электромухобойкой, - сказал Франческо и направился к служебному посту у входа, продолжая ворчать себе под нос. Достаточно громко - чтобы слышали остальные. Живые и мертвые.
- Вообще препротившейший был гордяк. Слишком много из себя ставил. Любил поручения раздавать. Я ему что – лакей? В следующий раз не будет завышать требования. Предложили в «Пари Матч», будь добр - соглашайся. А то привыкли оригинальничать. В «Репубблику» его фотки отошли... Запросил бы еще в «Вашингтон Пост»! У меня, знаете ли, международные марки кончились с конвертами за границу возиться...
- Жанна, иди ко мне, - сказал барон и протянул к девушке руку.
Она подошла. Обняв ее, Жиль спросил:
- Я отомстил за тебя. Ты довольна?
- Да.
- Тогда пойдем отдыхать.
- С удовольствием.
Барон подхватил девушку, и вскоре они оказались в ее спальне. Голые и под одеялом. Снова всю ночь – или весь день? неважно - занимались любовью, долго, сладко и волнующе.
Жаннет страстно обнимала супруга и стремилась по извечной женской привычке во всем угодить. Он нравился ей все больше, внешне и по характеру. Особенно – в постели. Она любила Жиля и точно знала, что желает забеременеть его сыном.
Он вырастет таким же жгуче-красивым мужчиной и отважным рыцарем, как отец - мечтала девушка, засыпая, утомившись.
9.
Жаннет проснулась от слюнявых поцелуев и щекотки в шею. Не чем-то легким, мягким вроде головки одуванчика или птичьего перышка, а чем-то жестким, колючим, действующим на нервы. Грубовато для любовной игры, подумалось в подсознании. Не понравилось. Возникло подозрение. Открыла глаза.
Подозрение не ошиблось: наглый Прелати тыкался губами ей под подбородок, царапая бакенбардами нежную кожицу шеи. Заметив, что девушка пришла в себя, проговорил ехидно и похотливо, сверкая масляными глазками:
- Дай поцеловать в губки...
Захотелось его чувствительно прибить. Хорошо бы чем-нибудь потверже и покрепче – вроде сковородки. К сожалению, кроме кулаков, другого оружия под рукой не оказалось. Подумалось: в следующий раз надо хоть скалку под подушку положить. Помня прошлый опыт с замершей рукой, Жаннет, не задумываясь и не размахиваясь, двинула колдуну кулаком в ухо. Тот испуганно слетел с кровати, зашатался, едва устояв на ногах.
- Почему? – с обидой спросил Франческо, будто не понял.
- Потому что бабка Мартинэ предупреждала.
- И о чем она еще тебя предупреждала?
- Не скажу, - тоном упрямого ребенка ответила девушка, а сама невольно прикоснулась к цветку в волосах, который бабка наказывала хранить пуще глаза.
На ощупь цветок подвял, но держался.
- Вставай, Жанна, тебя ожидают в гостиной, - проговорил Прелати официально, но на «ты», по-прежнему не признавая в ней хозяйку.
- Кто ожидает? Супруг?
- Его тоже увидишь. – Опять уклонился от прямого ответа, мошенник. -Поторопись.
- Сначала отвернись, - приказала Жаннет хозяйским тоном, на который имела полное право. И за которое решила бороться до конца.
- Да что ты меня стесняешься? Что я тебя - голую не видел?
- Не отвернешься – не встану, - в голосе девушки звучал ультиматум.
- Ну, ладно, уговорила.
- И отойди подальше, к самой двери. Я тебе не доверяю.
- Правильно делаешь, - согласился без возражений Прелати и выполнил просьбу. Сложил руки на груди, расставил ноги, встал лицом к двери, спиной к Жаннет.
Поднявшись и одевшись, она подошла к зеркалу. Только подняла руку, поправить прическу, когда увидела в отражении лицо бабки Мартинэ, вернее - только голову. Без тела. Видно, оно на тот момент значения не имело.
