П.П. Шмидт как зеркало Первой Русской революции. Альтернативный взгляд на Историю

решительные действия. Так, 3 февраля 1899 года вышел Высочайший манифест, где говорилось, что все вопросы, касающиеся Великого княжества Финляндского, должны будут впредь, после их предварительного обсуждения в Сейме, ещё и утверждены Госсоветом России, после чего только лишь поступать на утверждение Императору. Это являлось уже прямым нарушением конституции Финляндии, по которой решения Сейма не нуждались ни в чьих иных утверждениях, кроме Великого Князя Финляндского, то есть Николая II.
29 июня 1901 года Николай II, по протекции всё того же Куропаткина, принял решение уничтожить все финляндские войска, за исключением Гвардейского батальона, находившегося в Петербурге, и Конного драгунского финляндского полка, недавно учреждённого усопшим Александром III. Это было принято уже вопреки решению Сейма и даже большинства Госсовета.
Реформаторская деятельность Бобрикова, поддерживаемая Куропаткиным и Царём, стала приобретать лавинообразный характер: вводился обязательный русский язык на территории Великого княжества, увольнялись непокорные сенаторы и вместо них назначались лица, до этого ничего общего с Финляндией не имевшие. Наиболее же одиозные местные граждане, националисты-радикалы т.н., активно сопротивлявшиеся политике русификации, выселялись из Великого княжества в административном порядке, ранее здесь не существовавшем…
Всё это о том говорит, что Куропаткин был отменным организатором и управленцем, ответственным и дотошным исполнителем монаршей Воли…

Нуждалась в реформах и императорская Армия, безусловно. Но тут возможности Алексея Николаевича были сильно ограниченными, увы.
«…двор, и в первую очередь сам царь, внимания этому направлению развития страны уделяли откровенно мало. Накануне Русско-японской войны военный бюджет составлял треть от того, что запрашивал Куропаткин. Да и тот в большей степени расходовался на решение сиюминутных задач, и лишь некоторая часть шла на модернизацию вооружённых сил. В частности, были повышены оклады офицерам (которые до того не изменялись 40 лет!), увеличено число военных училищ и кадетских корпусов… Шла модернизация артиллерии, но это в первую очередь благодаря тому обстоятельству, что генерал-фельдцейхмейстером (начальником артиллерии) был дядя императора, великий князь генерал-фельдмаршал Михаил Николаевич. 20 января 1903 года Куропаткин представил императору доклад о необходимости создания для борьбы со шпионажем Разведочного отделения Главного штаба – так что Алексея Николаевича можно считать отцом российской военной контрразведки.  Он же в 1898 году утвердил устав Общества ревнителей военных знаний, основным принципом которого был провозглашен тезис: в науке нет начальников и подчиненных, есть только знающие и незнающие.
Однако это были лишь частные успехи. Отчаявшись что-то кардинально изменить к лучшему, Куропаткин попросился в отставку, однако царь её не принял. Трудно сказать, чем при этом руководствовался Николай II Александрович.  Он не мог не видеть, что Алексей Николаевич с должностью не справляется, у них по большинству ключевых позиций не совпадали точки зрения… Быть может, царь чувствовал, что военный министр – честный и бескорыстный, бесхитростный человек, которых так мало среди раззолочённой и вечно интригующей знати?...
Вот в таких условиях армия и подошла к трагическому 1904 году, к началу войны с Японией.
Следует подчеркнуть, что военный министр генерал-адъютант Куропаткин был категорически против эскалации напряженности на Дальнем Востоке. Соответственно, он был уверен, что войны не будет. Странная недальновидность для военного министра! Уверовав в то, что войны можно не допустить, он не обращал особого внимания на укрепление дальневосточных рубежей. Накануне войны на военные нужды региона была израсходована одна двадцатая часть бюджета министерства!...» /Н.Стародымов «Ошельмованный патриот. Слово в защиту доброй памяти генерала Куропаткина»/…

Любопытно будет узнать читателям, с каким настроем и мыслями уезжал на войну Куропаткин. Об этом можно прочесть в его дневниках... Так вот, впечатления о силе японской армии Алексей Николаевич составил для себя ещё летом 1903 года, оказавшись в стране восходящего солнца с делегацией, где русских гостей принял сам император Мэйдзи.
«Очень поражает в Японии большая веротерпимость, - пишет Куропаткин. -…масса так называемого интеллигентного общества с новыми реформами стала жить в безверии. В школах военных никакого религиозного образования и воспитания не дают. При школах храмов не имеется. Будущие офицеры всевышнему, равно взирающему на все народы и на все религии, не молятся ни в горе, ни в радостях. То же и в армии. Это большая слабость японской армии. Без религии, без веры в промысел выдержать тяжкие испытания войны, выдержать тяжкие потери и лишения могут отдельные лица, но массы не могут. В школах вместо религии преподаётся высшая мораль: любовь к родине, императору, уважение к семье…».
Исходя из этого отрывка видно, что военный министр Куропаткин искренне верил в то, что без религии, без христианства в частности, в войне не победить. И это пишет и думает человек, через год проигравший японцам практически все сражения, в которых принимал участие… Нет, как хотите, дорогие мои читатели и друзья, но при генералиссимусе Сталине таких чистоплюев-министров и полководцев невозможно было представить. Потому-то русский народ в советские годы и побеждал всех и вся... А вот окружение Николая II было другим - через чур набожным и верующим, как и сам император, на Бога больше надеявшимся, не на себя и не на силу оружия. Отсюда и проистекали все наши тогдашние беды…

