Дело было в том, что он уже давно бросал украдкой пылкие взгляды в сторону молодой специалистки Елены Петровны Бравадской, в нынешнем году пришедшей к ним на кафедру. Но он никак не решался к ней подойти и пригласить просто погулять по улице и зайти в кинотеатр или в театр, наконец, в кафе-ресторан. Слава богу, таких мест было много в столице. Но, к сожалению, Иван Иванович питал нежные чувства к Елене Петровне и особенно трепетно к ним относился, робея получить отказ в случае признания.
Глава вторая. Прием гостьи
Иван Иванович не любил ходить в гости и тем более не любил приглашать в гости. Он не был заядлым гостем и места не находил себе в гостях. Что ему в них делать, он не знал. И поэтому ничего не делал в гостях. Еще тяжелее он чувствовал себя в качестве хозяина дома, принимающего гостей. Квартира, в которой он жил, досталась ему по наследству от бабушки. Он не построил ее своими руками и занимался ремонтом только в том случае, когда потолок ему сыпался на самую голову. Ощущая себя в своем доме квартирантом, Иван Иванович тем не менее «чувствовал себя в своей тарелке», оставаясь наедине с самим собой. Это было его родное и любимое общество. Одиночество его не пугало. Оно, напротив, манило его. Да, в сущности, он и не был одинок. Ему вполне хватало одного себя. И вот на тебе, - Варвара «в томате». Вот если бы вместо нее к нему в гости зашла Елена Петровна… Но об этом он и не мечтал.
Вот придет в гости студентка, а он и не знает, что поставить на стол. Она сказала, что придет пить чай. Иван Иванович заварил черный чай, который полюбил только недавно: прежде он пил лишь кипяченую воду, которую закусывал куском хлеба, полагая, что его еда, - хлеб да вода. Так он боролся за свое здоровье, полагая что многие продукты портят его пищеварительный тракт. Иначе почему ему было часто больно после приема пищи. Чувствуя боль в желудке и самом животе, он занимался самолечением. Но от него ему становилось только хуже. И как только он прекращал употреблять таблетки, так здоровье медленно, но верно возвращалось к нему.
На стол он поставил еще клубничное варенье, которое, как предполагал, нравится молодым девушкам, и мягкое, нежное печенье с глазурью. Что и говорить, стол был таким скромным, что вряд ли мог соблазнить даже голодного человека, пришедшего с мороза в теплое помещение. Иван Иванович так и не решился поставить на стол спиртное, например, любимое слабым полом шампанское. И все потому что, что грешно опаивать учителю свою ученицу. Вот отпаивать можно, но опаивать никак нельзя. Само собой, понятно, зачем хозяин опаивает свою гостью в своем доме. И зачем? Затем, чтобы воспользоваться ее минутной слабостью сдаться без боя своему визави. Ведь честь дороже удовольствия. Алкоголь лишает человека осторожности, снимает резонное заграждение, препятствующее порыву души и зову тела.
Иван Иванович сел за стол и стал ждать появление Варвары, как осужденный на смерть ждет на плахе своего палача. Часы пробили восемь часов вечера, но Варвара так и не пришла. Иван Иванович вздохнул с облегчением, но тут, как назло, раздался тревожный звонок. Он, было подумал, что это звонит у него от напряжения в голове, но звонок продолжал звонить, и он пошел, как обреченный на наказание, открывать входную дверь. На пороге показалась раскрасневшаяся и довольная собой Варвара. Она тут же извинилась, что немного задержалась, отыскивая дом Ивана Ивановича. Когда он галантно помог ей снять верхнюю одежду, и она прошла в гостиную, то осмотрев критически то, что он выложил на стол, торжественно водрузила в центр стола бутылку армянского коньяка и заявила: «Вот теперь все на месте, за исключением одного… Где у вас рюмки»?
Иван Иванович бросился со всех ног к бару, расположенному в югославской стенке, которой хвалилась его бабушка. Она часто повторяла, что стенка ей досталась совсем задаром.
- Возьмите их и ополосните на кухне, и насухо протрите, - распорядилась Варвара, что не совсем понравилось Ивану Ивановичу, как она хозяйничает в его квартире, как у себя дома.
Когда он вернулся в гостиную с кухни, то заметил, что пить коньяк девушке еще рано.
- Иван Иванович, вы совсем не знаете современных девушек. К тому же я купила коньяк для вас, чтобы вы не были таким… заторможенным, а встряхнулись и вспомнили себя молодым. Я думаю, в молодости вы были таким симпатичным, что обязательно понравились бы мне.
- Теперь я вам вовсе не нравлюсь? – спросил он машинально.
- Такой, какой вы есть теперь, - скучный и серьезный, - вы совсем не нравитесь мне, - сказала она и разлила коньяк по рюмкам. - Вот возьмите рюмку и пейте за мое здоровье.
Себе она налила самую малость, а ему налила от души. Иван Иванович махнул рукой и выпил залпом рюмку коньяка. Естественно, коньяк ударил ему прямо в голову. К тому же с обеда он еще ничего не ел. И тут все поплыло у него в голове и закрутилось в искрометном танце. Но он сделал над собой усилие и взял себя в руки, предложив девушке стул и сам сел на свой напротив Варвары. Все встало на свои места. Но теперь волнение сняло, как рукой, и Варвара показалась такой доступной и желанной, что он с трудом сдержал свое желание поцеловать свою гостью в нежную щечку.
- Вот видите, Иван Иванович, теперь вы готовы к легкому разговору с девушкой. Я нравлюсь вам?
- Очень.
- Хорошо. Где у вас ванная?
- Какая ванная? Ах, да… а вам зачем?