Для конспирации и чтобы не пугать окружающих страховидной внешностью, голова была накрыта черным капюшоном до кончика носа, только впавший рот торчал. Именно в таком виде бабка впервые предстала перед Жаннет. Несколько дней... или лет... или сколько-то там времени назад.
Голова поманила пальцем, мол, встань поближе, потом палец приложился к губам – тихо! Девушка прислонила ухо к поверхности зеркала.
- Сегодня твоя последняя ночь пребывания в замке, - прошептала старая дама. – Будь особенно внимательной. Не забывай мои наказы, останешься в живых. Особенно – не наступай в круги. После того, как увидишь голубые глаза...
Голубые глаза? Невозможно. Жаннет еще ни у кого здесь не видела цветных глаз, только сплошные мертво-черные без белков. Вот Холмс недавно поменял цвет на безжизненно-белый, да сказал, что ненадолго. Потом его вообще убили. А голубые... Не верится. Кажется, старая дама начала галлюцинировать.
- Жанна! – крикнул от двери Франческо, не поворачиваясь. – Время истекает. Пошли!
На окрик Жаннет машинально повернулась в сторону алхимика, который незаметно усмехнулся. А когда захотела уточнить про глаза, лицо в зеркале исчезло.
Пришлось догадываться самой. Покопавшись в памяти и перебрав местных жителей, девушка приемлемых ассоциаций насчет цвета глаз не обнаружила. Но – кто знает, что за сюрпризы ее сегодня ожидают, решила следовать предостережению. Бабке Мартинэ, единственной из обитателей подземелья, Жаннет была склонна верить. Еще мужу, конечно.
- Готова? – Прелати без спроса повернулся.
- Готова, но с тобой никуда не пойду.
- Что еще за бунт на корабле? Почему это – не пойду?
- Я тебе не доверяю.
- Правильно делаешь. Но сегодня у тебя выхода нет. За тобой прийти больше некому, все мертвые лежат, не забыла? И потом. Обещаю, что не трону. Честно. Хозяин у нас крут на расправу. Мне голову терять неохота. Пригодится для других дел, поважнее.
- Поклянись, что не врешь. Только выстави руки вперед, чтобы фигу за спиной не сделал.
Лакей послушался. Поднял руки, согнув в локтях, выставил ладони к Жаннет, будто сдавался по команде «хенде хох!».
- Клянусь всем, что мне дорого: дружбой с загробным маэстро - дьяволом Алибароном, его подручными - черными ангелами смерти и хитрыми херувимами, убаюкивающими вечным сном. Достаточно? Или еще мамой поклясться?
- Слишком непонятно, - ворчливо ответила Жаннет.
- А что ты хотела, чтобы я тебе на распятии присягу приносил и библию в свидетели призывал? – Прелати брызгал слюнями от возмущения и потрясал руками перед жаннетиным носом. – Тогда у тебя точно шарики за ролики заехали. Совершенно не понимаешь ситуации, в которой находишься. Нам распятие увидеть хуже, чем в преисподней по горячей сковородке пробежаться. Вот детский сад, честное слово. Взрослая девушка, замуж недавно вышла, а в простых законах загробного подземелья не разбирается...
- Ладно. Хватит пререкаться. Пошли, - сказала Жаннет и протянула руку.
Схватив ее ладонь покрепче, Франческо увлек за собой. Со скоростью сверхзвукового лайнера он понесся через все стены подряд - напрямик, не вылетая в коридоры или на лестницы спросить дорогу или хотя бы для видимости приличия. Видно, спешил очень.
Приземлились все в той же гостиной.
Комната имела трагически опустошенный, неживой вид, будто поле после Ватерлоовского побоища. Пахло скорбью и смертью - из-за пяти трупов, лежавших в тех же позах, что накануне.
