Зря, дружок, ты как сумасшедший, схватился за вторую часть этой книги. Надо было посидеть, подумать о том, как опасно отпускать детей в лес одних. Переосмыслить всё это для своей будущей, так сказать, семейной жизни. А теперь... Вот о чём ты собрался читать? Думаешь, наткнешься на что-то новое? Ай и не угадал! Тебя ждет всё та же нерадивая мамаша, и всё те же непослушные дети, снова ушмыгнувшие в темный лес. Хуже того! В болото.
Глава 1. Сестры пытаются прижиться в Мгачах
Прошел год. Диане исполнилось двенадцать лет, а Алисе целых тринадцать.
— Боже, какая я старуха! — говорила старшенькая, глядя на себя в зеркало.
— Не поминай бога всуе в советской семье, баба Алиса! — ухмылялась баба Валя, проходя мимо.
Кстати, Валентине Николаевне весь этот год жилось очень хорошо, она нашла новую жертву для своих сказок: «Колобок», «Теремок» и «Репка». Ну, а что? Диане нравилось, в аккурат после третьей сказки она и засыпала. Дед пытался вклиниться со сборником арабских мифов и легенд, но после непродолжительной драки ясельные байки отвоевали себе пространство: каждый вечер баба Валя садилась на детский стульчик у кровати младшей внучки и начинала:
— Посадил дед репку, выросла репка большая-пребольшая...
Алиса старалась не смотреть на ее жирную спину, чтобы не психовать. Старшенькая пыталась читать на ночь литературу, которую задавали в школе, и мамины сказки. Но в этом году Инна Ивановна вообще ничего не писала. Всё свободное время съедал найденыш: одеть, обуть, причесать, выучить! Ой, учили Диану все: учителя, сестра, одноклассники и родные дедушка с бабушкой. Баба Валя объясняла, как сажать огород, а дед вел уроки политинформации. Так что новоявленная школьница к следующему лету перешла уже в третий класс.
— Умочка моя! — говорила мама младшенькой, позабыв, что старшая вовсе не старуха, а маленькая девочка, тоже нуждающаяся в похвале.
В общем, у Алисы накапливались обиды на маму и папу, тот тоже жалел Диану, когда приезжал в гости, а Алиса расценила это как любовь к сестре и нелюбовь к себе, да еще этот ужасный комплекс вины! Порой вина за то, что это она избавила на целых семь лет семью от своей сеструхи-конкурентки, раздувалась в ее мозгу до невероятных размеров, до головной боли. Ей мерещилось, что эту боль видят все, но никто ее не жалеет. И отсутствие жалости близких, выливалось в привычные детские истерики.
— Алиса — очень сложный человек! — вздыхали даже мамины подружки.
И от этого сама жизнь Алисе представлялась намного большим адом, чем путешествие по темной Руси. Ее почему-то туда очень тянуло, ей казалось, что в сказке всё родное, знакомое, именно там она героиня, а не в обычной жизни. Она постоянно думала: «Ну, кто я в том загадочном мире, кто?»
И даже хотела тайно убежать в темную Русь навсегда: «Потом, когда Динку на ноги поставлю».
Поэтому старшенькая всё чаще уходила в лес с блокнотом в руках и рисовала, рисовала зелень, деревья. Она мечтала только об одном: «Я фея. Да, да, я в сказочном мире прекрасная фея!»
А Динка и думать не хотела о возвращении в тот гнусный тоннель:
— Меня там обязательно в кого-нибудь превратят: в сову или в бегемота, фу-фу!
Она уже видела на картинке бегемота — вот кем бы ей совсем не хотелось стать. Да, да, у младшенькой тоже были свои страхи и комплексы, она боялась оборотничества и геологоразведочных шахт.
А вот кто прилип к той старой шахте, так это ворон Тимофей. Ну, родили они птенцов со своею подругой, ну, выкормили, ну, отправили в долгий путь. Но всё это было не то! Дар разговаривать он потерял, а девушки вплотную занялись наукой, так что птичка осталась не у дел. Черный ворон бился всем телом в темный лаз, но почему-то без своих волшебных подружек не мог пробиться на родину. Тимоша затосковал. Летал по лесу в поисках приключений, летал... Пока не наткнулся на домик мгачинского лесника. С ним и остался жить. Ему понравилось. Лесник разговаривал с крылатым товарищем, кормил со своей тарелки, кряхтел и жаловался на одинокую судьбу.
