Сахалиночки в Заболотье - книга 2

— Пойдем, пойдем, Тимофей, кушать, самовар уж битый час остывает, — засуетилась новая хозяйка птицы.
И только теперь она позволила себе выпустить из глаз соленую прозрачную жидкость. Слезы?
— Ай нет, показалось.

Глава 19. Последняя

Алиса летела целых полтора дня в воздушном пространстве и думала: «Где-то рядом должна лететь моя сеструха».
Девочка крутила головой по сторонам, но Дины нигде не было:
«Это странно, что я возвращаюсь домой не через геологоразведочную шахту, а по небу. Хотя, какое это небо? И не небо вовсе, а пустота. Совсем не страшная пустота, вроде как сон. Да, наверное, я сплю».
Вдруг вдали замелькали буквы: «Добро пожаловать в Правь».
«Ну, хорошо, — подумала Алиса. — В Правь так правь.»
И она медленно подлетела к невесть откуда взявшемуся деду с длинной бородой, в красной рубахе и с трезубцем в руке, а из другой его руки сверкали молнии. Дедушка хитро улыбнулся и сказал:
— Здравствуй, доченька, чего хотела?
Дочка закончила свой полет, встала ногами на что-то мягкое рядом с дедом и пожала плечами:
— Домой хотела. И это, сестру увидеть. Где она?
Дедушка разочарованно поник, еще раз сверкнул молнией, и тут же из ниоткуда появилась ничего не понимающая Диана.
Дети кинулись друг к другу. Дед молчал. Молчание затянулось. Девчонки немного оробели.
— А я бог Сварог, — внезапно сказал старец. — Я сварганил этот мир.

Сварог — бог-кузнец. Его родил самый первый бог — Род. Деяние Сварога — это сотворение новых богов и Земель. Найдя однажды древний камень Алатырь, Сварог произнес заклинание, камень начал расти и превратился в огромный бел-горюч камень. Благодаря ему Сварог вспенил океанские воды. Пена застыла, и таким образом появилась первая земля. Но настоящая сила бога — это огонь и его кузнецкий молот. Сварог — бог солнца, владыка небесного огня, символ новой жизни. В его руках способность повелевать самой жизнью. Сварог творит дела собственными руками. У него четыре лица, которые всегда смотрят во все стороны света.

Сварог разгладил свою белоснежную бороду:
— Просите чего хотите, пока я добрый.
— Дык мы это, домой хотим, в Мгачи, — улыбнулась Диана.
— Врете, — сказал Сварог. — Кто-то из вас желал поискать себя даже в Прави.
— Я, — смутилась Алиса. — Ну, я просто обдумывала все варианты. Извините.
— Возомнила себя богиней? — хмыкнул бог. — Ну, иди, поищи себя среди наших, у нас богинь-красавиц много, авось и отыщешь.
Алиса разочарованно осмотрела пространство: зияющая пустота от края до края и ничего более. Нет ни солнца, ни облачка! А главное, ноги... Ее ноги упирались не в материю, а в мягкую, колышущуюся пустоту. Стоит только взмахнуть всего одной-единственной мыслью, сгустившаяся пустота разжижется и тело полетит.
— Нет, — сказала старшая. — У меня пропало желание выискивать себя тут. Здесь скучно. Не хочу быть вашей богиней. У нас свой бог есть, наверное. Не знаю. В моей семье не принято о нем говорить.
Она уже догадалась, что Правь — это не ее сложно устроенный мир с предполагаемым единобожием, а продолжение сказочного мира. По сути, та же самая сказка, только скучная. И даже если она и выполняет тут роль какой-нибудь богини, то и пусть себе выполняет тихонечко. А сегодня, сейчас ей очень хотелось на Сахалин, чтобы хоть еще немножко пожить в человеческом теле со своими папой, мамой, дедушкой и бабушкой в теплом мгачинском домике, походить в школу, помечтать о будущем и так далее. Судя по выражению лица Дианы, ей хотелось того же самого.
— Нет, — замотала головой Алиса. — Мы в реальный мир хотим. Там у нас тоже есть свой рай и ад.
— А ты уверена, что попадешь в тот рай и ад, а не в нашу Навь, Явь или Правь?
— Не уверена, — потупила взор Алиса. — Я больше не смогу быть вообще уверенной в чём-либо. Никогда не смогу!
Диана нахмурила брови:
— Итак, дедушка, по вашему миру мертвых у нас нет никакого желания лазить. В вашей Яви мы только что побывали. И в сказочном раю, по-видимому, тоже. Отпусти нас домой. А когда мы там состаримся и умрем, то сами разберемся, в какой из миров нам лететь. Ладно?
Сварог хмыкнул:
— Логично, только разбираться будете не вы. А я или бог реального мира. Хотя реален ли тот мир? Вот в чём вопрос.
У Дианы глаза вдруг блеснули бледно-голубым светом:
— Всё относительно, детка!
Сварог почему-то испугался.
— Ладно, ладно, идите, бог с вами, — промямлил он, отшатнулся от гостьюшек и щелкнул пальцами.
Девчонки оторвались от пустотной тверди и полетели! Они летели ровно полтора дня без тоски и печали, без голода и холода, видя друг друга и пытаясь переосмыслить всю свою жизнь. А когда жизнь полностью переосмыслилась, они внезапно приземлились у знакомого им холма. И увидели деревянную дверцу.
— Наконец-то! — сказала Дина, взялась за дверную ручку и открыла ее.
Неприветливая темнота пугала, но не бывшую кошку. Первый пошел! Второй пошел! Девчушки залезли внутрь. В пещере было светло, сухо и тепло. Пол под руками и коленками оказался деревянным, стены и потолок тоже деревянными, а свет болтался сам по себе. Он подмигнул, и глаза девушек наткнулись на другую дверку, на ней было написано: «Это Сахалин, детка!»
Туда и надо было ползти. И они поползли. Диана доползла до заветных дубовых досок, толкнула их головой, дверной проем открылся, и мгачинский лес, качнувшись, показал малышкам свою мягкую, добрую полянку: «Всё, приехали, вылезай, поспешай, в печи зреет каравай!»

