Стрелочник

отвлеклась на детские крики у ручья и отошла от нас на несколько шагов… Что ж пора…
…И «картинка» вокруг резко меняется. День сменяется ночью… Воз-дух резко холоднеет, а вокруг всё также мерно гремящего источника ни-кого уже нет… Нет ни людей, купающихся и набирающих воду в источни-ке, ни детей, запускающих кораблики в ручье… Даже Гали нет рядом с нами… Только мы с Игорем на всё той же возвышающейся над источни-ком терраске… Исчезла и наша пляжная нагота…
Но метаморфозы продолжаются: грохот потока постепенно стано-вится всё тише и тише… Вода в потоке замедляет свой ход, не умеряя при этом своей мощности… И, наконец, застывает, как будто «схваченная» внезапным морозом…
Гладь бассейна окончательно успокаивается и превращается в за-стывшее стекло…
- Просто смотри,  – говорю я Игорю, указывая на застывшую воду.  – Ты всё увидишь и поймёшь…
На поверхности, как на экране, постепенно проявляется изображе-ние…
…Бульвар… Белокирпичная пятиэтажка, в которой я прожил с семьёй восемь лет… К арке двора не спеша подъезжает 412-й «Москвич» бледно-голубого цвета… Мотор не глушит, из выхлопной трубы вьётся сизый дымок… В проёме арки появляется тёмный силуэт… И слегка раскачива-ющейся «матросской» походкой из двора выходит… отец… Как же он мо-лод!.. На нем серая драповая куртка с цигейковым воротником… Как же она называлась?.. Ну да! Тоже «москвичка»!.. На голове коричневый мехо-вой «пирожок», подмышкой кожаная коричневая папка… Типичный «ИТР»… Отец садится на переднее сидение рядом с водителем, и «Моск-вич» отъезжает…
Картинка меняется…Обледенелая трасса где-то за городом… Отец о чём-то беседует с водителем… Внезапно машину заносит на встречку, впереди надвигается «Камаз» и водитель «Москвича» резко сдаёт вправо, уходя от лобового удара… Прыжок в кювет, «Москвич» несколько раз пе-реворачивается и замирает на колёсах… Дверцы «Москвича» открывают-ся одна за другой… Сначала наружу выбирается водитель, у него рулём разбита переносица и нижняя половина лица… Кровь обильно капает на снег… Затем пассажир… У него ссадина на лбу… Отец делает два шага по направлению к водителю, и вдруг оседает на снег, морщась от резкой бо-ли в ноге…
Картинка меняется…Наша квартира в пятиэтажке на Бульваре… Отец в зале на диване в белой майке и чёрных трениках… Лоб его забинтован, а на ноге, лежащей на табурете, гипсовый «сапожок»… Но он бодр и в хоро-шем настроении… Видно, что голова его не очень беспокоит, но морщит-ся, когда приходится передвигать раздробленную в аварии ступню… На журнальном столике напротив него коричневая кожаная папка, стопка документов, остро отточенные карандаши, авторучка и телефон… Он как раз по нему разговаривает по работе… Он продолжает работать дома, хо-тя официально он на больничном… А как иначе?.. Ведь папа, несмотря на молодость (а ему сейчас всего лишь тридцать три), руководитель, как то-гда говорили, «среднего звена». Он – директор дирекции строящихся предприятий при областном тресте…
Картинка меняется…Семь лет спустя… Опять зима… Снег… Мороз… Кладбище… Хоронят моего деда… Он умер от рака желудка… Последний месяц он лежал у нас дома в трёхкомнатной квартире, куда мы пересели-лись из двушки на Бульваре… Дед сильно мучился перед смертью… И вот похороны… Не смотря на мороз, отец без шапки… Но ему не холодно – он уже прилично выпил… Он плачет… Он очень любил деда… Отец снова до-ма на «больничном»… У него сильные боли в позвоночнике и «ноет» голо-ва… Он сильно «застудился» на похоронах деда…
Картинка меняется…Отец выходит из двухстворчатых дверей очень красивого особняка… «При царе» здесь размещалось «Дворянское собра-ние», а сейчас в нём Обком партии… Отец очень расстроен. Его сильно «пропесочили» на бюро Обкома… Он идёт по улице, слегка прихрамывая… Раздробленная семь лет назад на восемь осколков ступня всё ещё даёт о себе знать… Внезапно он замедляет шаг, останавливается, резко бледнеет и медленно заваливается на асфальт… Глаза закатываются и его начинает трясти… У него эпилептический припадок…
