вверх:
— Сделай, Сварог, меня человеком, пожалуйста! — закаркал он так громко, как мог.
Он каркал долго, так долго, пока не выдохся и камнем полетел вниз.
Ох, ты чёртова птица! Услышал твой голос, услышал хан Батый, что из войска мамаева. Остановил хан свою силу чёрную и направил её всю без остатка на наших детушек неразумных.
— Тук, тук, тук!
Слышишь топот копыт? Это тучей серою неприглядною Мамаи несутся прямо на двух выкормышей сахалинских. А они о том и не ведают, идут, веночки плетут, песни поют, птичьи россказни слушают, советы мудрые направо и налево раздают.
Глава 7. Как деда Вий в помощниках хаживал
Вдруг чернокрылый басенник встрепенулся, всколыхнулся, припал к траве и прислушался. А услышал он бешеный топот копыт. Тимофей стремительно оторвал голову от земли, взвился в воздух и тревожно запорхал вокруг девчат:
— Войско, мамаево войско прёт сюда!
— Войско? Да ты брось! — отмахнулись обе сестры.
Но не успели они поверить или не поверить другу, как вдали показалась темная пыльная точка, стремительно разрастающаяся в первую воинскую фалангу, за которой и не виднелись даже, а предчувствовались следующие ряды. Бежать куда-либо было уже поздно. Дианка зажмурилась, страстно желая проснуться. А Алиса, помня что случилось с ними после прошлой встречи с монголами, отчаянно крикнула ворону:
— У меня в рюкзаке есть живая вода от бабы Вали! Напои нас ею, если мы умрём. Она в фляжке.
Но откуда ни возьмись, запорхал над друзьями ястребок-канюк, кинулся он им в ноги, и разверзлась земля, и полетела в земную глубь Алиса, и полетела в земную глубь Диана, и кинулся вслед за ними верный ворон Тимофей. А ястребок-канюк не кинулся, он поднялся он высоко-высоко над землей и исчез.
И тут закрылись недра земные, проскакали по гладкой поверхности злые воины: то ли на север, а то ли на юг — никто не ведает, даже солнце. В общем, всё дальше и дальше они скакали от этого места поганого, пока не превратились в пыльную серую точку и сгинули из глаз.
А мы с вами провалимся под землю — вслед за нашими героями. У-у-у-у-у-у — ничего я там не вижу, а вы? Да живы, живы они, не переживайте!
— Эй-эй-эй! — послышался голос Алисы в кромешной темноте.
— А-а-а-а-а-а! — послышался плач Дианы.
— Заткнись! — снова Алисин голос.
— А-а-а-а-а-а, сама заткнись! — опять Дианкины хлюпанья и сморкания носом.
— Кар, кар, как? — растерянный голос ворона.
Но вдруг затрепыхал слабый огонек, это старшенькая достала зажигалку. Диана перестала реветь, а Тимофей начал потихоньку приходить в себя. Огонёк зажигалки в кромешной темноте — довольно-таки сильный свет. Вскоре стало ясно, что путники внутри «рукава» какой-то непонятной пещеры и нужно решать в какую сторону идти: налево или направо. Хотя непонятно относительно чего было лево, а относительно чего — право. И особенно то, будет ли потом прав тот, кто отправит их всех направо, ну или налево?
Тимофей не стал рассуждать на эту тему вместе с подружками, он рванулся сначала в одну, потом в другую сторону, а потом вернулся в исходную точку и сказал:
— В той стороне воздух чище, значит, нам туда, — и он махнул крылом налево, а может быть направо, впрочем, неважно.
И процессия молча двинулась туда, куда указала мудрая птица. Каждый думал о своём. Ворон о мерзопакостных гномах: «Не дай бог, если они нам встретятся на пути и начнут закидывать нас глиной.»
Алиса о Дивьих людях: «Не дай бог, если они нам встретятся на пути и снова заморочат голову своими бриллиантами!»
А Диана ёжилась от воспоминаний о самом любимом подземном существе своей бабушки — безобразном Вие. Бывало усядется старая карга в кресло, пересмотрит в который раз фильм «Вий», а потом носится за внучками и орёт как ненормальная: «Поднимите мне веки! Поднимите мне веки!»
— Вий! — каркнул ворон, подслушав мысли младшенькой. — Как же я сразу не догадался, это же он нас спас!
