Небо

поодаль от него, и я старалась не смотреть туда.
Потом я помогла ему раздеться и смыла кровь с его тела. Ранка алела небольшими, но жутковато раскрывшимися краями. Я не знала, что с ней нужно делать. А светлый луч уловить не удавалось.
Наконец я осмелела настолько, что решилась рассмотреть его лицо. Оно показалось очень непривычным. Он почувствовал мой взгляд и раскрыл свои огромные желтые глаза.
- Вот мы и встретились, Дебра, - горько сказал он.
И я с ужасом почувствовала всю его боль и растерянность. Он был ошеломлен тем, что произошло между нами, и эти страдания сжимали его мысли в горький комок. А у меня не возникало никаких теплых чувств, как будто между нами не было того страстного и радостного общения. Как будто что-то вырвали из моего сердца, и я успела забыть, что именно. Осталась одна пугающая пустота.
И я ушла, не говоря ни слова, оставив его одного, не в силах придумать хоть что-то утешительное. Эта ночь тянулась нескончаемо долго и забрала у меня почти все силы.
Утром пришла Стела и заявила, что меня ждет куча дел. Я обещала, что потороплюсь и заставила Девена съесть остатки моего вчерашнего ужина.
Куча дел ждала меня в виде небольшой толпы знакомых и незнакомых посетителей, с которой ловко обращался управляющий. Оказалось, что теперь я должна решать все вопросы, что я стала хозяйкой этого и нескольких других домов, нескольких магазинов, целой сети поставщиков и оптовиков и еще многого, чем владел Мигус.
Я делала все, почти не понимая смысла происходящего, под тихие скупые пояснения управляющего. До тех пор, пока передо мной не возникло лицо доктора, который не сумел остановить болезнь Мигуса. Его преувеличено вежливое выражение лица и жутковатый огонек в глазах вселил было надежду на то, что он сошел с ума, но это длилось только мгновение.
- Старый счетец, - он наклонился, чтобы почтительно положить передо мной лист бумаги и едва слышно добавил, - манкари.
Управляющий мельком взглянул и, не удержавшись, выразительно присвистнул.
- С каких это пор врачебные услуги стоят так дорого?
- Это совершенно особые услуги, - заметил доктор, - не правда ли, Дебра?
Я только слабо кивнула головой.
- Да за такие деньги можно весь город вылечить! - возмутился управляющий, - Дебра, ты согласна заплатить такую чудовищную сумму?
- Да, - прошептала я, и управляющий явно заподозрил что-то. Поэтому я постаралась придать лицу более уверенное выражение, - Он вполне заслуживает этих денег.
Наконец все кончилось, и мы со Стелой пошли завтракать. Аппетита почти не было. Сославшись на это, я взяла еду с собой и ушла отдыхать в свою комнату.
Несмотря на ужасающую пустоту в душе, я сознавала, что Девен мне не безразличен. Мало того, он оставался дорог мне. Просто я не испытывала к нему то чувство, которое привыкла считать любовью. Не было волнующего трепета и ожидания желанных ласк. Не было кружащих голову мыслей о близости. Все это казалось сейчас неуместным и потерянным. Но я ловила себя на том, что не могла постоянно не думать о нем, что он оставался близок мне как никто другой. И то, что он сейчас так страдал, не столько от раны, сколько от пропасти, разделившей нас, заставляло сострадать и меня.
Ему явно становилось хуже. Как когда-то у Мигуса, его рана начинала воспаляться. А я не могла помочь, и это ужасало. Он не делал больше никаких попыток объясниться со мной. Зачем? Мы итак хорошо чувствовали, что происходит друг с другом. Только он не подозревал, какая жалость к нему переполняла меня и оставался замкнут.
На следующий день тело Мигуса повезли через город на огромной вычурной повозке и множество людей шло впереди и сзади. Сразу за городом, в большом доме, выложенным из крупных каменных блоков, его сожгли в печи и, наполнив прахом золотой сундучок, скорбно вручили его мне.

