хотела выглядеть. Неужели свершилось?
Боязно поверить. Может, это шалости зеркала, исказившего реальность? Неверный свет, приукрасивший реальность? Или волшебная паутина чудит?
Жаннет перевела взгляд на соседку по зеркалу. Та имела единственное сходство с Мартинэ – маленький рост. В отличие от оригинала, она выглядела дамой высокого происхождения. Черты лица свежи и симпатичны, не испорчены ядовитой косметикой в виде свинцовых белил. Волосы уложены в высокую, многослойную прическу, которую раньше пренебрежительно и небезосновательно называли «вшивый домик».
Платье отвечало требованиям моды своего времени, отличавшимся двусмысленностью. Были фривольными в области декольте – позволялось оголять груди чуть ли не до сосков, и пуританскими ниже талии – не дай Бог оказать носок туфли. Сразу же обозвали бы распутницей.
Дама была не старше сорока и имела приятную улыбку. Ее зубы присутствовали полностью и сверкали перфекционизмом: не стерлись от времени, не поредели от неухода, не потемнели от кофе, чая и курения. Интересно, подумала Жаннет, с каким секретным умыслом зеркало приукрашивало клиентов?
Она догадывалась кто есть кто в отражениях, хотя те были мало похожи на хозяек. Вернее – дама и бабка не походили точно. Если бы они не стояли на одном и том же месте сбоку от Жаннет в комнате и в зеркале, она решила бы, что это два разных человека.
Насчет себя Жаннет не обманывалась – запаутиненное стекло ей сильно польстило. Хотя... Почему - сильно? Только чуть-чуть. Жаннет чувствовала себя преображенной. С распущенными волосам и прикрепленной «куриной слепотой», в старинном платье и золотых туфельках как у Золушки. Или у той были хрустальные? Неважно. Главное – без очков.
Раньше Жаннет испытывала дискомфорт от близорукости и комплекс «очкарика». Сейчас это не мешало. Мистическим образом излечилась - без операции с хирургом и лазерным лучом? Или это приспособленческий ответ организма: знает, что очки потерялись, потому самопроизвольно наладил зрение? По ассоциации с реакцией на чрезвычайные обстоятельства, в которых начинают проявляться способности, ранее не подозреваемые существовать... Ой, запуталась.
Лучше помечтать. Вот если бы сейчас войти в зеркало и воссоединиться со своим двойником телесно, душевно и сознательно! Тогда Жаннет стала бы по-настоящему счастливой...
10.
- Ну, что, похожи мы? – нетерпеливо спросила старуха, будто не знала ответа. Или отказывалась верить собственным глазам.
Втайне надеялась, что Жаннет скажет «да»?
Поймем ее и простим. Всю жизнь бабушку-девушку одолевало желание - превратиться в красавицу. Ощутить себя не пылинкой в грязи, а звездой на небе. Желание, конечно, несбыточное, но все же. Не зря говорят: один раз и незаряженное ружье стреляет. Почему бы ему не выстрелить в Мартинэ, чтобы покончить с комплексом дурнушки и породить комплекс красавицы?
- Я похожа, - уверенно сказала Жаннет.
- А я?
Жаннет ощутила неудобство: всегда жалко разочаровывать хорошего человека. Собралась честно признать: насчет правдивости зеркала - старуха была права на пятьдесят процентов. Которые в полном составе оказались на стороне Жаннет. То есть в ее отношении зеркало не соврало, насчет бабки полностью исказило действительность.
В рассуждении хромала непредвзятость: разве возможно, чтобы одно зеркало давало два противоположных результата?
Тут сыграла роль особенность психики: на себя мы смотрим любовно и снисходительно, на других – критически и пристрастно. Жаннет с первого взгляда поняла: настоящая Мартинэ и отраженная – две большие разницы. Насчет молодой дамы заморачиваться не стала: увидела себя неотразимую - и поверила. А кто против?
Поставим на голосование: возражения есть?
Возраженией нет. Вывод: хочешь заблуждаться – заблуждайся на здоровье.
Наличие заблуждения объяснялось отсутствием «второго мнения» от независимого эксперта. В лице человека с фотокамерой типа полароид, способной производить моментальные снимки. Если бы Жаннет увидела себя с двух точек зрения – полароида и зеркала – задумалась бы. Но сейчас у ее собственного, пристрастного, мнения не имелось конкурентов. Желание видеть себя прекрасной принцессой задушило критику в зародыше.
- Насчет вашего отражения вы оказались правы, - ответила Жаннет и добавила дипломатично-обтекаемо: – Оно немножко не соответствует...
В ответе хромала последовательность, но это не смутило. Девушка давно заметила: логика не поселилась в замке Тиффож. Видно, забыть ее придется. Вместе с другими качествами, как честность и добропорядочность, которые здесь не пригодятся - если судить по недолгому опыту общения с мошеннически настроенным Прелати...
О котором вспоминать не хотелось, мысли тут же перескочили на другое, более занимательное для юной дамы. Теперь Жаннет знала, что сексуально привлекательна, и по неистребимой женской привычке занялась флиртом. Сначала в подсознании.
Бабка сказала - в ее честь будет устроен прием. Для скольких гостей? Интересно, на кого похож хозяин замка? Если на того закованного в латы, симпатичного рыцаря с портрета над камином, то Жаннет ожидает захватывающее романтическое приключение. Здорово! Очень кстати - сейчас, когда она отлично выглядит и чувствует себя королевой Изабеллой... Почему именно Изабеллой – додумать не успелось.
