прилипчив похлеще чумы. Глядя на Жаннет, другие обитатели тоже восстанут, разбредутся по углам, где их потом искать? Над кем показывать власть? Кого пугать отрубанием головы? Нет, свободомыслие и любовь к обзывательству до добра не доводят, их надо подавлять в зародыше.
Но только де Лаваль потянулся рукой к мечу...
Раздалось характерное шипение механизма – перед боем молоточков. Подали голос старинные часы, висевшие над камином в будуаре. Они выглядели типично для интерьера старинных замков: деревянный остов, за стеклянной дверцей - циферблат с колесиками, внизу - гирьки на цепях. Сверху - птичий домик. Часы стали бить, и звон их звучал трагическим колоколом по умершим, но не усопшим. Неупокоенные души которых дружно содрогнулись от предчувствия.
Жиль с другом Люком, Жаннет с недругом Прелати - будто по команде, окаменели в ожидании чего-то страшного. Глобально неотвратимого. Ядерного землетрясения. Атомного взрыва. Пришествия инопланетян с захватническими намерениями. Или более вероятного - банальной чертовщины.
Которая не замедлила наступить. Из скворечника под крышей часов выскочила птичка, похожая на взлохмаченного воробья, который только что подрался с кошкой. И победил. Он радостно покрутил головой влево-вправо, проверяя, все ли зрители на месте. Удостоверившись, что – да, вытянул шею вперед и раскрыл клювик. Но вместо того, чтобы прокуковать время и скрыться в дырке до следующего раза, воробей проблеял по-овечьи:
- Бе-е-е!
Стрелки на циферблате сдвинулись и показали... ну, известно что – двойную полночь.
15.
С обитателями интимных покоев барона произошла мгновенная метаморфоза, за которой Жаннет следила со смешанными чувствами: непонимания, неверия и ужаса.
Начнем с Жиля. Его превращение началось с ног и напоминало сценку фильма о жизни растений из серии «Натуральный мир». Сценка, снятая в ускоренном темпе, представляла следующее: запоздавшая умереть к осени роза на глазах покрывается мохнатым хрустальным инеем, который ползет от земли по стебельку до лепестков цветка.
В той же манере «снизу вверх» преображался барон. Только покрывался он чем-то менее утонченным, более грубым и тоже мохнатым – волчьей шерстью. Серой, местами плавно переходящей в белый цвет.
Получился редко встречающийся у волков седой тон - светлый на груди, темнеющий к загривку. Такой изысканно-благородный, что сородичи могли бы позавидовать. Понятно: де Рэ - человек не из простонародья, ему по статусу положена дорогая шуба. Нет, не шуба, а шкура, как показал последующий процесс.
Ноги от носка до паха и руки от пальцев до плеча превратились в изящные, стройные лапы с когтями вместо ногтей. Тело в талии сузилось, грудь сделалась выпуклее, мускулистее. Шея вытянулась и расширилась, уши встали торчком. Лицо стало похожим на оскалившуюся морду. После чего барон совершенно потерял человеческий облик, перевоплотившись в волка-вожака. Стал порыкивать и клацать зубами, показывая - настроение у него испортилось не на шутку.
Люка Рокко встал со скамеечки и проделал ту жу процедуру. Вначале он был одет по последней европейской моде для парней, отрицающих естественные отношения для продолжения рода. Пройдемся быстренько по его внешности сверху вниз. Закрепленный гелем чуб, волной уходящий назад. Лицо в полном косметическом прикиде, начиная с тройного слоя на коже: питательный крем, базис, тональный. Подщипанные брови. Подведенные ресницы. Губы подкрашены ароматическим бальзамом.
На шее – кокетливый шарфик в клетку, желтая, винтажная майка без рисунка, отливающий серым оттенком пиджак с узкими укороченными рукавами, тоже узкие укороченные брюки антрацитового цвета, желтые носки и розовые кеды. Одежда самых известных марок от Кляйна до Версаче – в соответствии со стилем, принятым в высшем модном обществе.
Тем же способом, что любовник, Люка Рокко превратился в крашеную волчицу - черную с блондинистыми перьями. Как Жаннет догадалась, что волчица, не будучи специалистом и не заглядывая под хвост? Очень просто: она имела все тот же нагеленный, волнистый чуб и была меньшего роста по сравнению с мужем.
Рыча и брызгая слюнями, волки встали на задние лапы и с угрожающим видом двинулись на Жаннет. Интересно, где их научили ходить на двух ногах - в цирке шапито?
Их демарш заставил девушку очнуться. Промедление смерти подобно, подумала она, отступила, схватилась за дверь и захлопнула со всей, имевшейся в руках, силой.
Стены подземелья сотряслись, картины с портретами Жиля и Жанны сорвались с места. Попрыгав на нижних рамах с угла на угол, картины упали лицами на пол и рассыпались на мелкие осколки. На стекле, что ли, были нарисованы? Ах, нет времени разбираться, оставим до следующего раза. Если представится...
Жаннет решилась бежать. Неважно, на каком транспорте, хоть босиком, главное – отсюда. Подальше. И побыстрее. Она повернулась и... опять замерла. На нее двигались толпа трупов, которых она только что неосмотрительно оживила: Капоне, Салтычиха, Прелати, Батори, Холмс. Взявшись за руки, они шли, развернувшись в римское каре, отрезав девушке путь к отступлению, вернее – к бегству.
Шагнув инстинктивно назад, она уперлась в стену. Пошарила руками, надеясь нащупать дверь в будуар. Выбирая из двух зол, Жаннет предпочла бы оказаться в компании волков, чем вампиров. Может, Жиль по старой памяти сжалился бы, не стал ее прежде времени умертвлять. Жанне еще наследника ему рожать, забыл разве?..
