срочную, по ряду причин, уволился в запас не в декабре восемьдесят восьмого, а лишь в июне следующего. И поступил лишь в девяностом. Из этого следует, что в августе девяносто первого я перешел на второй курс, а не на третий.
— И что получается?
— Прибавь три года и будет искомая цифра — двадцать семь лет.
— Не велика разница.
— Как сказать.
— Как не скажи, но до роли старичка еще долго лямку тянуть.
С той стороны плотины упали на них лучи заходящего солнца, окрасив их лица розовыми бликами. От воды потянуло свежестью.
Девушка встрепенулась, посмотрела на крохотные часики на руке, в серебряный браслет которых (Игорь заметил) вправлены три небольших бриллиантина.
Парень ревниво подумал: «Подарок поклонника… И кто же он?» Не спросил. Посчитал, что не вправе задавать подобные вопросы; для него преждевременно.
Светлана вскочила, воскликнув:
— Ах, Боже! Уже семь. Заболтались. На работу пора, к восьми.
Игорь засуетился.
— Сейчас… Поймаю мотор… Далеко ехать? — Светлана не ответила, притворившись, что вопрос не расслышала.
Они поднялись по мраморной лестнице, возле памятника основателям Екатеринбурга затормозил таксомотор. Игорь замешкался и Светлана, опередив, открыла дверцу, и шмыгнула в салон, тотчас же захлопнув за собой дверцу.
— Но я провожу!
Девушка отрицательно мотнула головой и послала воздушный поцелуй. Парень услышал ее единственное прощальное слово:
— Позвоню!
Парень долго стоял на месте, растерянно глядел в след удаляющейся машины и ничего не понимал.
