растреляли партизаны, и оставшиеся в живых колонизаторы, уехали к себе домой. И так бывает, когда кто-то пытается захватить чужую землю.
Конечно Булонский лес – это не Алтагирь, но мне нравилась его ухоженная красота в любое время года. Даже моросящий дождь меня не пугал. Не сахарный, не раскисну. Поставив машину на стоянку, я пошел в кафе и сев за столик на веранде, в ожидании своей чашечки кофе, стал смотреть, как моя собака облаивает птиц, которые возились в ветвях деревьев. Похоже, что это были галки с воронами. Очень живучие и умные птицы. Даже если на Земле уже никого не останется, они будут продолжать выяснять свои отношения. Хотел бы я быть в следующей жизни птицей и жить триста лет? Думаю, что нет. Не вижу смысла в том, чтобы триста лет только жрать и размножаться. Не хотел бы я быть и собакой. У меня имеется твёрдоё убеждение, что собаки - это проштрафифшиеся в прошлой жизни люди, которым в виде наказания надели собачью шкуру. Когда мне задают дурацкий вопрос: "А Ваша, собачка не кусается?" Я отвечаю, что она не кусается...глотает целиком. Мне верят. Сказать честно - я сам её боюсь. Когда у неё плохое настроение, я стараюсь её лишний раз не трогать и не сгонять с арабского дивана, на котором она едва помещается.
Неожиданно моё внимание привлек человек, идущий под большим черным зонтом, по аллее Одинокая фигура под дождём смотрелась странно, но вписывалась гармонично в окружающий дождливый ландшафт. Человек подошел ближе, я сунул руку в карман и, нащупав пистолет, снял его с предохранителя.
- Не надо нервничать, месье, - подойдя к моему столику, вежливо сказал человек. – Не стоит в меня стрелять, толком не поговорив и даже не поздоровавшись или Вы, предпочитаете сначала стрелять, а потом разговаривать?
- Вы, кто? – насторженно поинтересовался я. – Что Вам, месье, от меня надо?
- Честь имставитья - Виктор Данилофф, комиссар американской полиции, - переходя на русский язык, сказал человек. - Имею, месье Данил, к Вам приватный разговор. Поговорим или всё же будем стрелять друг в друга? Ах, да – вот мои докумены.
- Спрячьте. Почему-то я вам верю, как родному, - пошутил я. – Итак: о чём будем говорить, месье Данилофф или всё же комиссар?
- Я же сказал разговор приватный, тет а тет. Дело в том, что я являюсь акционером компании «Данилофф - крепленные и слабоалькогольны е напитки». Может, слышали о нашей знаменитой водке «Данилофф»?
- Нет. А что должен был слышать? – с безразличным выражением на лице, пожал я плечами.
- Уверен, что должны. Я навёл о Вас справки…
- Да Вы, что и почему меня это не удивляет? Вы, знаете, месье комиссар, мне пора. Извините, режим – процедуры, приём лекарств и тому подобное. Приятно было познакомиться. Прощайте, - поднимаясь со стула, сказал я.
- Не торопись прощаться, присядь и выслушай меня, Данил, до конца.
- Данил? Даже так? Чувствую, что вечер обещает быть томным. Так что же ты, , от меня хочешь, комиссар? Ты зачем притащился из Америки в такую даль? У тебя пять минут.
- Думаю, что я уложусь быстрей. У меня имеется видео ролик на котором есть забавный сюжет, о том как ты, Данил, сегодня провёл утро. Твой напарник Серый, попал в аварию и уже ничего, никому не расскажет. Не веришь. Позвони и убедись, что я говорю правду.
Достав из кармана мобильный телефон, я набрал номер Топчия. Звонить на мобилу Серого не имело смысла.
- Привет, Саня. До меня дошли плохие новости о Сером – это правда?
- И тебе не хворать. Ты где, Данил?
- Отдыхаю. Так что там с Серым?
- Разбился на машине. Сейчас в госпитале «Милосердных каталинок», но надежд никаких.
- Понятно. Через час туда подъеду. Отбой.
- Убедился? Мне нет смысла, Данил, тебя обманывать. Продолжим или ты поедешь. Если поедешь – будь осторожен на дороге.
