одеваться, мадам. Барон вас ожидает.
5.
Прежде, чем Жаннет успела что-то сообразить или возразить, Прелати слишком шустро для своего многовекового возраста наклонился и рывком скинул одеяло. Тело охватила прохлада - девушка поняла, что лежала голой. Его бесцеремонный жест обидел и возмутил. Она не помнила, чтобы раздевалась. Почувствовала неудобство перед незнакомцем - пусть и великовозрастным, годящимся ей в пра-пра-пра... и так далее дедом.
- Кто меня раздевал?
- Я. Но это не имеет значения. Одевать вас тоже буду я, - строго ответил колдун с такой убежденностью, будто утверждал неоспоримый и само собой разумеющийся факт. Который звучал: одевать и раздевать догола молодых девушек в Тиффоже – моя исключительная привилегия и обсуждению, критике или отмене не подлежит!
Легкое недоумение мелькнуло и пропало, Жаннет без возражений согласилась: желание противодействовать было напрочь заморожено. Чем придворный мошенник воспользовался.
- Надеюсь, у вас не имеется возражений? - спросил только для проформы.
Возражений к чему - к ее раздеванию? к ее одеванию? или к его манере себя вести? - старик не уточнил. Наверное, это тоже не имело значения. Вопрос имел риторический подтекст, предполагавший единственный ответ «нет».
Жаннет ничего не сказала. На риторические вопросы не имеет смысла отвечать. Она просто лежала, ждала - что должно произойти следующим. Раз ее желания не имеют значения, пусть он дальше поступает с ней, как хочет.Только не заходит слишком далеко. Жаннет хоть и находится в зазомбированном состоянии, постоять за свою честь силы найдет. Пусть только попробует наложить свои грязные лапы на ее чистое, девственное тело!
Она недовольно поджала губы, скрестила ноги внизу и руки – на груди.
Прелати не обращал на ее мысли внимания. И почему-то не спешил приступать к обязанностям дамского камергера, начинать церемонию одевания. По-видимому, соврал насчет барона, срочно ожидавшего Жаннет. Оставив ее тело неприкрытым, колдун оглядывал его замаслившимися глазами, ничуть не стесняясь, подолгу задерживаясь на интимных местах.
«Хорошо - перед поездкой область бикини проэпилировала» - мелькнуло у Жаннет не по делу. Не для престарелого же алхимика тело в порядок приводила. Этот озабоченный хряк недостоин с ней даже рядом стоять. Ведет себя по-свински: пришел в сексуальное возбуждение, не подобающее его возрасту. Спасибо - границ не переходил.
Пока. Подождем – что дальше.
Сначала он водил руками по воздуху над телом девушки, сладострастно облизываясь и причмокивая морщинистыми губами. Того и гляди поползут слюни от созерцания клубнички... Потом раскрепостился, стал показывать на пальцах, что бы он сделал с Жаннет, была бы его воля. Жесты выглядели нецензурно.
Вообще его поведение начало казаться Жаннет подозрительным. Колдун – хоть старик, но прожженный проходимец. Того гляди от жестов перейдет к действиям, надо его опередить. Обдурить. Как? Подумать... А, вот: подняться с другой стороны кровати, чтобы создать преграду.
Точно. Кровать охладит его разбушевавшееся возбуждение. А дальше? Ну... там, глядишь, что-нибудь непредвиденное случится - в жаннетину пользу. Предположим, гром грянет. Или звонок на урок прозвучит... Ой, нет, про звонок она зря загнула, не в школе находится.
Ну, ладно, непредвиденность пусть сама задумается, как ей происходить, а из роли объекта сексуального возбуждения следовало выходить немедля. Только Жаннет хотела пошевелиться, чтобы встать и чем-нибудь прикрыться, в комнату без стука кто-то вошел. Разглядеть помешала фигура Прелати, которая загораживала вид на дверь.
Удачно! – обрадовалась Жаннет, еще не видя вошедшего, но уже воспылав к нему благодарностью.
Оказалось – заслуженно.
6.
- Ах ты, старый охальник! – крикнул знакомый Жаннет голос - женский, скрипучий, шепелявый.
Колдун шустро отскочил от кровати - прямо-таки по-козлиному. В проеме двери появилась женщина в юбке и плаще, приземистой фигурой напоминавшая Перрину Мартен, бывшую хозяйку трактира, а теперь погорелицу. Однако, сто процентов уверенности Жаннет не дала бы - до тех пор, пока не увидела лица. Которое скрывалось под капюшоном, надвинутым низко - до подбородка.
Фигура не вошла, а плавно влетела в спальню и направилась прямиком к кровати, паря низко над полом. Способ передвижения выглядел удобно. Особенно если учесть нестандартные ноги мадам Мартен, то ли куриные, то ли слоновьи, короче - искореженные до неузнаваемости очертаний.
Хождение, не напрягая ног, показалось Жаннет самым подходящим способом для старухи, почему она раньше им не воспользовалась?
- Потом объясню, - бросила она в сторону девушки, а на колдуна прикрикнула, для верности оттолкнув подальше:
- Не распускай слюни на чужое добро, Франческо! Иди лучше на кухню. Скоро господа на ужин соберутся, приготовь что-нибудь съедобное! Я сама одену Жанну к приему.
Франческо вздрогнул, смутился, потупил затуманенный вожделением взгляд - реакция, которую Жаннет не ожидала от обманщика без совести. Он даже, кажется, серым цветом покраснел. Словно подросток, которого родители застукали за мастурбацией на фото звезды «Плейбоя» и собрались строго отругать. Не потому, что занялся процедурой, запрещенной детям до совершеннолетия, а потому что выбрал неподходящее место – на диване в гостиной прямо перед семейным телевизором.
