И всё же – слава богу, хотя я, в общем-то, неверующий – что мы встретились! А, возможно, и не богова была та затея, а какого-нибудь мифического Купидона, как говорят знатоки, ведь только он мог столь ловко и коварно поразить мужское сердце. Потому-то я, пронзенный, выделив тебя из множества остальных девчат, надолго заболел только тобой. И мысль о нашем знакомстве стала для меня вдруг столь же важной и необходимой, как и решение любой, самой существенной производственной задачи.
Разобравшись в самом себе в течение долгой недели, я приблизился к тебе за час до окончания рабочего дня, даже не подыскав какого-то заумного или остроумного предлога. Но уже по тому, как ты оторвала взгляд от кульмана, переведя его на меня, – пытливо и доброжелательно, – я сообразил, что не буду опозорен твоим отказом, буду прощен, хотя при знакомстве с женщинами легко себя никогда не чувствовал.
– Если вы пока не замужем, могу после работы вас проводить! – выдавил я из себя какую-то чушь, пришедшую на ум экспромтом и дающую право думать обо мне не слишком лестно.
Ты, наверное, не хотела моего конфуза, поскольку ответила сразу, сопроводив свои слова милым, доброжелательным, но смеющимся взглядом и голосом:
– Вашему условию я отвечаю!
– Какому условию? – глупо уточнил я.
– Как же? – удивилась ты, опять со смехом. – Вы же сами спросили, не замужем ли я – пока! А я как раз – пока!
Я тоже засмеялся, и мне с тобой стало легко и просто.
– Тогда я у проходной подожду? Вы уж не прячьтесь среди подруг! – с бесхитростной надеждой попросил я.
Ты опять, тряхнув в знак согласия копной светлых волос, мило, но тихо, чтобы не привлекать внимания коллег, засмеялась, а я на выросших за спиной крыльях полетел к главному (главный инженер), чтобы обязательно всё нужное завершить до конца дня.
Тем не менее, я не успел и опоздал почти на полчаса! А когда торопливо, сознавая всю глупость и безнадежность сотворенной мною же ситуации, проскочил через проходную, веселая и озабоченная предстоящими планами толпа давно схлынула. Я сделал несколько неуверенных шагов, тоскливо почесывая затылок и проклиная свою бестолковость, – ведь мог договориться на более позднее, более надежное время, но вдруг услышал за спиной твой чудесный и лукавый голосок, от которого сердце бешено заколотилось:
– Сергей Петрович! У нас и дальше будет так же?
– Что будет? – оборачиваясь, радостно и растерянно уточнил я.
– Уж, не знаю! – опять засмеялась ты. – Назначаете свидание, а сами не являетесь!
– А вы меня разве знаете? – выдал я вместо естественного извинения за опоздание.
Ты мило качнула из стороны в сторону копной золотистых волос и еще веселее хохотнула:
– Если бы я не знала заместителя главного инженера, то что бы я вообще здесь знала?
– Ну, да! – затупил я. – Может, отойдем от проходной родного НПО (научно-производственное объединение – организация, проводящая актуальные научные исследования и разработки наряду с их освоением в производстве и выпуском современной наукоемкой продукции. Прим. автора) несколько в сторону? В какую вам удобнее?
Вместо ответа ты с кокетливой хитринкой поинтересовалась:
– А моё имя вам интересно узнать?
– Боже мой! Извините, я еще там… Но всё! Вынырнул! И сразу признаюсь, – этот вопрос меня давненько беспокоил, но спрашивать я не решался! Смешно?
– Нет! Я наблюдала за этим с печалью! Ведь на работе вы робким не кажетесь! Знаете, мне по случаю пришлось присутствовать при пересудах наших болтушек, а уж они всё про вас знают: и что не женат, и что неплохую карьеру успели сделать, никого не подставляя, не заносчивы, и что не курящий, не гулящий, как будто… Неужели они в вас ошиблись? – ты опять лукаво рассмеялась. – Мне направо! А вам – не знаю! – и медленно пошла, покачивая в такт модной сумочкой на длинном плечевом ремне.
Я нерешительно направился вслед за тобой. И уже всё в тебе, и даже связанное с тобой, мне больше и больше нравилось, за исключением собственного положения недотепы при тебе, роль которого, похоже, ко мне приклеилась. Надо поскорее изменить направленность нашего разговора, но заранее ничего подходящего я не заготовил, а придумать что-то по ходу не получалось.
– Вы хотите, чтобы я угадал ваше имя? – наконец выдавил я, мучительно сознавая свою первобытную примитивность, выявив которую, ты о второй встрече и не подумаешь.
Но ты красиво хохотнула:
– Что ж, попробуйте!
Я задумался, но лишь о том, что я и впрямь балбес! Надо было заранее узнать твоё имя, а теперь лихо изобразить необыкновенную проницательность, но умная мысль всегда где-то рядом бродит… Я принялся гадать:
– Светлана?
Ты счастливо рассмеялась и подтвердила прямое попадание:
– О! Вы не так уж просты, каким пытаетесь казаться! Подготовились и теперь лукавите!
Мне осталось лишь скромно промолчать, мысленно поблагодарив свою удачу.
– А хотите, мы зайдем в городской парк? – предложила ты. – Там сейчас божественно пахнут мои любимые петуньи... Ой, как же мне нравится их нежнейший аромат! Так нравится, что я даже произнесла слова, которых обычно избегаю. Очень уж они манерные, излишне изысканные и оттого кажутся не искренними! Так или иначе, но мы посидим рядом с клумбой, вся усталость и улетучится. Хотите?