А время, скрипя и ойкая, добралось наконец до каникул. Лето! Счастье! Свобода!
— Где наш друг Тимошка? — спросила Динка, когда все учителя с нее наконец слезли и занялись прополкой грядок.
Алиса совсем не могла простить себе такой забывчивости и, схватив сестру за руку, поскакала по лесам, по полям, истошно крича:
— Тимофей, Тимоша, ворон! Тимофей, Тимоша, ворон!
Вечер застал девчат непонятно где. Заблудились малышки. Кинулись туда-сюда: темно, страшно. Сидят, ревут. А Диана еще масла в огонь подливает:
— Ты меня точно до смертоубийства доведешь! Сестра называется, психопатки кусок!
Алиса уже и не знала, что делать со своим внутренним миром, какая она: хорошая, плохая или бесноватая? Ей хотелось повеситься. Она поискала глазами какую-нибудь веревку на суку и наткнулась глазами на Тимофея, который гордо восседал на плече своего нового друга и злорадно поглядывал на сестренок.
Алиса заулыбалась:
— Тим!
— Нашелся, — выдохнула Диана. — Дяденька, а где Мгачи? Я говорю, что в той стороне, а моя сестра мне не верит.
Мужичок сощурился, не страшный такой мужичок, маленький, глаза добрые, одет в военный камуфляж.
«Этот дядька нам точно поможет! — подумала Алиса. — Тимофей к плохому человеку на плечо не усядется».
— Правильно, — кивнул лесничий. — Мгачи в той стороне, пойдемте я вас отведу.
Девочки заулыбались, подскочили и потелепались за охотником.
«Не, не охотник он, ружья нет. Да и ягоды, грибы пока не созрели», — рассудила старшая.
А вслух сказала:
— Вы кто?
— Я-то? Лесник.
У девочек ёкнули сердечки:
— А как вас зовут?
— Алексей Филатович. Но можно Лёшка.
— Лесник Лёшка! Леший Лёшка! — сестры забежали вперед и внимательно рассмотрели его лицо.
— Он!
— Он самый!
Девчушкам не верилось, что они так просто встретят своего сказочного помощника в реальной жизни.
— Да не просто, — буркнул лесник. — Если бы не ворон, не встретили бы.
— Что?
— Да ничего! — рассердился Алексей Филатович. — Вон ваш дом, бегите уже.
— А ворон?
— Ах, ворон! — мужик хлопнул птицу по крылу. — Лети за бабами, кому говорят!
Тимофей нехотя поднялся с барского плеча и полетел за сестренками. Казалось, он был обижен, но не посмел ослушаться лесного хозяина — ему виднее.
«Я девчатам еще пригожусь!» — утешал себя ворон.
Совсем стемнело. Дома уж начали беспокоиться. Бабушка собирала бригаду на поиски двух заблудших душ, дед намыливал ремень и бурчал. А мама беспомощно надеялась на ум и силу духа старшей дочери (жаль, Алиса не знала, как мать ее уважает):
— Не пропадут, вот-вот явятся, я сама такая же в детстве была. Помните, как вы меня и Толика Каргаполова искали по темным лесам? Ничего, мы сами всегда возвращались.
— Что ты сравниваешь, доню! — возмутилась бабушка. — Мы за застольем, бывало, как засидимся с Каргаполовыми и Бургановыми, нам и не до вас было. Пока спохватимся! А тут другое, на трезвую голову дщерей не углядели.
— Да как их углядишь? Они ж соберутся оравой и в лес, на море, а то и по скалам лазать, — мама задумалась, вспоминая, как дружочек Толик тягал ее по скалам, и аж вздрогнула. — Вы правы, надо искать!
Ближе к полуночи семья и мамкины подружки занимались поисками детей с фонариками в руках и звали их:
— Алиса! Дина!
— Домой, засранки! — орал дед Зубков.
Рано или поздно на мгачинскую дорогу вышли пропавшие малышки с вороном и попали прямо в руки сельскому тревожно настроенному обществу. Нацеловались и гуртом ввалились в хату. Поужинали. Тимоше на этот раз позволили находиться внутри дома и даже есть за общим столом.
