Принцип контингентности К. Мейясу и методология возникновения новизны (Вариации на тему)

живем. Поскольку в нем уже созрела та или иная Необходимость в новизне. И она уже предоставлена человеку в виде какого-либо негативного фактора: лишенности в чем-то, недостаточности чего-то, неудобства пользования чем-то и т. д. То есть она передана нам – как по эстафете – из сферы бытия социума в сферу нашего бытия, призванного разрешать потребности социума в новизне какого-либо вида. И он не может – по крайней мере, не должен – увиливать от своей фундаментальной обязанности перед социумом. Поскольку он является его Подручным Средством в самой идее социума. Другое дело, когда он руководствуется своими личными комплексами или интересами: эгоистическими, коррупционными, ресентиментными и т. д. Но здесь, опять же, нет его заслуги в свободе выбора. Наоборот, он принуждаем тем, что вынуждает его поступать именно так, а не иначе.

Ведь он, не обладая свободой воли, способен мыслить, исходя только из потребности, из нужды. А последняя может исходить только из двух источников:
- от социума
- и от самого человека, не озабоченного проблемами социума, но озабоченного собственными, в основном, материальными проблемами (эгоистическими, ресентиментными, комплексами и т. д.).

Наша иллюзия свободы выбора зиждется только на том, что у нас нет знания того, что мы можем познать, а чего не можем. Поэтому мы полагаем, что свободны в своем выборе.

Так что наше человеческое бытие находится на территории несвободы выбора, и выход за ее пределы нам заказан. Но тогда возникает вопрос, а кому свобода выбора предоставлена. И, как мне думается, она предоставлена самой Природе. Но не в виде соблюдения причинно-следственных связей, и не в виде следования принципу достаточного основания, а в виде феномена спонтанной самоорганизации природной материи. И эта самоорганизация проявляется на всех уровнях бытия: и Природы в ее неорганической и живой материи, и социума – в самоорганизации зарождения и созревания Необходимости в новизне, и человека – в виде самоорганизации нейронов его мозга в структуры-ансамбли, именуемые нами новыми идеями по выходе их из материального состояния комплекса взаимосвязанных нейронов на идеальный уровень нашего сознания.

А сейчас еще раз обратим наше внимание на характер того аналога, – аналога рефлексии-1 – который мы выявили выше. Как видим, все нами перечисленное имеет материальный характер. Материальны и открытость природной системы, и воздействие «управляющего параметра» на материю системы, и когерентность поведения ее частиц, и флуктуации в системе, и параметры и свойства этой системы.
Исходя из этого, мы можем предположить, что спонтанной самоорганизации материи в «доисторической» Природе (то есть проявлению деятельности ее Ума) предшествует некий аналог рефлексии-1, той рефлексии, без которой невозможно наше, человеческое, продуктивное мышление (то есть бытие). И проявляется он в виде начальных и граничных условий системы, без создания которых выход этой системы на образование комплексной «диссипативной структуры» невозможен. А значит, невозможно образование какой-либо новизны.  О чем это свидетельствует? Скорее всего о том, что и в «доисторической» Природе возникновение новизны (бытие) свершается по методологии сходной с той, в соответствии с которой человеком осуществляется генерирование новизны (бытие) того вида, который затребован социумом.

То есть в Природе методология – за вычетом рефлексии-1 и -11 – будет состоять всего лишь из деятельности Ума, но которой (деятельности) в обязательном порядке должно предшествовать создание соответствующих начальных и граничных условий. Вот эти условия, как аналог нашей рефлексии-1, должны привести к бифуркации и образованию комплексных «диссипативных структур». Так рефлексия-1 приводит к бифуркации и созданию комплексных нейронных образований, идентифицируемых нами как идеи, являющиеся в наше сознание в виде инсайта, озарения, интуиции.

Именно поэтому можно сказать, что методология «стоит на пути» между нашим продуктивным мышлением (как возможностью) и самим бытием, открывающим путь к существованию (сущих). Она, методология, является «препятствием» (барьером), не преодолев которого мы не можем выйти ни к этому бытию, ни к последующему существованию, которое может быть представлено данностью. Точно также «препятствием» к мирному сосуществованию народов являются мирные переговоры и договоры между ними. Не достигнув вполне определенных договоренностей, невозможно прийти к миру между народами. Как видим, эти самые «вполне определенные договоренности» есть та методология, посредством которой и в процессе осуществления которой мы выходим к проявлению бытия (совсем как это происходит при проявлении негатива фотопленки в позитив), то есть выходим к возникновению новизны. (Вот в этих договоренностях кроется смысл внове появившегося понятия метаистории, развиваемого явным и неявным образом в трудах Л. Андреева, Вавилова, Булгакова, Уайта, Хайдеггера и др.).