Картинка меняется… Врачебный кабинет. Профессор в белоснежном халате показывает сидящему отцу рентгеновский снимок… У отца в голо-ве опухоль. Говорят, что доброкачественная… Она развилась из спайки, появившейся в результате удара в аварии семилетней давности… Доктор объясняет, что простуда провоцировала трансформацию спайки в опу-холь… Но ничего… Мы будем бороться… Требуется длительный медика-ментозный курс лечения…
Картинка меняется… Семь лет спустя… Отец сильно сдал… ему толь-ко сорок шесть, но выгляди он гораздо старше. И он не сдался. Он будет бороться до конца. Перепробовано практически всё: дорогостоящие таб-летки, уколы, капельницы… Но эпилепсия не уходит… Разве что проходит менее остро… Когда его «накрывает», отец уже не падает, а просто оста-навливается на месте и сознание его куда-то «уходит»… Он просто стоит и делает глотательные движения… Он уже не может работать так,  как прежде… Головные боли усиливаются… И он начинает забывать и путать слова… Не испробовано лишь хирургическое вмешательство…
Картинка меняется… Кабинет профессора в мединституте… Он рас-сказывает маме о только что проведённой операции… Произведена тре-панация черепа… К сожалению, слишком поздно…  Опухоль дала метаста-зы и удалить её не представляется возможным…  Чтобы хоть как-то ми-нимизировать болезненное воздействие опухоли на мозг, было принято решение удалить часть кости черепной коробки… Теперь опухоли есть куда развиваться, и это даст пациенту какое-то время… Сколько?.. Это только Господу Богу ведомо: полгода, год, полтора.
Картинка меняется, как в детском калейдоскопе… У отца послеопера-ционная ремиссия… Он потихоньку восстанавливается: встаёт на ноги, заново учится говорить… И как в кинофильме, пущенном в обратную сторону: постепенная потеря речи, постель, парализация… смерть. Клад-бище… Пышные похороны видного руководителя областного масштаба…
… Картинку размывает возобновившая своё движение вода…
На глазах Игоря я вижу слёзы…
- Когда это произойдёт!.. Когда случится авария?..
Я пожимаю плечами:
- Либо этой, либо следующей зимой… Точнее сказать не в моих си-лах…
- Я могу что-то сделать?..
- Ты можешь попробовать… Возможности есть всегда…

80. Всё ещё впереди!..
(Июнь 1970-го)

- …Если бы знать точно, когда будет эта командировка!..
Я пожимаю плечами:
- Да. Это было бы проще всего. Но мы этого не знаем… А таких коман-дировок по области у него очень много, сам знаешь… Поди угадай, кото-рая из них – та самая… Можно, конечно, попробовать сделать, чтобы отец вообще уволился с этой работы… А если всё-таки не удастся предотвра-тить эту аварию, настоять на более тщательном медицинском обследо-вании, чтобы эту спайку выявить… Через четыре года ему предложат пе-реезд в Москву на должность заместителя министра… Вся семья откажет-ся по разным причинам… В Москве лучше медицина, чем в Городе… Тем более для «номенклатуры»… А когда умрёт дед, можно было бы угово-рить его не пить, не ездить на похороны, не снимать шапку… Тогда бы он не застудился… В конце концов, нож ему можно было бы не дарить, а если уж дарить, то хоть за гривенник…
- Какой нож? – Недоумевающе хмурится Игорь.
- А! – Машу я рукой. – Это уже из области суеверий… Это будет через шесть лет. Я тогда срочную службу проходил… Нож выкидной, зэковской работы отцу подарил на день рождения, а денежку, как положено по обы-чаю, не взял… А отец через полгода, после похорон деда, болеть начал… Корю себя за это…
Я отворачиваюсь от Игоря и смотрю на бурлящий поток источника… На моих  глазах слёзы… Через какое-то время примолкший Игорь робко окликает меня:
- И что мне делать?..