Капоне удобно развалился в кресле, свесив голову на левое плечо, и лежал мирно, вроде - спал. Труп Дарьи сидел на стуле прямо, труп Эржбеты – опираясь руками на столешницу. Каддафи покоился, раскинув конечности, с отвисшей челюстью и дыркой во лбу. Холмс лежал в позе «мордой об стол».
С большим удовольствием он упал бы мордой в салат оливье, однако, того блюда под рукой не оказалось. Кок Прелати поленился нарезать. Он вообще ни с одной из своих обязанностей не справлялся в соответствии с условиями контракта: вовремя и прилежно. А зарплату требовал получать в срок! Лишить бы его один раз гонорара - за наглость характера, посмотрели бы, как он тогда запищал, безбородый обманщик, вымогатель незаработанного...
10.
Непрезентабельный вид мертвецов не пробудил в душе девушки ни искры сочувствия: они заслужили, что получили.
- Где муж? – спросила Жаннет, испытывая позыв к раздражению, подозревая очередную ловушку.
- Скоро увидишь. Сначала прикоснись к Альфонсо.
- Зачем это? – В голосе ее чувствовалось зло и желание сопротивляться.
Что соответствовало действительности: Жаннет начинала выходить из себя. Из-за этого плута Франческо. По какому праву он ей врет? Почему приказывает? Не будет она его больше слушать! Надоело. Особенно его небритая морда и первобытный цинизм. Не собирается она продолжать участвовать в играх, правил которых не понимает, исполнять чужую волю наперекор своей. Все, хватит! Не хочет больше быть марионеткой колдуна - интеллектом до нее недорос. Пусть справляется один, а Жаннет в свои темные делишки не вовлекает.
Ее внутреннее возмущение его не тронуло.
- Прикоснись, чтобы оживить, - попросил приказным тоном колдун.
- Не хочу его оживлять! Он меня убить хотел. Заслужил высшую меру наказания. Пусть теперь на том свете битой размахивает, а меня оставит в покое, - прокричала Жаннет и хотела было отвернуться. Но вовремя вспомнила наказ бабки держать врагов в поле зрения. Так и осталась стоять перед Прелати - со взором, пылающим неповиновением, и сжатыми решительно губами.
Колдун взял ее за плечи.
- Дорогая...
- Я тебе не «дорогая»! Попрошу без фамильярностей! Ты мне не тычь и убери руки с плеч! Не забывай свое место. Ты мне не ровня - лакей, насильник, алхимик, мошенник, охальник, шеф-кок...
Бац! Получила пощечину.
Пришла в себя. Как нельзя вовремя. Кажется, она потеряла контроль над эмоциями, чего делать категорически нельзя. Это может отвлечь на второстепенное, усыпить бдительность, а там и до роковой ошибки недалеко.
Кстати, об ошибке. Прелати – чуть ли не единственный, кто не высказался про Синюю Бороду. А ведь он стоял к барону ближе всех, значит знал о нем самые сокровенные тайны. Почему свою версию до сих пор не представил? Странно.
- Я уже представлял, ты забыла.
- Это была слишком неправдоподобная версия. Я не забыла, просто не поверила.
- Скоро услышишь мое мнение насчет хозяина, если так уж интересно, - сказал колдун. – Сначала прикоснись к каждому трупу, Жанна. Ты единственная, кто может их вернуть к жизни. Это в настоящий момент для тебя важнее всего. Можешь мне единственный раз поверить.
Верить мошеннику не хотелось, однако, серьезность его тона убеждала в обратном. Вдобавок пощечина поостудила ее воинствующий пыл. В самом деле - чего это Жаннет на него взъелась, обзываться начала? Прелати – такой негодяй, какой есть. Не исправишь, не переделаешь. Нужно знать его натуру и приспосабливаться.
Девушка согласно кивнула, толкнула Альфонсо за плечо. Тот вздрогнул, открыл глаза, зевнул, потянулся, словно только что проснулся и возвращался к жизни из глубокого забытья.
- Как