- Не расслабляйся! – вернул ее на землю шепелявый голос Мартинэ. – Не забывай, Жанна. Ты в логове врагов. Точнее – самых известных мировых убийц, маньяков и кровопийц. В прямом смысле. Они сейчас хоть и мертвые, а при случае укусят чувствительно. Не отвлекайся ни на минуту в их присутствии, не забывай о мерах безопасности. Главное – никому не верь. Даже мне.
Вообще парадоксальное заявление, подумала Жаннет, ну, послушаем дальше. Только, если она говорит – не верь, какой смысл ей внимать...
- Вот какой, - прервала ее возражения старуха. – Я вру не всегда и не из собственного интереса, а по необходимости. В отличие от того безбородого обманщика Прелати. Бандит, каких свет не видывал! Да он не один здесь такой. Если хочешь выжить, должна быть постоянно начеку. От того, как сумеешь за себя постоять, зависит твое будущее. Живое будущее.
- Что вы имеете ввиду? - спросила девушка, не очень вникая, лишь на всякий случай - вдруг старуха окажется права и даст совет, который когда-нибудь пригодится.
Юность беззаботна, Жаннет не хотелось верить в опасность, от которой предостерегала бабка Мартинэ. Представлялось – преувеличивает старушка, у нее молоко убежало, она теперь на чужую воду дует.
- Во-первых, не давай себя убить по собственному желанию...
- Как это так? – Словесного оборота Жаннет не поняла.
- Это когда тебе будут незаметно, но настойчиво предлагать покончить счеты с жизнью. Ну, застрелиться или повеситься. А скорее всего – спрыгнуть с башни. Они тут мастера девушек в безвыходное положение загонять, то есть заставлять с высоты прыгать... Особенно Франческо. Но ты его не бойся. Он хоть и колдун, да самозванный. Силы колдовской не имеет, до тех пор, пока не испугаешься. Тогда он над твоей душой власть возьмет.
- Кроме него - кого еще стоит опасаться? – спросила девушка - теперь более заинтересованно.
Не хотелось быть неблагодарной: старушка для ее же блага старается, время теряет. Может, лучше лежала бы сейчас в теплой спальне на перине, по телевизору мыльную оперу смотрела вполглаза, дремала бы потихоньку. Или с внуками позанималась, в кубики поиграла. Хотя нет, насчет внуков ошиблась. Кажется, она сказала, что бессемейная, бездетная, безработная...
- Опасайся каждого, кого увидишь, - расплывчато пояснила бабка. И продолжила строгим тоном: - Во-вторых, не позволяй обойти себя со спины, чтобы не напали незаметно. В-третьих, не ешь, что попало...
- Минуточку, здесь желательно поподробнее. Что именно предлагается в меню, от чего вы советуете отказаться, кроме волчьих ягод?
- Здесь как раз ничего сложного нет, на месте разберешься. Отказывайся от всего, что на вид и запах не понравится, не ошибешься. В-четвертых, не вступай ни в какие круги, в том числе горящие, меловые, очерченные тенями, камнями, водой, воском, маслом, песком, зерном, мукой и прочими продуктами, даже если будут казаться безобидными на первый взгляд. Вступишь – не вернешься обратно, поняла?
- Поняла. Спасибо, – сказала Жаннет.
Второй раз за вечер она была благодарна мадам Мартинэ. Впервые - когда та прогнала наглого Прелати, и сейчас - когда поделилась местными правилами поведения. Полезными рекомендациями никогда не следует пренебрегать, тем более в незнакомом месте. Для лучшего запоминания, мысленно их повторила, коротко - будто записывала в конспект. Одновременно оценила сложность исполнения.
Не прыгать с высоты – легко, она же не помышляет о самоубийстве. Не поворачиваться спиной - элементарно, в мире животных это само собой разумеющееся правило. Не принимать предлагаемую пищу – можно выдержать пару дней, зависит от длительности ее здешнего пребывания. Не вступать в круги – тоже известная ловушка, особенно тем, кто увлекается мистической литературой и хорор-фильмами.
– Скажите, почему вы мне помогаете? – полюбопытствовала Жаннет.
- Из женской солидарности.
О существовании таковой Жаннет не слыхала. О женской ревности, зависти или борьбе – да, но те были с негативным подтекстом. Тут что-то другое скрывается. Даже подозрительно, смахивает на подвох. Великовозрастная, полуразвалившаяся, деревенская колдунья выражает солидарность с молодой, высоко-образованной парижанкой Жаннет, которую видит впервые в жизни...
- Только не думай, что о тебе сильно забочусь, - сказала женщина и, отвернувшись, устремила немигающий взгляд в огонь камина.
Странное заявление. Все, что она делала до сих пор, Жаннет воспринимала именно как заботу о себе. Бабка сама только что заявила, что поступала из мифической «женской солидарности». Значит, вот она, ее первая ложь, о которой сама предупреждала. Будем надеяться, что безобидная. Иначе какой смысл...
11.
Долго, минуты две старуха стояла неподвижно, подобно тысячелетнему египетскому Сфинксу, задумчиво и не щурясь глядящему на восходящее солнце. Потом сморгнула, вздохнула, помедлила еще раз, взвешивая - стоит ли откровенничать.
Видимо, решила, что стоит. Повернула голову к Жаннет.
Выражение ее лица поразило девушку. Взгляд безжизненных глаз Мартинэ приобрел человеческое выражение: безграничной тоски, долготерпимой боли. Это выражение не встречается у современных людей, привыкших носить бесчувственные маски. Оно было знакомо Жаннет по картинам в Лувре. На которых лучшие ходожники прошлого преувеличенно-реалистично изображали страдания святых мучеников.
Но где старуха-то его подсмотрела? Главный французский, да без