Я вновь пожимаю плечами:
- Ты можешь всё это попробовать… Предупреждён, значит, воору-жён… Ты можешь даже отцу всё это рассказать… Другое дело – поверит ли?..
Игорь с сомнением качает головой:
- Не знаю…
- Вот и я не знаю, – вздыхаю я.
- А может быть Вам поверит?.. – с надеждой спрашивает Игорь. – Вы всё-таки взрослый…
Я отрицательно качаю головой:
- Мне тем более не поверит… Ну представь себе: заявляется какой-то дядька, старше его самого возрастом, и утверждает, что он его сын. При-был сюда в одна тысяча девятьсот семидесятый непонятным образом прямиком из будущего, чтобы его спасти… Прям «Терминатор» какой-то…
- Что?.. – переспрашивает Игорь.
Я отмахиваюсь:
- Не обращай внимания!.. Это такой фильм американцы снимут лет через пятнадцать…
- Что же делать?..
Я вздыхаю:
- Видишь ли, из-за моего вмешательства в эту реальность жизнь твоя уже сейчас в корне изменилась… Нет уже того Игоря, бегающего с паца-нами по Бульвару и тибрящего замки с почтовых ящиков… И жизнь твоя уже никогда не станет прежней… Даже после того, как я уйду… И впереди у тебя в любом случае всё будет иначе, чем у меня в своё время… Тебя ведь уже и сейчас не привлекает твоя прежняя спокойная жизнь обыкно-венного школьника… Просто жить тебе уже скучно… Разве не так?..
- Так, – подтверждает кивком Игорь. – И если честно, потому я сего-дня сюда и приехал…
- Да, – в свою очередь киваю я. – Тебя, конечно, мучат всякие вопро-сы… Но и просто ответов на них тебе уже мало… Ты жаждешь действия… Так ведь?..
-Так, – вновь подтверждает Игорь. – И большую часть ответов, бла-годаря Вам, я уже нашёл. Я знаю теперь для чего всё это… Есть цель. Те-перь бы ещё понять, как к ней прийти… Как отыскать путь к ней… Ведь подземные пути для меня перекрыты?.. Так ведь?..
Я неопределённо пожимаю плечами:
- Скажем так: почти. Стихии Земли тобой преодолены, но… На более глубоком уровне тебе ещё придётся с ними столкнуться… И это опять связано будет со Стихиями Воды… Их ресурс тоже близится к заверше-нию… Впрочем, мы забегаем вперёд… Хочу тебя сразу предупредить: в своих последующих действиях ты будешь рассчитывать только на самого себя…
Игорь хмурится:
- Что это значит?..
- Это значит, что у тебя не будет команды…
- Команды?.. Но у меня осталась только Галя…
- Туда, куда ты пойдёшь, ей нельзя… Ты же не хочешь её смерти?..
- Нет, что Вы!.. – отчаянно машет головой Игорь.
- Значит, с собой ты её не возьмёшь… И смертей, как и обещано, боль-ше не будет…
- Да, но ещё обещали потери…
Я смотрю на него с печалью:
- И тебе придётся смириться, что этой потерей будет Галя…
Игорь потрясённо молчит… В свою очередь отворачивается к пото-ку…
- Сначала Рыжик… Я не хотел Вам говорить, он…
Я перебиваю его:
- Я знаю о Рыжике… Не переживай за него… Он сейчас там, где ему хо-рошо… Поверь мне!..
- Хорошо, если так, – кивает Игорь и продолжает сдавленным голо-сом. – Потом Андрей… Теперь, значит, Галя…
Я его очень хорошо понимаю… Но помочь ничем не могу…
- Ничего не поделаешь… Ты же знаешь: за всё в этой жизни приходит-ся платить…
- И выбора нет?..
- Выбор есть всегда. Но его цену ты знаешь, – твёрдо говорю я. – За выбор тоже приходится платить… И даже за отказ от выбора, мы тоже платим.
Игорь долго молчит, опустив голову…
- Я должен буду… её бросить?..
- Нет. Это она оставит тебя…
- Но почему?!..
- Потому что это – жизнь. И в этой жизни чрезвычайно редко бывает, когда первая любовь длится всю жизнь… И