нуль-связи. Рыся сразу поднимает голову.
- Что там? – спрашивает она.
- Сейчас посмотрю, - отвечаю я, тянусь к приемнику, пробегаю глазами сообщение. – Ага. Подтверждают мое предложение. Крайне удручены сложившейся у нас ситуацией. Выражают соболезнования. Призывают к предельной осторожности. Спасательный бот предполагают выслать в течение двух дней. По выходе из подпространства он пойдет на сближение с Лардой, где и собирается встретиться с нами.
- Сколько им понадобится времени, чтобы дойти до планетной системы?
- В зависимости от того, где они выйдут, дорога у них займет от двух до четырех недель по корабельному времени.
- Вероятнее всего, они обнаружат только наши трупы, - грустно иронизирует она.
- Чтобы такого не случилось, нам нужно погрузиться в сон, - твердо отвечаю я.
- Да я поняла твою мысль, не беспокойся.
И вновь только мое сопение да скрип кресла со стороны Рыси. Закончив с расчетами, ввожу изменения в программу полета, фиксирую поправки и оглядываюсь на девушку.
- Ну что? Как дела?
- Да непонятно. Физические характеристики и возраст у всех отличаются, учились вы в разных местах, по работе раньше не пересекались, в одних и тех же участках космоса не были, никаких одинаковых заболеваний не наблюдается. Даже родились вы крайне далеко друг от друга. Странно. Что же может объединять вас?
- Может, наше исключительное здоровье? – пытаюсь пошутить я.
- Не смешно, - щурится она. – Мы здесь все исключительные здоровяки с абсолютно устойчивой психикой.
- Особенно Течер, - не могу смолчать я.
- Да, с ним произошло нечто необъяснимое, - поджимает она губы. - Ведь я его давно знаю, мы неоднократно работали вместе. Ни за что бы не подумала, что с ним может такое случиться. Центру точно придется с этим разбираться.
- Слушай, я закончил. Как насчет обследования? Не передумала?
- Ну что же, давай. Что-то ведь надо делать, - Рыся сбрасывает ноги с кресла и поднимается.
Я с улыбкой наблюдаю за ней. Рыжий лучик солнца, гибкий и подвижный. Правда, довольно грустный, словно в преддверии зимы. Ну и пусть. Главное, что он не погас.
- Ты всю жизнь собираешься летать? – спрашиваю я, пока мы идем в медотсек.
- Не знаю, - отвечает она. - Наверное, нет. Участвую в экспедициях, потому что интересно. Хотя в подобные переделки, конечно же, попадать не приходилось. Если выживу, видимо сделаю перерыв. Займусь диссертацией.
- В области медицины или биологии?
- Да я ведь давно изучаю растения с Хареба. Разве ты не знал? Те, что обладают нейро-физиологической структурой. Terra Polaticus. Может быть, слышал?
Я отрицательно мотаю головой. Человечество побывало на многих планетах, в большинстве мест оставило свои станции. Открытий сделано множество, и обо всей совокупности их, думаю, не знает никто.
- А зря, - продолжает Рыся. – Замечательные организмы. Работать приходится, конечно же, урывками. Но если выделить года два-три, выйдет, наверное, что-нибудь любопытное. Жаль только, что Течер больше не будет участвовать в этих работах.
- Вы были партнерами в этих исследованиях? – удивляюсь я.
- Да, - она невозмутимо выдерживает мой взгляд. – И уверяю тебя, он был толковым ученым, - пауза. - Этого у него не отнять, несмотря на смерть Дары.
- Ладно, - стискиваю я зубы. – Будь Дара жива, она что-нибудь придумала бы.
- Да ничего она не придумала бы! – почти выкрикивает Рыся. – И ты отлично это знаешь. Дара была уверена, что ничего изменить нельзя, - уже спокойнее добавляет она.
Несколько недовольные друг другом мы входим в медотсек. Рыся устремляется к своему оборудованию, а я принимаюсь бесцельно блуждать по довольно большому помещению, оглядываясь по сторонам. Вот дверь в изолятор, она не заперта и мягко отходит в сторону. Стол, кресла, пружинящее покрытие. И три бокса, где еще недавно пребывали мы с Глиссом. А также свихнувшийся Течер. Да… Сейчас в живых нет уже ни того, ни другого. Замечательная штука жизнь! Чем дальше, так сказать, тем интереснее.
- Верес, иди сюда! Чего ты там топчешься?
- Да вот, - бубню я. - Решил посмотреть, как мы там жили. Почти двое суток.
- Все готово. Я настроила две капсулы, чтобы исследования велись параллельно.