- Понятно…могу и не доехать. Итак: продолжим. Так что тебе, от меня надо, если ты комиссар, даже, пошел на должностное преступление – сокрытие улик?
- Вижу, что к тебе, братишка, стало доходить.
- Хочешь сказать – однофамилец?
- Да нет. Именно братишка. Мы являемся троюродными братьями, кузенами. У нас с тобой, Данил, общий предок прадед Никита Данилов, который до революции был поставщиком водки его Императорского двора Романовых. Мой дед бежал из России с одним рецептом своей водки и сумел со временем организовать свою компанию. Так что я являюсь его прямым потмком и соответственно акционером.
- Ну, и на кой хрен, месье, ты мне это рассказал? Меня ведь никто не примет в компанию на правах мажоритарного акционера или в совет директоров. Хотя, постой. Насколько мне известно, из семейных хроник - мой двоюродный дед ни с кем не делился секретом изготовления водки, а сейчас он, видимо, умер и вы тот секрет потеряли?
- При смерти. Его ввели в мекаментозную кому.
- Так в чем проблемма? – удивился я. - Выйдет с комы и расскажет.
- Ты, что дурак? Даже, если и выйдет с комы, не расскажет. Он овощ.
- Сочувствую. Но я-то чем могу вам помочь, господа хорошие?
- В его архиве мы обнаружили запись в которой говорится, что тот секрет знал ещё его брат оставшийся в России – Михаил.
- То есть мой родной дед. Забавно. Увы. Он умер ещё до войны от тифа, а его брат погиб во время войны при форсировании Днепра. Отец мой умер в девяностых…
- Но жив ты, Данил. Мы навели справки. Ты всю жизнь изготавливаешь водку и коньяки. И я не поверю, что ты его не знаешь.
- Да изготавливаю. Предположим, что знаю, - задумался я. - Ну и что? У меня нет желания делиться им с вами. Мне проще его продать вашим конкурентам. Но не думаю, что он им поможет.
- Почему, Данил, ты так думаешь?
- Да потому, что я им почти не пользуюсь. За много лет сменился состав воды и сахара. Если идти по той технологии от точки, до точки – получается простой самогон – шмурдяк. Так, что мне пришлось ту технологию усовершенствовать. Сорок лет я экспериментировал. И у меня, в конце концов, получилось. Но нет предела совершенства - я продолжаю экспериментировать до сих пор. Результаты экспериментов у меня в голове, на кончиках пальцев и на языке, вернее, на его вкусовых рецепторах. Как это можно передать бумаге? Ты меня понимаешь?
- Понимаю. Дед то же самое нам рассказывал. Миллион.
- Что миллион? – не понял я.
- Я тебе, Данил, предлагаю продать мне свой секрет за миллион евро и стать главным технологом производства.
- Двадцать лямов и мы договорились, - пошутил я.
- Это большие деньги. Мне надо позвонить.
- Звони.
Сказав это, комиссар, достал свой телефон и отошел в сторону. Можно было выстрелить ему в спину и, поднявшись, престрелять всех свидетелей, работников кафе, забрать касету с видеозаписью, спокойно удалиться. Спросил свою совесть – она молчала. Но заговорила жадность: «Ты, что Данил, двадцать миллионов евро можно поднять на ровном месте и мочить никого не надо, и торговать дурью. Сядешь на самолёт - только тебя и видели. А в Америке откроешь своё дело. Хотя с таким баблом, его можно открыть и в Украине». Вот же зараза и чего той совести не спится, уболтала меня. Продаю. Всё равно у них ничего не выйдет. Я «забыл» сказать комиссару, что перед тем как ставить брагу, надо неделю поститься и молиться. Брага – это живое существо и как существо женского рода, она взбаломошна и капризна. Можно всё сделать как обычно, но если она не захочет вызревать, она не будет играть, она остановится и превратится в уксус или заплесневеет. Всё тоже самое, а толку ноль. С течением времени я решил эту проблемму. Через неделю я ложу в родогретую брагу фрукты и добавляю намного дрожжей. Брага начинает не просто играть, а начинает кипеть. Главное её не перегреть - дрожжи могут погибнуть, после сорока градусов. Холодно плохо и горячо плохо, надо держать золотую середину. Я долго ломал голову, почему так получается, пока мне не открылась истина. В Греции был Бог виноделия Бахус, которому подчинялись многие природные стихии. Виноделие – это одна из них. Так что, если Бахуса не ублажишь, то надеяться на положительный результат бесполезно. Я начал ему молиться, приносить жертвы и у меня стабильно стало получаться. Более того я стал получать с килограмма сахара полтора литра спирта сырца. После дополнительной обработки (это секрет), у меня получался искомый 40º продукт. После того, как я обрабатывал ещё раз его (это секрет), у меня и получалась водка. С коньяком было проще – обрабатывать его не надо. Настаивай его на… (это уже секрет) и получай такой же коньяк, который полюблял пить Черчиль и ещё масса политиков. Они платили за него валютой, а я пью его практически бесплатно и чуть ли не каждый день. По настроению.
