бледного ребенка. Он осторожно поднял его на руки и только тогда ответил:
– Идём.
Глава 13
Худой, с видом не более добродушным, чем у голодного грифа, эскулап надевал халат, попутно собирая необходимые инструменты:
– Сделаю, что в моих силах, ваше высочество.
Странноватый вид доктора несколько пугал, но недоверия не вызывал. Ассистирующая эскулапу медсестра быстро срезала с лежащего на столе пацана липкую от крови одежду.
Принц вышел в длинный пустой коридор королевского госпиталя, где нервно ходила Эмма. Ничем успокоить он её не мог. Он мог сказать лишь единственно возможную сейчас правду:
– Остается только ждать.
Эмма остановилась у окна и только сейчас заметила зеленую полосу моря вдали.
– Здесь тоже есть море?.. Как дома!
– Ты ближе к дому, чем ты думаешь, Эмма. Да, здесь тоже есть море, и оно тоже уходит… но всегда возвращается.
Эмма смотрела на принца, собираясь что-то сказать, но забылась от неожиданности, когда за его спиной вдруг появился Рагвард.
Ким обернулся и за секунду понял, что что-то случилось.
– Ваше высочество, только что было покушение на короля. В твоего отца стреляли…
– Где?!
– Во дворце. Селена. Твоя тётка хотела его убить. Но он жив. Пока жив…
Его величество король Виллиан Эрхард Непобедимый не почувствовал никакого подвоха, когда в его кабинет, где он обсуждал с высокопоставленными вояками их военные задачи зашла герцогиня Дор-Гейнская и, не размениваясь на разговоры, достала из бархатных складок своего платья шестизарядный револьвер.
Грохнул выстрел. Прибежавшие гвардейцы скрутили герцогиню, кто-то бросился к нему на помощь… А потом наступила тьма.
***
– Будет жить!
Перед Эммой стоял доктор, который устало вытирал руки и повторил:
– Мальчик будет жить. Но, конечно, пока останется здесь, состояние тяжёлое. Как его имя?
– Имя… – Эмма немного потерялась, вспоминая. – Фердинанд!
Доктор ушёл.
А Эмма почувствовала, как её печать, про которую она уже и забыла, начинает оживать. Кожа горела и засохшая давно на груди кровь снова потекла, и каждой своей каплей она жгла, как кислота. Подчиняясь какому-то внутреннему голосу, она пошла к тому самому месту, куда её вчера забросило.
Кто-то догнал её и остановил.
Эмма в прострации, раздирая зудящую кожу, даже не сразу узнала принца.
– Ким, я ухожу, мне пора. Что… что там с… отцом? – она говорила высохшими губами, пытаясь сосредоточить взгляд на его лице.
– Всё серьезно, но он пока держится… Эмма, мне… мне передают корону, отец уже подписал акт об отречении… от престола.
Эмма, наконец, нашла точку опоры в своём сознании. Она смотрела в эти штормовые глаза напротив неё и говорила:
– Ким, не бросай пацана, хорошо? И… пожалуйста, пообещай мне, что больше не будет войны, что всё закончится, и ты прекратишь это…
– Я обещаю. Эмма!..
– Я ухожу…
Наследный принц видел и чувствовал, как она растворяется в его руках как призрак, как дым…
Как дым от огня в их сердцах,
Огня, в котором догорали недосказанные слова.
***
На широком песчаном берегу, у старой раскидистой ивы, лежала девушка.
Чей-то лабрадор озабоченно бегал вокруг неё, тыкал носом и лаял. Вокруг стояла группка неравнодушных, но не очень активных граждан.
– Дышит?
– Да вроде – да. Руки какие… Дралась что-ли с кем?
– Может скорую вызвать? Ой, очнулась кажысь!
– Не надо скорую. Всё нормально! – Эмма привстала, вытирая лицо от собачьих слюней. – Всё нормально…
Злое майское солнышко жарило, несмотря на то, что уже перевалило за свой зенит. Зелёные волны качали на себе солнечных зайчиков и чаек. Море уже вернулось после отлива и принесло с собой на берег водоросли и мусор.
Эмма сняла кардиган.
11, Март, 2023г