Девен не смотрел на меня, когда я входила. Он не пытался общаться со мной, а чаще всего просто неподвижно лежал в кресле с закрытыми глазами. Если бы я не заставляла его есть, он бы не ел. У него просто не было сил сопротивляться моей настойчивости.
Я уже несколько раз проветривала комнатку. Мне не был противен запах, но это был запах болезни, а Девену нужен был свежий воздух. Я приносила ему еду в кувшинах, и те же кувшины он использовал для своих нужд.
Я сама тайком выстирала и зашила его одежду, а этой ночью решила отвести его в купальню. Я вдруг вспомнила, как мне было хорошо в море, когда Дика учила меня плавать и пришло убеждение, что вода может помочь сейчас. Только вот способен ли он ходить? Я заставила его встать с кресла. Он мог идти, но его шатало и нужно было придерживать его неожиданно тяжелое тело. Оставалось найти способ отправить куда-нибудь стражника у двери.
Вечером управляющий попросил разрешения поговорить со мной. Как обычно, он коротко назвал цифры дневной прибыли и убытков. Прибыли было намного больше. Потом он коротко испытующе посмотрел на меня и сказал:
- Тот доктор, что осмелился принести тебе этот нелепый счет...
- Да?
- Его сегодня постигло несчастье.
- Какое несчастье?!
- Это несчастье обошлось нам намного дешевле, чем сумма, которую он требовал.
- Ты убил его?!
Управляющий слегка поморщился, как если бы я сказала бестактность.
- Есть определенные правила. Пусть они не писаны, но, пожалуй, куда важнее, чем те, что писаны. Я видел, что ты в затруднении. Он чем-то тебя шантажировал.
- И вот так легко можно убить любого человека? И даже меня?
- Далеко не любого! - управляющий взглянул на меня из-под лобья, - Честного человека убить не так-то просто. Все-таки закон у нас имеет достаточную силу. Но никто не станет защищать того, кто заслужил свою участь. А тебя... что за странные мысли, Дебра! Слишком много родственников Мигуса хотели бы занять твое место, и все они очень внимательно следят друг за другом. И, главное, я бы очень не хотел, чтобы кто-то из них оказался в выигрыше. Ты можешь мне доверять: мы нужны друг другу.
- Но давай договоримся, что ты не будешь никого больше убивать!
- Дебра... это просто невозможно! Да, я понимаю, что нужно было посоветоваться с тобой, но ты бы не позволила сделать как нужно, в этом у меня есть опыт, а у тебя - нет. Поверь, этот исход все равно был бы неизбежен, и мне только пришлось бы потратить очень много сил на то, чтобы убедить тебя в этом. Здесь, безусловно, нет твоего решения, и вся вина лежит на мне.
- Это ужасно!
- Да, не женское дело...
Почти под самое утро, когда все, наконец, затихло в этом доме, я накинула легкое платье и вышла за дверь. Стражник успел подтянуться еще до того, как я его увидела. Тот самый, которого я как-то застала за отрыванием пучинных лапок. Я опустила глаза. У зеркально начиненного ботинка слабо дергалась тонкая паучья лапка. Я посмотрела ему в глаза, и он неудержимо побагровел от смущения.
- Почему тебе так нравится это делать?
- Хм, - он прокашлялся и, наконец, вернул способность говорить, - ну, очень скучно. Прости.
- Ничего. Я тебя понимаю. Знаешь, мне тоже бывает скучно.
- Да? - стражника немного отпустило.
- Представь себе. Особенно сейчас... - я вздохнула.
- Да, понимаю... я так тебе сочувствую. Мигус был хорошим человеком, - стражник по-мальчишески нахмурился, - а этот мерзкий ангел убил его! Говорят, они такие жуткие на вид! Глаза желтые как у леопарда...
- Как у меня? - я с улыбкой посмотрела на него.
- О, что ты, Дебра! - у тебя прекрасные глаза, - он судорожно сглотнул, - извини, какой я дурак! У тебя глаза не желтые, а скорее золотистые и такие добрые. Ты очень красивая...
Он побагровел еще больше.
- Ты так смешно смущаешься! Не хочешь помочь мне искупаться?