Впрочем, повышенное слюноотделение и сексуальное томление темпераментного итальянца можно понять. Жаннет хоть и не походила на блондинку из журнала для женщин, любящих сниматься голыми, без одежды выглядела соблазнительно.
Застуканный на месте преступления, колдун потупил горящий взор, смиренно опустил руки и молча кивнул головой. Не пытался оправдаться или возразить. Подчинился даме беспрекословно, словно вышестоящему командиру, непослушание которому чревато чрезвычайными мерами.
Интересно, какие меры бабка могла бы применить в качестве наказания: розги из тростника? линейкой по пальцам? шелбан в лоб? Скорее всего – последнее. От хорошего шелбана старик в возрасте мумии рассыпался бы на кусочки пепла... Скажете: пепел кусочками не бывает? Тогда по-другому - рассыпался бы в прах тысячелетий. Или в пыль веков. Да, так лучше.
Его рабское повиновение выглядело уморительно, как если бы великан Голиаф испугался малорослого Давида, к тому же в женском платье: Франческо возвышался над командиршей более чем на полметра. Но, видно, сила ее заключалась не в росте, а... в чем-то другом. Не заметном невооруженному глазу. Жаннет не стала задумываться. Когда здесь обживется, разберется в их взаимоотношениях. Сейчас ей несказанно повезло: Перрина явилась очень вовремя, поставила наглеца на место. Вернее – прогнала насовсем.
Тем же способом - не шевеля ногами, как бы зависнув над полом, колдун полетел в дверной проем. Две пары женских глаз проводили его победными взглядами. Только когда он окончательно скрылся, бесшумно прикрыв дверь, старая дама повернулась к молодой.
Жаннет не имела желания быть рассмотренной в наготе еще кем-то из посторонних, пусть представительницей своего же пола. Пока та разбиралась с подчиненным мошенником, она встала с ложа. Завернувшись в покрывало, как в римскую тунику или индийское сари, а проще – в банное полотенце, ожидала объяснений.
Задавать вопросы не имело смысла. Во-первых, они могли долететь до нежелательных ушей того жуликоватого Прелати, если подслушивает под дверью. Во-вторых, Жаннет уже привыкла к телепатическому способу общения и знала: Перрина сама обо всем догадается.
- Одевайтесь, мадам Жанна, - произнесла она уважительным тоном, совсем не тем расхлябанно-простонародным, которым разговаривала в прошлый раз в кабаке. – Я вам помогу. Идите сюда.
На неправильно произнесенном имени девушка не стала заострять внимания: в принципе, ошибка небольшая. Подошла к Перрине, если это была она, нормальным шагом, с использованием нижних конечностей. Технику передвижения местных она еще не освоила, но подсознанием догадывалась, что скоро ею овладеет.
Приблизилась вплотную и тоже оказалась выше, сантиметров на... ну, скажем – на целую голову. Пришелица до сих пор не открыла лицо, и девушка начала сомневаться, правильно ли она ее идентифицировала. Встав перед дамой, разжала пальцы, позволила одеялу упасть. Бабка пинком загнала его под кровать, чтобы не мешалось под ногами.
- Вот платье. Одевайтесь, - по-прежнему вежливо проговорила она.
Левой рукой показала на что-то сзади Жаннет.
Оглянувшись, та увидела портновский манекен ростом с себя, на нем - платье, длинное – до пола, пошитое по средневековой моде. Что интересно: платье имело в точности жаннетин размер. Когда они успели снять с нее мерки? - очередная странность, которую девушка решила пропустить мимо.
Фасон понравился сразу: глубокий вырез декольте, из-под груди начиналась юбка – со встречной складкой впереди для свободного хождения. Корсет не требовался: значит - не придется утягиваться до желудочных колик.
Ткань – шелковистый на ощупь, падающий мягкими фалдами, черный бархат, богато переливавшийся на свету. Сверху по краю декольте полоска белых кружев для украшения наряда. Короткий рукав - кокетливый фонарик на сборке.
Платье произвело впечатление. Жаннет давно хотелось такое надеть, чтобы выглядеть принцессой – мечта каждой маленькой и взрослой девочки. Только раньше не представляла – куда можно было бы в нем пойти. А сегодня – пожалуйста, исполнение двух желаний сразу: и платье в старинном стиле и замок, где можно его носить. Ну, не удача?
Когда Жаннет с помощью старухи оделась, платье село как влитое – ни морщинки, ни замятинки. Манекен же остался стоять жалко-обнаженным, беспощадно обрезанным с пяти сторон. Он не имел головы, рук и ног, только женское туловище снизу по-о-о... это самое... по лобок – нет, так выражаться в обществе неприлично, по-о... промежность – нет, вульгарно, по-о... начало бедра, что ли. Нет, коряво... Короче – голый торс с грудями и на шесте, воткнутом в... Все!
Внизу на подставке для обуви лежали безупречно чистые, белые, тонко связанные чулки и туфли золотого цвета на красных квадратных каблуках, спереди на шнуровке и с бантами. Прежде чем надевать, девушка их осмотрела критическим взглядом – не ношеные ли.
В общем смысле она была не брезглива: попить кофе на пару с подругой из одной чашки, но с разных сторон, дать поносить шейную косынку, или временно поменяться сумками – без проблем. Обувь – другой вопрос. Гигиенический. Здесь Жаннет была до привередливости щепетильна. Согласиться носить чужую обувь - все равно, что зубную щетку позаимствовать. Совершенно недопустимо. Потому золотые туфли она подвергла тщательному контролю: обнюхала, ощупала, осмотрела.
Проверку туфли выдержали с блеском. В конце