Надежда, мелькнув, тут же испарилась: дверь исчезла. Бесследно. Что делать?!
Морды приближались, воя, клацая своими и вставными зубами. Чтобы их не видеть, Жаннет зажмурилась. Вжалась в стену, даже не почувствовав ее сырого холода. С каждым шагом нелюдей в душу глубже проникала тоскливая безысходность.
Жаннет вдруг отчетливо осознала – это конец.
- По-мо-ги-те! – закричала отчаянно, истерично, изо всех сил. Заранее зная, что зря. Но на всякий случай.
- Помогу! – крикнули ей в ответ. Откуда-то сзади каре.
Распахнув глаза, Жаннет посмотрела вперед - за головы наступавших. В суматохе она не заметила, что в цепочке отсутствовало одно звено - Каддафи. Теперь он стоял в центре гостиной, жестами показывая готовность посодействовать. Ожидал только ее сигнала.
Об искренности намерений полковника размышлять – только время тратить. Которого не имелось лишней доли секунды. Вопрос жизни и смерти стоял ребром: или Каддафи или никто, или сейчас отсюда или навеки здесь. Перспектива до скончания веков остаться в загробном царстве, не испытав счастья материнства, не повидав внуков, не написав мемуаров Жаннет не привлекала.
Она кивнула. Тотчас рядом из воздуха вырос Абдулла, снаряженный к пересечению пустыни: с уздечкой в зубах и седлом между горбов. Седло - по бедуинскому обычаю - без стремян.
Они не понадобились. Страх, отчаяние и стресс придали Жаннет утроенные силы. Она по-гусарски умело - откуда взялось?! - взлетела в седло и пришпорила верблюда ботинками с красными каблуками. «Парусник пустыни» рванул с места в галоп в сторону римского каре. Ловко перепрыгнув через Прелати, он двинул того напоследок копытом по затылку и помчался к противоположной стене.
16.
Жаннет снова зажмурилась, подумала – сейчас произойдет катастрофа: они с верблюдом врежутся со всей скорости в стену и погибнут. Хорошо, пусть так. Смерть по дороге на свободу лучше, чем на зубах у волков-оборотней...
И не угадала. Оказалось, Абдулла тоже обладал способностью к всеобщей проходимости, подобно хозяину и остальным. Он проскочил сквозь каменный барьер без затруднений и помчался дальше, ускоряясь на манер реактивного лайнера, и тоже по воздуху.
Причины его неестественной резвости были не совсем понятны. Пропеллер у пересекателя песков имелся вместо хвоста или тоже испугался попасть в лапы кровососов и человекоедов, о том верблюжья история умолчала. Абдулла знал свое дело, и Жаннет ничего другого не осталось, как положиться на его многовековой опыт и животный инстинкт.
Она не стала спрашивать маршрута, поскольку сама не знала, и вообще было не до того, слишком возбуждена, занята побегом. Еще языковый барьер мешал. Как там говорил полковник к верблюдам надо обращаться: кыш-пыш, цок-шок? Полнейшая бессмыслица.
Вряд ли Абдулла разберет ее акцента. Все эти звуки - короткие, шипящие и цокающие представлялись девушке белибердой на уровне недоразвитого идиотизма. Когда понемногу пришло успокоение и осознание, что спасена, начала оглядываться по сторонам.
Вскоре Жаннет заметила, что летят они вверх по лестнице с решетками в виде королевских лилий. Где-то она уже видела этот принт... Ах, да. Он же ведет в Девичью башню! Она недавно по этой самой лестнице с Холмсом поднималась.
Проснулся сигнал – опасность!
Мысли зашевелились беспокойно. Та лестница привела ее вникуда, вернее – к двери в пропасть. Про Девичью башню также упоминал мошенник Прелати, когда понуждал ее к самоубийству. Намекал, что это популярное место у любителей романтично наложить на себя руки, типа Бруклинского моста в Большом Яблоке.
Сделаем мимолетную остановку на самом знаменитом мосту Нью Йорка. С этого грандиозного сооружения, соединяющего Бруклин и Манхэттен, суицидально настроенные граждане прыгают столь часто и охотно, будто следуют совету домашнего доктора. Который прописал: от насморка – капли, от депрессии - мост.
Рассмотрим предполагаемый совет по существу. Он не так нелеп, как кажется поначалу: в отличие от таблеток, дает стопроцентный результат. Использовать высоту как средство сведения счетов с неудавшейся жизнью гениально просто: делаешь первый - и последний - шаг, а дальше полагаешься на везение. Фаталистически: к черту всё, будь что будет, я больше ни за что не отвечаю. От чего душа испытает давно забытое облегчение и даже короткое счастье.
Рассмотрим вопрос шире. Потенциальных суицидников гораздо больше, чем думает статистика. Если бы умереть было легко, мы бы недосчитались половины населения экономически развитых стран. Но тут загвоздка. Начинающий самоубийца задумывается: каким способом умертвить тело, чтобы раз и навсегда. Вот где начинаются настоящие мытарства целеустремленных личностей, решивших досрочно покончить с бренностью существования, не дожидаясь естественного конца.
Список смертоносных предметов слишком велик: пуля, петля, нож, поезд, авто, передозировка, скандал с соседом до пробивки черепа и тд. Для измученных жизнью персон – дополнительная головная боль, добавляющаяся к причинам, по которым борьба за существование стала не мила.
Исключительно руководствуясь гуманными побуждениями и сочувствием к поклонникам преждевременного прекращения жизненных функций, предлагаем лучший выход из тупика – мост. Или небоскреб, если первого нет под рукой.
Оцените преимущества