- Что?! - он изумленно вытаращил глаза, и я испугалась, - О, Дебра! Ты не шутишь?
- Совсем нет! - я улыбнулась ему.
- Дебра!..
Он устремился к моим ногам, но я вовремя отпрянула.
- Ты с ума сошел!!! Никто не должен видеть!
Он виновато понурился и встал со второй попытки.
- Иди в коридор, что ведет к купальне от остального дома и не пускай никого! А когда я буду готова, я позову тебя.
Через минуту я поднимала Девена с кресла. Он замычал от боли и судорожно оперся на меня. Я чуть не выпустила его, но удержалась на ногах. Мы медленно пошли по коридору. Под моими руками перекатывались его мышцы, но он казался беспомощным как ребенок. Я внезапно почувствовала нежность к нему, и слезы на мгновение затуманили взор.
Легкий пар стелился над ровной поверхностью бассейна. Я не стала зажигать другие свечи, и единственная едва вырывала из полумрака только один мраморный берег.
Я усадила Девена на скамью и сняла его одежду. Потом разделась сама, и мы начали осторожно опускаться по ступенькам. Теплая вода коснулась ног и стала подниматься все выше. Когда она дошла до уровня груди, ступеньки кончились.
Девен широко раскрыл глаза и жадно дышал ртом. Я принялась обмывать его, а он только смотрел на меня, и я чувствовала, что его боль затихла и это купание ему приятно. В воде он легко держался сам.
А потом он чуть заметно улыбнулся и нерешительно принялся обмывать меня. И как только он коснулся моего тела, меня захлестнула нежность к нему и вернулась та любовь, к которой я привыкла. И теперь казалось невероятным, что ее не было совсем недавно.
Мы принялись ласкать друг друга, потом осторожно, боясь причинить ему боль, я обняла его и прижалась к его телу. И наши сознания слились в одно. Он стал мной, а я - им. И нас наполняла бесконечная любовь.
Я легко потянулась и нашла светлый луч. Мы жадно пили его силу и радовались как счастливые дети. Вскоре мы стали сильны как никогда. Теперь казалось, что ничто не сможет помешать нам быть вместе.
- Дебра!!!
Я вздрогнула и вернулась в действительность полумрака купальни. На берегу стоял ошарашенный увиденным стражник с обнаженным мечом.
- Я убью его!!!
Девен спокойно и ласково посмотрел мне в глаза, улыбнулся и крепко обхватил меня. Мы молча взлетели над водой, услышав изумленный вскрик стражника.
- Ангел!!! - завопил он, но уже далеко позади нас.
- Нельзя оставлять им мое оружие!
Мы летели вместе как одно тело, и мое сознание направляло полет. Дверь в мою комнату все еще была открыта, и мы влетели в нее. Девен быстро прикрепил оружие к предплечью и снова крепко обнял меня. Мы взлетели с места так стремительно, что у меня на мгновение потемнело в глазах. Я даже не почувствовала, как рассыпаются только что отремонтированные тонкие рамы на окне и не услышала звон разлетающихся осколков. Нас обдал холодный тугой поток воздуха, сбивающий дыхание.
Я никогда не летела с такой скоростью и даже не подозревала, что это возможно. Я не успевала, чего-то не хватало в моих умениях и от непривычного напряжения силы начали оставлять меня. Еще этот холодный ветер... наши тела быстро коченели. Девен потянулся к светлому лучу и согрел нас. Но мои силы не успевали пополняться, а раненный Девен не мог нести нас обоих.
- Возьмите меня! Я помогу...
Мы услышали этот зов совсем рядом.
- Девен, это он! Тот, что сидит в клетке!
Мы ринулись вниз, ветки хлестнули по лицу, и я чуть не упала, ощутив под ногами землю.
Раздался жуткий свист оружия Девена и вот мы уже втроем. Бесконечная радость освобождения наполнила нас. Тут же с двух сторон меня подхватили под руки, и мы взмыли вверх.
Мы летели над самыми крышами, и все сливалось в ночной тьме. Меня охватил и страх, и восторг одновременно оттого, как