— Мама! Дед! Баба Валя! — сиреной скорой помощи ревели сестры и скатывались с горки к дому.
Копошащаяся в огороде спина Ивана Вавиловича дрогнула, правая рука схватилась за сердце, голова медленно повернулась в сторону несущихся, как с пожара, внучек, а тело почему-то обмякло, и ноги стали ватными.
— Что случилось? — прохрипел дед и присел от сердечной боли на корточки.
Валентина Николаевна оторвала зад от капустной грядки и тут же снова уронила его на землю.
Инне Ивановне ронять на плодородную почву было нечего — она ушла в магазин.
Внучки повалили деда (бабушка и так уже валялась):
— Как же мы соскучились!
А когда старики немного очухались от жарких объятий свихнувшихся внучат, то очень сильно разозлились:
— Вашу мать, до инфаркта доведете!
— Наша мать!
— Где она?
— За хлебушком ушла да за колбаской, кормить придурочных детей хоть чем-то, да надо!
Сестры отклеились от бабы с дедом и полетели в магазин. Переполошив всю очередь, набросились на мать. Мгачинцы хотели было сдать Зубковских выкормышей в психушку, но передумали, пожалели:
— Они ведь токо-токо младшенькую нашли!
— Да ладно уж.
— Хай с ними, пущай до своей хаты идут, а там как знают...
По дороге домой выяснилось, что никто из родственников не заметил, как дочки с утра улизнули в лес. Но когда вернулись — сие событие было очень заметно. А сколько суток они в лесу провели? Да бог его знает! Может час, а может и меньше.
За обеденным столом девчушки рассказали о своих приключениях в Заболотье. Дед Иван только хмыкал и хватался за сердце:
— Во заливают!
Баба Валя разливала чай по кружкам, мотала головой и страшно ругалась:
— Аж три кочана капусты из-за этих мерзавок загубила!
А мама Инна молчала. Она уже приняла решение записать слова любимых дочек и подарить новую чудесную сказку всем-всем детям на планете!

* * *

Ну, вот и всё. Жаль расставаться, но придется. А теперь сними свои наушники и иди делать уроки. А то это, буковки нашей Сказочницы кому-то ж надо уметь разгребать... Загребать... Читать! Да, да ты эту повесть не только прослушай, но и прочти. Люблю я, когда своими глазками в текст пялятся, мозги натужно морщат, стараются. Автор.