А вот как описывает некогда популярный советский историк Валентин Пикуль настроение Куропаткина перед войной. В его романе «Крейсера» про это сказано так:
«При свидании с адмиралом Зиновием Рожественским, который готов был составить на Балтике 2-ю Тихоокеанскую эскадру, Куропаткин адмирала радостно облобызал:
- Зиновий Петрович, до скорого свидания... в Токио!
Перед отъездом на фронт Куропаткин собирал с населения иконы. Его дневник за эти дни испещрен фразами: "Отслужил обедню... приложился к мощам... мне поднесли святую икону... много плакали..." Я не обвиняю Куропаткина в религиозности, ибо вера в бога - это частное дело каждого человека, но если Макаров увозил в своём эшелоне питерских рабочих для ремонта кораблей в Порт-Артуре, то Куропаткин увозил на поля сражений вагоны с иконами, чтобы раздавать их солдатам. Недаром же генерал Драгомиров, известный острослов, проводил его на войну крылатыми словами: "Суворов пришел к славе под пулями, а Куропаткин желает войти в бессмертие под иконами... опять не слава богу!" Проездом через взбаламученную войною Россию, минуя Сибирь с эшелонами запасных ратников, Куропаткин часто выходил из вагона перед народом, восклицая:
- Смерть или победа! Но главное сейчас - терпение, терпение и ещё раз терпение... В этом главный залог победы…».
А ведь тогдашние царедворцы во главе с Николаем II Александровичем и вправду верили  и надеялись, бедолаги, что с помощью терпения, молитв, икон и мощей разобьют врагов. Ведь “за терпение Бог даёт спасение!!!” 
О терпении по-куропаткински говорится и в романе «Цусима» Новикова-Прибоя:
«На что ещё надеяться? На генерала Куропаткина? Он весь обставился иконами и одно лишь, как дятел, долбит: терпение, терпение и еще раз терпение. Что может быть глупее этого?...»

Сам ход боевых действий и участие в них Куропаткина достаточно полно и качественно освещены русско-советскими писателями и историками: Новиковым-Прибоем, Степановым, Пикулем. Всё это при желании можно достать и прочесть. Современные исследователи, которым тоже не откажешь в таланте и знании темы, пишут про это так:
«Русская армия терпела одно поражение за другим.  Будем объективны: иначе и быть не могло. Россия к войне не была готова! Была ли в этом вина лично Куропаткина? Несомненно - он был военным министром. Мог он подготовить страну к войне лучше? Вряд ли - он был слабым министром. Такое вот диалектическое противоречие.
Генерал Куропаткин был назначен сначала командующим Маньчжурской армией, а затем главнокомандующим всеми вооружёнными силами Дальнего Востока. Напутствуя вчерашнего министра, император вручил ему бриллиантовые знаки ордена Александра Невского и передал войскам «Царский привет». Алексей Николаевич телеграммой ответил царю: «Только бедность в людях заставила Ваше Величество остановить свой выбор на мне». Вряд ли это самоуничижение - это реально выставленная оценка! Язвительный генерал Михаил Драгомиров, узнав о таком назначении, саркастически заметил: «А кто же будет при нём Скобелевым?» Скобелева и в самом деле не оказалось…
Война была крайне непопулярна в стране. Не только солдаты - офицеры не понимали её смысл. Не в этом ли кроется причина того, что руководить боевыми действиями на Дальний Восток были направлены военачальники, которые попросту не имели возможности уклониться от столь сомнительной чести?... Скажем, генерал-инспектор кавалерии великий князь Николай Николаевич (Младший) отказался от участия в войне под совершенно ничтожным предлогом. Настроения войск проявлялись, в частности, в том, что происходила массовая сдача русских солдат в плен. Только в Мукденском сражении сдались 30 тысяч человек… На этом фоне тем ярче видятся подвиги, которые совершили отдельные военнослужащие: Арсеньев, Корнилов, Колчак,  Седов, граф Давыдов…
В поведении Куропаткина в этих условиях чувствуется откровенная растерянность. Пытаясь поднять боевой дух, он щедро раздаёт (другого слова не подберёшь) награды. Солдатских Георгиевских крестов  было вручено около 80 тысяч - больше, чем за весь период Наполеоновских войн. “Золотые сабли” получили около 600 офицеров - это больше, чем за полувековой  период Кавказских войн.  На фоне поражений, которые несла армия, понятно, подобный “наградной поток” положительного эффекта не имел» /Н.Стародымов «Ошельмованный патриот. Слово в защиту доброй памяти генерала Куропаткина»/…

Приложение седьмое: ВЛАСТЬ ВИТТЕ (Выдержки из статьи Сергея Фомина «Как еврейские банкиры и их подельник С.Ю.Витте угробили Российскую империю», с авторскими комментариями).
«Главною задачею каждого ведомства, - отмечал современник, - было ладить с министром финансов, чтобы получить желательные для ведомства кредиты по государственному бюджету. С.Ю.Витте прекрасно учёл это положение и из министра финансов легко создал положение хозяина всей экономической жизни России или вернее  безответственного экономического диктатора».
Его крайнее властолюбие ещё со времён Царствования Императора Александра III ни для кого не было секретом.
«Как только граф Витте сделался министром финансов (в 1892 г.), - писал А.П.Извольский, - он сейчас же обнаружил явную склонность доминировать над другими членами кабинета и стал de facto, если не de jure, действительным главой русского правительства… Будучи министром финансов, он поставил все министерства в зависимости от себя, так как Александр III совершенно доверял ему, отказывая в санкции