- Я передал совету директоров, Данил, твоё предложение. Прежде, чем его обсуждать, они хотят увидеть тебя у нас в лаборатории и попробовать продукт.
- Твоё слово для них что-то значит?
- Конечно.
- Тогда приезжай ко мне, я покажу свою лабораторию.
- Сейчас не могу, у меня здесь есть ещё дела, я перезвоню, как освобожусь.
- Мне всё равно. Напомни своим директорам, что люди смертны, как ваш дедушка. Думаю, что двадцать миллинов евро – это ваша недельная прибыль и о чём тут думать, мне не понятно. Ладно. Думайте. Будете проезжать мимо – проезжайте. Пока.
- Береги себя, кузен.
- Да пошел ты, козлина, - пробурчал я себе под нос ему вслед и, забрав собаку, пошел на автостоянку.
Дома, в отдельном кабинете, массажного салона, меня ожидал Топчий. Окружив себя двумя массажистками, трахая их по очереди, он, весело проводил время.
- Привет, Данил, присоединяйся, - жизнерадостно поприветствовал он меня.
- И тебе, Саня, не хворать. Что, это у вас - субботник? Я в таких мероприятиях со времён комсомольской юности не участвую. Пойду пока пожру. Если, что я в ресторане. На тебя заказывать?
- Заказывай, я скоро освобожусь.
- Добро.
2
Мы сиделм в курительной комнате пили кофе с коньяком и курили. Во время ужина я рассказал Топчию, о том, что случилось в Булонском лесу.
- Так ты говоришь, этот твой дальний родственник снял вашу акцию на видео? – после того как мы сели за стол и выпили по рюмке, нервничая поинтересовался Топчий.
- Не только снял, но и подтроил аварию Серому, - мрачно ответил я. – Что будем делать?
- Мочить козла.
- Такими темпами мы скоро всю Францию оставим без полиции, а это комиссар американской полиции. Мне кажется, что надо подождать. Он обещал перезвонить.
- Ну, что же, давай подождём. Как прошло дело с фликом? Следов не осталось?
- Нет. Сработали чисто.
- Чисто, - занервничал Топчий. - Но откуда тогда твой родственник смог узнать про вашу акцию. Окуда?
- Скорее всего, им удалось завербовать Серого, - высказал я своё предположение.
- Ты, Данил, думай, что говоришь, я с Серым на одних нарах чалился не один год.
- Тогда остаешься ты – в себе я уверен…в тебе тоже.
- Спасибо и на этом, - буркнул Топчий. – тогда все же остаётся Серый. На чём же они его прихватили?
- Бабы, деньги, казино – выбор большой. Интересно, сколько у нас ещё таких серых стукачей?
- Черт его знает. А может твой родственник поделися с нами этой информацией? – спросил Топчий.
- Как ты, Саня, это себе представляешь? Он не один работает в полиции. И слить своих информаторов, на которых они потратили уйму времени и денег…
- Может ему денег заслать?
- Не возьмёт. Да и нет у нас такой суммы.
- Всё же попытайся. Они ведь все продаются. Всё дело в цене.
- Попытаюсь. Что у