Гуляли мы тогда долго-долго, и из той памятной встречи родились наши новые отношения, в которых я, теперь-то могу в этом признаться, упорно придерживался старомодных правил ухаживания. Мне известно, что у современной молодежи они не в чести; но так уж воспитали меня книги и любимые советские фильмы; потому у меня в отношениях к женщинам преобладает искренне подчеркиваемое уважение к ним и, думаю, так и должно быть, коль они этого заслуживают! Терпеть не могу я деятелей, у которых всякие отношения с женщиной подразумевают не естественную тягу к интересному и насыщенному человеку, а только похоть, делающую женщину в их глазах лишь объектом для известных развлечений. Но в связи с этим меня кое-что тревожило: ты-то к той самой молодежи и принадлежишь.
Но тебе всего-то двадцать три, ну, может, двадцать четыре. Потому интересно знать, как ты воспринимаешь меня с высоты своего поколения?
Наверное, как нерешительного телка? Ведь я впервые поцеловал тебя на второй неделе наших встреч! Мы гуляли, а я всё болтал и болтал, о чем придется, как соловей, поощряемый твоим немым интересом. Тебя я, конечно, иногда тоже слушал, но ты, казалось мне, с большим удовольствием молчала, нежели что-то рассказывала! Так мне казалось!
В общем, если подвести итоги, то я вел себя глуповато. Мне бы, если по уму, следовало больше слушать твое милое щебетание, чтобы скорее и лучше тебя узнать, а я увлёкся болтовнёй и какими-то ненужными нам воспоминаниями!
А всё потому (оправдывался я перед собой потом), что, как глава нашей будущей семьи, я в большей мере, нежели ты отвечаю за надежность наших отношений. И мне крайне неприятна нынешняя раскованность подростков-переростков, когда в первый же час они переплетаются в экстазе, а через неделю, месяц или, в крайнем случае, через год не могут выносить друг друга! Нет, думал я, у нас должно быть иначе – только раз и навсегда! Но для этого, как ни крути, а надо выяснить очень многое.
Я уверенно опирался на свой неоспоримый жизненный опыт (именно так я тогда и считал). Бывает ведь, что всё, буквально всё, в человеке обнажится, и сразу становится очевидной его фальшь. При резкой смене обстоятельств люди, бывает, становятся совсем другими, даже неузнаваемыми. Сегодня пред собой видишь само совершенство, а на завтра оно предстаёт лицемерным чудовищем! Сколько подобных историй я знаю… И всегда удивлялся тому, какие же пустяки выдвигались в качестве причины семейного разлада: то слишком яркая губная помада, то нестиранные на ночь носки, то привычка во всём поучать или странная задержка на работе, то пересоленная еда или пристрастие к футболу. Но ведь всё это, даже весьма непривлекательное, настолько второстепенно для любящих, действительно уважающих друг друга людей! Кроме, конечно, измен и алкоголя! Но это совсем другое – это злостные пороки, которые терпеть нельзя!
А любимому надо прощать всё! (Или почти всё, иначе ссор не избежать даже в мелочах.) Он ведь, как и ты, тоже самостоятельный, самобытный, совсем другой, нежели ты, человек! Личность! Да и половые особенности психологии поведения непременно сказываются. Почему же любимому человеку надо во всём быть не собой, а тобой?
Удивительно, но среди любых причин разлада всегда называются не подлинные причины, а лишь поводы, придуманные в раздражении! А причины кроются в себе, в каждом из нас, в неумении или нежелании потрудиться, чтобы сделать дорогого человека счастливым. Ведь люди поступают глупейшим образом, почти все, когда ищут своё собственное счастье. Или пытаются его организовать в одиночку!
Увы! Заранее ясно, что ничего из этого не получится! Сначала надо сделать счастливым любимого человека! И только тогда вдруг заметите, себе же на удивление, что сами стали счастливы! Это же так просто! Но зачем-то все делают наоборот…
Глава 3
Попытки создать семью я предпринимал и раньше, но они оказывались неудачными. Наверное, из-за высоких требований с моей стороны, которых не выдерживали случайные претендентки. Я ведь их испытывал всячески, конечно же, тайно, докапываясь до подноготной. Потому как считал, что моя жена непременно должна быть личностью, то есть представлять собой значительный интерес как человек. Она должна обладать обширными знаниями, решительностью, конкретными достижениями в различных областях, характером, добротой и отзывчивостью, умением привлекать к себе людей, поддерживать любой разговор, чувствовать юмор… Да, мало ли чего!
[justify]А многие девицы вокруг, как мне казалось, являлись вертихвостками, все достоинства которых не распространялись дальше их внешности и молодости, вот только я до сих пор не научился их распознавать с первого взгляда. Такая особа, выйдя за меня, не только себе жизнь испортит, пребывая в состоянии непрерывной охоты за всё более выгодными мужиками, но и мне. А ведь это обидно! Если бы и я являлся «охотником», то вряд ли чересчур переживал, даже нарвавшись на вертихвостку (ну, нашел бы себе другую), но я-то, как раз, переживаю! Я-то не такой! Для меня все эти разводы, разъезды и всевозможные разборки станут невыносимым потрясением, которое меня же обязательно добьет! После разрыва, сто раз оправданного и необходимого, мои раны никогда не затянутся! А если еще и дети, мои дети, останутся без отца… Потому я
