6. Рефлексия-1, как возведение фундамента под здание идеи и рефлексия-11, как раскрытие смысла идеи
В очередной раз напомним, что мы имеем в виду, когда оперируем понятиями рефлексия-1 и рефлексия-11? Если рефлексия – по определению – есть мышление об акте мысли, то в нашем случае, случае продуктивного мышления на этапе рефлексии-1, актами мысли являются и собирание исходных сущих в предполагаемую идею, и взаимосвязывание их посредством «зацепления» через их сущности (то есть через метафизические свойства), и выдвижение разного рода гипотез и т. д.. А что является мышлением об актах мысли? Скорее всего, это соединение актов мысли в смысловую последовательность, в методологию: сначала мы подбираем исходные сущие, которые, как мы полагаем, могут быть причастны к разрешению нашей задачи; далее пытаемся связать их тем или иным образом; затем мы «испытываем на прочность» другое сочетание сущих и т. д. То есть мы пытаемся выстроить логически обоснованную причинно-следственную цепочку наших мыслительных действий, тех действий, которые могли бы привести к разрешению нашей задачи.
А что же собой представляет рефлексия-11? Во-первых, она есть процесс обратный процессу рефлексии-1: если на этапе рефлексии-1 мы пытаемся соединить сущие в комплекс, обладающий взыскуемым нами смыслом, то на этапе рефлексии-11 мы разлагаем (раскрываем) внове явленный сгусток смысла на вполне определенное сочетание связанных между собой сущих. При этом, раскрывая смысл идеи, мы уже видим, какие сущие – с какими наименованиями и с какими взаимосвязями между собой – являются элементами этой идеи. Во-вторых, в процессе раскрытия смысла идеи мы обнаруживаем нехватку еще одного сущего, но не того сущего, которое мы могли бы ввести в комплектацию в готовом виде, а того, вид которого мы должны сформировать в своем уме внове. Поскольку его не оказалось ни в наличии, ни в запасниках нашей памяти, ни в нашем сознании на данный момент нашего мышления. И в-третьих, к этапу рефлексии-11 мы могли бы отнести создание той технологии, следуя которой можно по идеальному (умственному) образцу искомого сущего в дальнейшем изготавливать материальное подручное средство.
Как видим, принципиальное различие рефлексий-1 и -11 в том, что, если первая всего лишь пытается соединить сущие в тот или иной комплекс, обладающий смыслом, то вторая рас-соединяет внове явленный нам – явленный бессознательным и притом, в готовом виде – смысл (как комплекс сущих) идеи на отдельные сущие, основная часть которых, как правило, – но не без исключений – входила в тот состав, которым мы оперировали на этапе рефлексии-1. Во-вторых, различие в том, что, если на этапе рефлексии-1 мы оперируем теми исходными сущими, причастность которых к предполагаемой идее нами не может быть удостоверена, то на этапе рефлексии-11 бессознательное выдает нам идею в том комплексном исполнении, состав которого не может быть нами изменен: урезан или дополнен. Конечно, за исключением того искомого сущего, которое мы должны сформировать и тем самым замкнуть (как «замком») цепочку исходных сущих.
И третье, подмеченное нами различие обеих рефлексий в том, что первая собирает сущие «с нуля», в то время как вторая, манипулируя теми сущими, которые ей предоставило бессознательное, тем самым оперирует сущими, предоставленными бессознательному рефлексией-1. А потому, можно было бы считать, что вторая рефлексия есть мышление над тем комплексом, который ей предоставила первая рефлексия. Именно поэтому мы иногда прибегали к дефисному написанию – ре-флексия-11, имея в виду, что рефлексия-11 как бы «перешагивает» через акт явления идеи, и «соединяется» с рефлексией-1.
Как мне представляется, именно нечто подобное имел в виду Хайдеггер, когда писал в статье «Тезис Канта о бытии»:
«Мышление входит в игру двояким образом: сначала как рефлексия, потом как рефлексия рефлексии. Только что все это значит?
… мышление (как «рефлексия» – И. Ф.) задает в качестве простого полагания горизонт, на котором можно заметить такие вещи, как положенность, предметность…
… мышление как рефлексия рефлексии означает орудие истолкования бытия сущего». В ведущей рубрике «бытие и мышление» мышление в показанном сущностном смысле оказывается неизменно двузначным, и это – сплошь через всю историю европейской мысли». (Стр. 525).
Туманность приведенной цитаты проистекает от того, что Хайдеггером упущен из виду основной момент, а именно, акт создания и явления идеи в наше сознание. И этот акт осуществляется между этими двумя видами рефлексии. Как нами установлено, он следует за рефлексией-1, но в то же время предшествует рефлексии-11. Забвение этого – кардинального для существа метафизики! – момента во многом привело к искажению наших представлений и о сущем, и о бытии сущего, и об истине самого Бытия. Поэтому Хайдеггеру пришлось истолковывать «рефлексию рефлексии» через обращение к «рефлексии». В то время как на самом деле «рефлексия рефлексии», – а по-нашему, рефлексия-11 – истолковывает то, что предъявило нам наше бессознательное в акте интуитивного прозрения. А предъявило оно нашему сознанию смысл внове явленной идеи. Раскрытием этого смысла и должна заниматься хайдеггеровская «рефлексия рефлексии», а не обращаться, минуя акт бессознательного мышления, к процессу, предшествующему этому акту и всего лишь подготавливающему ему.