«Так, так, девки тут ни при чём, дискриминация исходила от взрослых!» — думал ворон, важно расхаживая по шкафу, вскоре он успокоился и задремал.
Гости разошлись по домам, а Алиса пристала к деду:
— У нас в деревне есть лесник?
— А как же! — далее последовала непереводимая в детской книжке лексика.
Но суть ее была в следующем: чертов лесничий был виноват в том, что мгачинцы вырубили все ели на близлежащих сопках (под новогодние цели), а пустые пространства засадили пихтами, на черта они нужны эти пихты, ибо наше всё — это ель, и к тому же под пихтами маслята неправильные растут — не коричнево-желтые, а белые. Чёрти что на курьих ножках!
— Стоп, стоп, стоп! — прервала Алиса эмоциональную речь родного деда. — А как зовут лесника?
— Фролов! — хрюкнул дед Иван.
— А имя?
— Алексей Филатович!
— Уф! — выдохнула Алиса. — Живой!
— Ух! — выдохнула Диана. — Живет. В нашем мире живет, пусть живет, тут лучше.
— Ага, он и в сказке живет, там тоже неплохо! — размечталась старшенькая.
Диана недобро сверкнула глазами на сестру и пошла засыпать, а вернее слушать «Колобок», «Теремок» и «Репку» и лишь потом засыпать.
«Ну, и ладно, бог с вами со всеми!» — подумала Алиса, но осеклась.
Нехорошо поминать бога всуе в постсоветской семье.
Глава 2. Девочки попадают в Заболотье
Лето шло своим чередом. В Мгачах купальный сезон начинался рано, а заканчивался поздно. Это вам не холодные воды океана, а теплый Татарский пролив — самая его середина. Все поселковые дети в этот период «жили» у воды: загорали, облазили и снова загорали. По пять шкур с них слезало, но к осени всё одно — каждый был похож на негритенка. Наши два подростка занимались тем же, чем и все: ныряли под волну и грелись на сахалинском не жгучем солнце, чаще затянутым облаками да туманами.
Тимофею отсутствие подружек дома совсем не нравилось. Семью заводить он уже не хотел, сидел целыми днями, нахохлившись, у геологоразведочной шахты, а вечером недовольный возвращался в Зубковский двор. Следом приходили и дети: ели, мылись и засыпали счастливые. А когда лес налился своими плодами, то всем от мала до велика пришлось прервать морские процедуры и ходить по грибы да по ягоды. Семье Зубковых тоже. Вот тут-то и стало понятно, где околачивается сказочная черная птица. То дед наткнется на сидящего у тоннеля Тимофея, то бабка с мамой Инной, а то и сами девчонки.
Алиса собрала экстренное семейное собрание:
— Надо с птицей что-то делать!
— Что делать? — спросили хором родственники.
— Не знаю, но надо его на тот свет как-то отправить.
— Может, топором по башке? — ласково предложил деда Ваня. — У меня и опыт богатый есть, на курицах натренировался.
Вегетарианка Диана поморщилась:
— Алиска уверена, что только мы сможем Тимошу на тот свет проводить.
— Кто бы сомневался! — гикнула баба Валя. — Щас дедушка гробик выстругает, а я его красной тряпочкой обошью, но дальше ваша работа — провожать да поминать.
Хорошо, что Тимофей всё это не слышал, а скучно сидел у шахты.
— Хватит! — поднялась Алиса с лавки.
— Только мы, я и Дина, можем пролезть в волшебный лаз. Мы залезем, проведем его в родное отечество и сразу назад.
Все собравшиеся прыснули, кроме мамы и младшенькой. Ну, конечно же, дед с бабой не поверили в бредни детей о темной Руси и грешили на ведьму бабу Дусю. Но мама-то знала, что версию про похищение Дианы бабой Дусей придумала она сама. Поэтому тяжко молчала. С лавки зловеще поднялась младшая:
— Знаешь что, сама его и проводи, я туда не полезу!
— Я пойду с тобой! — сказала мама Инна.
И тут Алису понесло:
— Ты не волшебная, тебя в том мире нет и быть не может. Сказочники — самые худшие из людей. Юродивые. Хохочут над тобой? А ты пиши. Вот после смерти и