Иными словами, осуществление методологии самой по себе является в то же самое время осуществлением бытия. (Вот где парменидовское: «…без бытия … Мысли тебе не найти». (Фр. 8-34,35)).  Таким образом, только зная методологию возникновения новизны, мы можем «получить доступ» к бытию, каким бы оно не было: «доисторическое» ли оно, или это наше, сегодняшнее человеческое бытие, создающее новые идеи и новые сущие (искомые сущие). Но вместе с выходом к бытию мы получаем доступ к данности, которая является финальным результатом бытия как возникновения новизны по определенной методологии. Так что знание методологии и ее осуществление является непременной и непосредственной стадией выхода к бытию как возникновению новизны, а вслед за этим и к существованию вновь возникшего. Можно сказать и иначе: если мы не ошиблись в выборе методологии, то единственно к чему она нас может привести, так это только к возникновению новизны, то есть к бытию. И подтверждением этого, как нам представляется, является изложенная нами выше методология возникновения новых идей, новых сущих и новой Продукции для нужд социума. (См. также Статью 1, Статью 2 и Книгу). Сказанное нами выше относилось к нашему человеческому бытию и к той методологии, посредством которой оно осуществляется.

Но у нас так и остается не проясненным вопрос: а как же происходит возникновение новизны там, где нет человека с его способностью творить новизну, как этот процесс свершается в «доисторической» Природе и как он происходит в социуме, где человек как продуктивно мыслящее создание непричастен к созданию такого рода новизны, как Необходимость в новизне?

Так что нам осталось только разузнать (выведать) у социума, по какой методологии – втайне от нас – он генерирует из своих недр новизну такого вида как Необходимость в самой новизне. Ведь мы, можно сказать, уже знаем, как происходит возникновение новизны в нашем интеллекте, знаем мы и то, – правда, на достаточно приблизительном уровне, – что именно побуждает нас генерировать новизну того или иного вида. И как мы помним из предыдущего, побуждают нас к этому разного рода негативности: лишенность в чем-то, недостаточность чего-то, неудобство пользования чем-либо и т. д. Но эти негативности являются всего лишь следствием зарождения и созревания в социуме Необходимостей в новизне того или иного вида. (Смотри Событие-1 на Рис. 2). А вот этого, последнего, мы как раз и не знаем, не знаем методологии их возникновения. И не знаем, скорее всего, потому, что зарождение и созревание этих Необходимостей является процессом стихийной самоорганизации материи самого социума как живого природного образования. Но к этой стихийной самоорганизации даже мы – как существа продуктивно мыслящие и обитающие в среде социума – не имеем никакого доступа, никакого отношения. Просто-напросто мы не вхожи в лабораторию созидания новизны самой по себе, как мы не вхожи даже в «собственную» лабораторию творения сгустка смысла идеи на этапах его (смысла):
- инкубационного созревания,
- спонтанного явления в наше сознание
- и перекодирования материальных нейронных образований нашего мозга («подложки», «топографической карты», ансамбля) в знакомые нашему сознанию идеальные образы, слова, символы, знаки, метафоры и т. д. (См. диапазон т.т. 2-3-4 на Рис. 1 и 2).

Кстати сказать, мы потому взяли в кавычки слово «собственную», что эта лаборатория не наша собственность – это, как мы полагаем, собственность самой Природы, которая внедрила в наш интеллект (мозг) способность материи нейронов самоорганизовываться в такие образования (ансамбли – комплексные «диссипативные структуры» – «подложки» – «топографические карты»), которые, – «прорвавшись» из бессознательного в наше сознание (в виде инсайта, озарения, интуиции) – идентифицируются нами как идеи. Именно поэтому мы с таким трудом, в буквальном смысле, продираемся к тому, так как же все-таки мы не столько познаем своим интеллектом нечто для нас новое, сколько сами создаем то новое, которого никогда ранее не было ни в наличии среди окружающей нас действительности, ни в нашем представлении, ни в нашем сознании (памяти).

9. Каким образом «доисторическое» бытие может быть с коррелировано с мышлением?

Итак, когда мы рассматривали наше, человеческое, бытие, то мы установили, что возникновение новизны является следствием совместной деятельности нашего Ума – как спонтанной самоорганизации нейронной материи в когерентно настроенные ансамбли – и нашего логического мышления в двух его видах (индукция и дедукция). Но если мы – с подачи Мейясу – отваживаемся на рассмотрение «доисторического» бытия Природы, того бытия, которое никоим образом не связано ни с человеком, ни с его мышлением, и если за Ум Природы мы принимаем ее способность самоорганизовываться и генерировать новизну, тогда бытие Природы полностью совпадает с деятельностью ее Ума, как способностью творить новизну, в каких бы формах она не проявлялась: звезды ли это или галактики, Земля ли это или жизнь на ней, человек ли это или Продукция, им производимая и т. д. (Это и натолкнуло нас на мысль об эквивалентности понятий бытия и проявления деятельности нашего Ума).

Но в таком случае – в случае корреляции бытия Природы с ее Умом – вопрос о том, есть ли корреляция между бытием и мышлением является всего лишь предметом соглашения. Почему, спрашивается? Да потому что «мышление» Природы (деятельность ее Ума) проявляется только на одном (среднем) этапе спонтанной самоорганизации ее материи. И мы не знаем, есть ли у природного «мышления» аналоги человеческого мышления в виде рефлексии-1 и рефлексии-11. (Ведь должно же быть что-то предшествующее этой спонтанности и что-то, являющееся ее результатом, хотя бы в виде той данности, среди которой мы живем и которая ранее, во время ее возникновения была новизной, а теперь уже успела постареть, будучи помещенной – в виде исходных сущих – в хранилище, названное нами Хаосом).

Так что если мы попытаемся понять,