— Заливай! — буркнула Диана, ей теперь самой было обидно, что кто-то читает её мысли.
— Да, да, это точно он, я у Сказочницы в книге читал сказку про Вия. Сейчас я вам её расскажу!
— Ну давай, трави, и так идти страшно, а ты нагоняй, нагоняй на нас жути ещё пуще, чем баба Валя! — недовольно бурчала Динка.
Но Тимофей знал, что он не баба Валя, и даже не баба Яга, поэтому начал травлю, то бишь травить... тьфу ты, рассказывать:
— Собрался Вий помирать, лежит в своём подземелье, Смерть призывает. Пришла к нему Смертушка. А он: так, мол и так, старый я стал, веки в землю вросли, гномы их поднять не могут, вынь из меня душу, чтобы я на тот свет отойти смог. Вздохнула Смерть, полезла душу из Вия вынимать: шарила, шарила — не нашла в нём души. Улетела Смерть от пусто-Вия, остался он один. И решил он у бога Ховалы душу попросить. Лежит Вий, Ховалу зовёт. Но не подумал старый Вий, что Ховала от времени суток добр или зол бывает: ночью он добру служит, а днём — злу. А как Вию подумать об этом? Всю жизнь он под землёй провёл, да ещё с закрытыми глазами. И как назло, Вий стал звать Ховалу ночкой тёмною. И явился к нему добрый Ховала, глаза огнём горят, а вокруг головы ещё шестнадцать огненных глаз сияют. Поведал Вий о своей проблеме и душу у высшего существа просит. Ну что ж, расщеперил Ховала грудь у Вия и вдохнул туда добрую душу. Обрадовался Вий и передумал умирать — жить ему почему-то захотелось. А ещё захотел он на белый свет посмотреть, на солнце красное, на небо синее, на траву-мураву колючую! (На этих словах вся наша троица глубоко вздохнула и попробовала поискать глазами солнце красное, небо синее, траву-мураву колючую. Но тщетно!) Крикнул Вий своих слуг — гномов, те тут как тут. Попросил он их отрезать ему веки. Отрезали гномы Вию веки. Открыл Вий свои очи и ослеп — не вынесли его глаза яркого света факелов подземных. А как ослеп, плачет. Гномы же как увидели горючие слёзы Вия, зашушукались: мол, у Вия душа появилась! Непривычно было Вию душу иметь. Захотел он наверх подняться, воздуха свежего глотнуть. Встал с кровати, а наружу выйти не может — ноги корнями в землю проросли. Приказал Вий гномам корни от ног его отрубить. Отрубили гномы корни от ног его. И посыпалась из тела Вия сыра-земля. Как высыпалась вся, подняла она Вия наружу почвой плодородной, а сама дальше растекаться пошла по лугам, по пашням — крестьянам на радость. И Вию низко-низко откланялась. Неловко стало Вию, стеснительно: он к гнуси да к проклятиям привык. А тут надо же, ему кланяются. Затрепетала душа его и вырвалась наружу птицей малою. Полетела птичка в небо, к солнцу красному навстречу и запела свои песни голосом серебристым. А тело Вия рухнуло наземь железом да каменьями. Вот так и исчез Вий навсегда и навеки! Ну? Поняли? Поняли кто вас спас!
Диана ещё раз буркнула на ходу:
— Поняли, чего уж там! Понятно что Вий нам тут точно не встретится.
Вий — нежить. Приземистый, волосатый, сильный, косолап, с тяжёлой поступью, весь в черной земле с засыпанными землей руками и ногами, а длинные веки опущены до самой земли. У Вия железное лицо, железный палец и железная кровать. Он хозяин и покровитель земных недр и их богатств, начальник гномов. Железными вилами помощники открывают Вию глаза, в которые нельзя смотреть: заберет, утянет к себе в подземелье, в мир мертвых Навь.
Ховала — языческий полубог, с ясными, светлыми, пылающими глазами, с легкой поступью в льняной одежде. Вокруг головы Ховалы располагаются шестнадцать огненных глаз. Ночью его глаза излучают яркий свет, он выжигает из людей злобу и отчаяние. Там, где прошел Ховала людская жизнь налаживается. Ночью Ховала несет свет, радость, жизнь, избавление от зла и горя.