Как мы теперь понимаем, рефлексия-1 готовит не всегда нами замечаемый фундамент под возведение здания самой идеи. Сооружение же самой идеи находится в компетенции нашего бессознательного, закладывающего на материальном уровне нейронов нашего мозга сам остов (смысл как комплекс сущих) в виде ансамбля самоорганизованной материи. Вот этот остов в виде сгустка смысла мы и воспринимаем в первый момент инсайтного явления идеи в наше сознание. При этом мы достаточно четко понимаем сам смысл идеи на допонятийном этапе, который сразу же следует за моментом интеллектуального прозрения. Но, что самое странное, этот понятный нам смысл никоим образом еще не раскрыт и не оформлен в какую-либо из знакомых нам знаковых оболочек. (А потому и не может быть понят никем, кроме нас. Именно поэтому мы назвали его допонятийным).
Вот этим мы и должны немедленно заняться на следующем этапе рефлексии-11, потому что внове явленный смысл, не будучи раскрыт и оформлен, быстро улетучивается из нашего сознания, забывается. Чтобы этого не произошло, он должен быть раскрыт, оформлен и помещен в память. Только после этого мы можем поделиться этим смыслом с кем-либо из нашего окружения. До этого этот смысл – достояние только нашего сознания. Так что после того, как идея явилась в наше сознание, мы должны наиболее адекватным образом раскрыть ее смысл и выразить в какой-либо из знакомых нашему сознания знаковых систем: математической, табличной, словесной и т. д. Тем самым мы закрепляем на идеальном уровне сознания полученный нами – от самоорганизованных материальных структур нашего мозга – пониженный энтропийный уровень в некоторой степени упорядоченного знания. Вот это упорядоченное знание мы и будем в дальнейшем передавать по цепочке (транслировать) в процессе наших дальнейших действий: формирования вида искомого сущего, изготовления материального подручного средства и производства идеальной Продукции для нужд социума.
Итак, определившись с понятиями рефлексий, в очередной раз зададимся вопросом, в чем истинная, нами не воспринимаемая – не воспринимаемая нашим сознанием – суть продуктивного мышления, что именно способно выдать такую продукцию, такую новизну, как идею? Рассмотрим этот вопрос в следующем разделе.
7. В чем суть продуктивного мышления? Идеально-материальные трансформации в нашем интеллекте.
Начнем с того, что наша рефлексия-1 заключается в том, что для того чтобы попытаться создать идею на этом этапе логического мышления, мы должны манипулировать в нашем уме определенным комплексом исходных сущих, тем комплексом, который нам уже известен, поскольку заимствуется он нами из сферы Хаоса как хранилища этих готовых для использования сущих. Как видим, этот процесс всецело идеальный, так как он происходит в нашем представлении-воображении. И этот идеальный процесс рефлексии-1 – при достаточной его интенсивности – приводит, можно сказать, к главному результату: возникновению идеи, формированию (по наводке ее смысла) вида и сущности искомого сущего и созданию – по образцу последнего – нового подручного средства в материальном его виде.
Но всмотримся более пристальным взглядом в идеальный процесс рефлексии-1. И зададимся вопросом: почему только при достаточно интенсивной проработке интересующей нас проблемы мы можем выйти сначала на инкубационную фазу созревания идеи в нашем бессознательном, а затем – и на спонтанный акт выдачи смысла этой идеи в наше сознание? Почему именно глубинная проработка вопроса на этапе рефлексии-1 способна вывести нас на создание идеи? (Ведь мы прекрасно знаем, что поверхностное знакомство с какой-либо задачей вряд ли способно привести нас к ее разрешению. И об этом свидетельствует весь опыт развития культуры, науки и техники).
Но для того чтобы ответить на данный вопрос, нам надо вспомнить, какой процесс непосредственно предшествует выдаче сгустка смысла идеи в наше сознание. И как мы уже установили ранее (см. Части 111 Статьи 2), этому предшествует спонтанная самоорганизация нейронов нашего мозга в какие-то достаточно недолговечные неизвестные нам комплексные образования или ансамбли. И эти образования материальны по своей природе, потому что они возникают на физиологическом уровне взаимодействия живой материи нейронов нашего мозга. Именно спонтанное возникновение этих материальных по своей сути ансамблей, как мы полагаем, является,
- во-первых, следствием предшествующей глубинной проработки вопроса на идеальном этапе рефлексии-1,
- а во-вторых, причиной спонтанной выдачи идеального смысла идеи в наше сознание в акте, именуемом инсайтом, озарением или интуицией.
Как видим, к возникновению в структурах нашего мозга материального образования (в виде ансамбля