- Какой вы, Иван Иванович, странный. Мне нужно поправить волосы. Вот видите, у меня выбилась прядь волос.
Глава третья. Контакт с музой
Он проводил девушку, которая вела себя уже, как дама, которая знает, что хочет, а сам вернулся к столу. И тут прозвенел опять звонок. Первая мысль, которая пронеслась у него в сознании, была мысль о том, что его застукали со студенткой, которая готовит себя к ночи любви со своим учителем. Проходя на цыпочках мимо ванны, он слышал за дверью шум воды из крана. Он тихо подошел к двери и прислушался. Опять резко прозвенел звонок, подняв в его душе бурю страхов. Он осторожно приложил глаз к дверному глазку и неожиданно, - о чудо! - увидел в нем свою мечту – Елену Петровну Бравадскую.
«Что за невидаль такая, - подумал про себя Иван Иванович, от которой у него прямо перехватило дух, - то ли злая судьба надо мною куражится, то ли провидение счастливый случай посылает»?
Иван Иванович не стал долго раздумывать над тем, что ему делать. Он скоро переобулся, схватил куртку и кепку и вышел из квартиры, плотно прикрыв за собой дверь.
Опешив от поведения Ивана Ивановича, Елена Петровна не могла не сказать, что, наверное, пришла не вовремя.
- У вас кто-то есть в гостях, - сказала она с убеждением. – Впрочем, это неважно. Я только хотела сказать…
- Елена Петровна, об этом вы скажите, как только мы спустимся вниз, заявил Иван Иванович, увлекая свою мечту вниз по ступенькам лестницы. Только когда они оказались уже на пороге подъезда, он объяснил ей, что к нему пришел назойливый сосед по площадке, который не дал бы им спокойно поговорить.
- Я, собственно говоря, взяла на себя смелость и пришла к вам домой потому, что хотела посоветоваться с вами о том, как мне дальше работать на кафедре, - сказала как-то замявшись его гостья.
Он предложил ей руку, и они пошли по улице.
- Давайте я провожу вас до вашего дома? И по дороге мы поговорим об этом.
- Давайте. Но как же ваш сосед? – спросила Елена Петровна, мило улыбнувшись.
- Вам так идет улыбка! – заметил похорошевший на холоде Иван Иванович.
- Спасибо на добром слове, - просто ответила его спутница.
- Сосед, поняв, что он один в моей квартире, пойдет к другому соседу, захлопнув мою дверь, - пояснил Иван Иванович и добавил, - Что-то случилось на кафедре? Кстати, как вы нашли мою квартиру?
- Вы, наверное, забыли, что дали мне свою визитку, как только мы познакомились на первом заседании кафедры еще в августе.
- Ах, да, визитка.
- Я могла показаться вам бестактной, что заявилась прямо к вам домой…
- Нет, что вы, Елена Петровна, я сам было… хотел взять над вами шефство.
- Что так? – спросила Елена Петровна, сделав акцент на слове «так» и наклонив голову внимательно посмотрела на Ивана Ивановича, всем своим видом давая понять, что он сильно удивил ее. – Я понимаю свое желание, но ваше…
Чтобы замять свою неловкость, Иван Иванович перевел разговор на Елену Петровну, спросив ее о том, что она хочет ему сказать про работу.
- Не знаю, с чего начать разговор… Ну, не получается у меня эта работа. И спросить не у кого, как мне быть. Женщины на кафедре видят во мне соперницу. Вот только вы на кафедре по-дружески относитесь ко мне, а не как обычно относятся зрелые мужчины к … молодым женщинам.
- Неужели пристают?
- Еще как: не дают прохода.
- Невероятно.
- Верю, конечно. Вы такая красивая.
- Скажите тоже.
- В самом деле. Я и сам было подумал…
- Пристать? – спросила его Елена Петровна, сжав его своей нежной рукой за запястье и посмотрев ему прямо в глаза.
- Как можно не пристать к такой чудесной женщине?
- Еще скажите: ведьме.
- Почему к ведьме? К волшебнице. Вы просто очаровательны. Вот, кстати, почему наши женщины завидуют вам.
- Но как это может помочь мне в работе.
- Что не так на работе?
- Студенты не слушают меня, как слушают вас.
- Ах, да, вы ведете семинары следом за моими лекциями. Нет ничего проще: завоюйте доверие студентов признанием их в качестве, если н коллективного хозяина положения на занятии, то хотя бы вашего ассистента. Это не так трудно сделать так, как разница в возрасте между вами и ними минимальная. Вы такая молодая, привлекательная и обаятельная, что они с радостью пойдут вам навстречу.
- И сядут мне на шею, - продолжила за него спутница, засмеявшись от смущения, что стала возражать ему.
- Что делать, дорогая Лена. Можно так называть вас?
- Можно.
- Вот видите. Будьте проще и к вам потянутся люди. Они такие же люди, как и мы.
- Вам легко рассуждать вы опытны учитель. К тому же писатель, знаток, инженер человеческих душ. Меня так за душу трогает ваша манера письма, ваши умные мысли…
- Не говорите так, Лена, а не то я растекусь мыслью по асфальту. С кем вам тогда придется беседовать?
- Тогда я соберу вас в ладошки, чтобы вы не утекли от меня.
- Лена, вы как бальзам на душу, израненную ударами судьбы и непониманием, не дружелюбием людей. Если бы все люди были похожи на вас, то мы уже были в раю. Реально, мне так хорошо с вами, как не было давно хорошо с другими людьми. Мне бесконечно дорого ваше внимание к моей скромной особе, - признался расчувствовавшийся Иван Иванович.
- Вот мы и