Но совсем плохо, если Ховала пройдёт днем. В это время его глаза светятся все тем же незримым пламенем, но вместо того, чтобы дарить свет, они его поглощают. И если Ховала остановил взор на каком-нибудь человеке, то этот человек сразу же теряет всю свою жизненную силу — начинает хиреть и очень скоро умирает.
Глава 8. Встреча с Полуверцем
Ну так вот, девчонки шли и болтали с мудрым вороном, а слабый огонек зажигалки освещал им путь. И идти то им ведь было хорошо да не накладно: это вам ни неровные каменистые пещеры со сталактитами, сталагмитами и подземными реками, а просто кем-то искусственно созданный лаз в земле — большая длинная нора да и только. Но не всё так просто было в сим подземном тоннеле. Тимофей первый почуял неладное: он стал вдруг беспокойно оглядываться и то раскрывать, то прижимать к себе крылья, а ещё и заикаться:
— Тут, тут, тут кто-кто-кто-то е-е-е-есть. Та-та-там, за-за-за вашими спи-спи-спинами.
Алисе дюже не понравилось поведение друга, и она тоже стала изредка оглядываться. Но разве разглядишь чего в кромешной темноте! Диана же, пройдя ещё немного в таком нервно напряженном ритме, раздраженно рявкнула на товарищей:
— Ну хватит озираться! За нами следует привидение, только и всего.
Алиса остановилась, птица тревожно села ей на плечо.
— Всего? — удивилась старшенькая.
— Всего лишь? — оторопел Тёмыч.
— Ну да, — хмыкнула бывшая кошка. — А то их и во Мгачах мало было! Из-за каждого угла вылазили, спать спокойно не давали сволочи.
Ворон встрепенулся:
— Ты, дочка, что-то попутала. Ты дебет с кредитом в один ряд не ставь: ваши привидения неосязаемы. Поняла? Не-о-ся-за-е-мы! А наши, тутошние — осязаемы.
— Не поняла, — обиделась Диана.
А у Алисы задёргался глаз (то ли от страха, а то ли от недоразвитой сестрёнки) и она, заикаясь как и её питомец, принялась объяснять недотёпе:
— Неосязаемы, значит, бесплотны. Ну-ну-ну невидимы, потрогать их нельзя. Понимаешь? А тут… а тут… а тут они все как люди.
— Да, да, хоть суп из них вари, — поддакнул ворон.
Дианка искоса взглянула на птицу, усмехнулась и подколола её:
— Это ты свою бабку Ёжку что ли вспомнил?
У чернокрылого тоже непонятно от чего задёргался глаз, и он механически пробормотал:
— Кипи, бурли моё варево,
плохая жизнь, как ярмо,
пора бы бросить её,
хорошая жизнь, как марево,
был богатырь, уварим его!
— Ну вот началось в колхозе утро! — вспомнила Дианка очередную поговорку своей бабушки Вали (ничуть ни Ягуси в мирской жизни) и потушила рукой огонёк зажигалки.
Наступила «глаза выколи» темнота. Ан нет, Дианкины очи зыркнули и зажглись кошачьим… нет, каким-то особым неземным светом (таким, какими они зажглись в прошлый раз в Заболотье) и осветили пространство вокруг; через пол-оборота два маленьких фонарика наткнулись на нечто, напоминающее фигуру человека. Тот дернулся в сторону, но суровый прожектор Дианкиных глаз последовал за ним. Фигура развернулась и побежала прочь от гостей подземелья.
А Динка повернулась к сестре, которая стояла как вкопанная, продолжая держать на весу руку с зажигалкой
— Включай свой свет, дурёха! — неземные глаза девчушечки погасли.
И её сестра автоматически нажала на кнопочку зажигалки. Слабый бензиновый мини-костерок вновь осветил пещерку.
— Пошли, — приказала самая молодая среди всех собравшихся.
И все собравшиеся, от нечего делать, пошли дальше, чертыхаясь и оглядываясь. И если бы не самоуверенная походка младшенькой, наши путники так бы и не пришли в себя, а продолжали стоять на месте и смешно отмахиваться непонятно от кого. А Тимофей, так тот точно затеял бы драку с врагом невидимого фронта.
Эх, было бы очень хорошо, если бы все приключения детей