Мы залезаем в тесные ячейки, передняя панель закрывается, и погружаемся в полумрак, испещренный разноцветными вспышками. Негромкое гудение и щелчки не дают впасть в ступор. Но вот наконец мелодичный звонок дает понять, то процесс завершен. Панель отходит в сторону. Я выползаю наружу, а за мной из соседней кабинки – Рыся.
- Как самочувствие? – интересуюсь я.
- Ты думаешь, мое оборудование способно причинить вред? – усмехается она.
- Да я просто шучу.
- Вот-вот.
Рыся подходит к экранам, касается их пальцами, затем надевает обруч прямого управления. Чтобы не мешать ей, я вновь устремляюсь в изолятор, включаю верхний свет. Даже не знаю, зачем меня туда тянет. Заглядываю в свой бокс, затем в палату Течера. Никаких перестановок не производилось, в ту ночь мы просто унесли тело. Так, смятая постель, отброшенный стул, повсюду изорванная клочками бумага. Ага, а это что? Ногой я сдвигаю обрывки, что лежат кучкой в полутора метрах от кровати. Наклоняюсь ближе. Зажигаю лампу.
Похоже на остатки какой-то жидкости. Желтовато-белой, почти бесцветной. Едва различимой только под определенным углом зрения. Что же это может быть? Две небольшие размазанные капли. Странно.
- Рыся! Рыся, иди сюда, - кричу я в дверь.
- Ну что там у тебя такое? – недовольно отвечают мне.
- Иди сюда!
- Слушай, мне некогда. Что случилось?
Я медленно встаю и осторожно выхожу, прикрывая за собой дверь. Рыся все так же сидит перед экранами.
- В боксе Течера я нашел на полу следы какой-то жидкости. Ты не могла бы проверить, что это такое?
- Что? – не понимает она. – Ты мне мешаешь.
- Это важно, Рыся. Посмотри, пожалуйста.
Она со вздохом встает, снимает обруч. Роется на одной из верхних полок, откуда извлекает наконец белую коробочку.
- Ну, пойдем, - все еще сердится моя подруга. - Взглянем на то, что ты нашел. И не дай бог, это ерунда. Уши ведь оборву!
Но в боксе Течера она уже не ругается. Присев на корточки, с интересом разглядывает сквозь лупу остатки желто-белого вещества.
- Любопытно-любопытно, - бормочет Рыся. – Ну что же, посмотрим.
Она покрывает коробочкой одно из пятен, касается пальцами верха прибора и секунду-другую ждет. Я стою рядом крайне заинтригованный.
- Ой, как интересно, - выдает в итоге Рыся. – Совершенно непонятный состав. Вернее, вместо состава одни знаки вопроса. Ну-ка, а в таком разрезе? – пауза. – Ага. Строение тоже крайне любопытное, - она поднимает голову и смотрит на меня. – Скажем так, неизвестное земной науке строение.
- То есть, получается, данное вещество имеет инопланетное происхождение? – вставляю свое слово я.
- Ты верно заметил, инопланетное. Причем такое, с каким мы еще не сталкивались. Анализатору просто крышу сносит.
Я приваливаюсь спиной к косяку двери, сцепляю руки на груди.
- Что же это значит? Помимо подтверждения, что мы встретились с совершенно иным организмом.
- Ну, иные способности, иные возможности, - задумчиво начинает Рыся.
- Да я не про то! – немного досадую я. – То, что это существо находилось в комнате, мы знали и раньше. Верно? Но вот то, что оно поранилось, пусть даже самую малость, нам было неизвестно.
- Поранилось? – поднимает брови Рыся. – Сомневаюсь, чтобы создание, свободно проникающее сквозь защиту и переборки корабля, а также без проблем путешествующее в космосе, могло чем-нибудь пораниться здесь. Это абсурд.
- Как же тогда ты объясняешь происхождение этих пятен? – упорствую я.
- Ну, не знаю… Ты чего пристал то ко мне как репейник?? – внезапно злится она. - Сам вот и объясняй! Только всякие там царапины у подобного организма – совершеннейший идиотизм!
- Ладно! – неожиданно легко соглашаюсь я. – Согласен. Пусть. Но, ведь может быть так, что, сливаясь с организмом носителя, вещество нызги и само трансформируется на время?
Рыся вытягивает губы, принимается крутить прядь рыжих волос. Прищурившись, косится на меня:
- Ну, наверное. И что?
- А то, что ты царапин или порезов неделю назад у себя не находила?
Она двигает нижней челюстью. Потом пальцами еще больше вытягивает губы и отпускает их.
- М-да, интересная мысль, - пауза. – Нет. Представь, не находила. А ты?
- К сожалению, я тоже. Вот чертова падь!
- Почему «к сожалению»? – она поднимается и смотрит на меня в упор.
- Потому что тварь эта хитра как дьявол! Какую бы зацепку мы не нашли, все они ведут в никуда! – раздраженно восклицаю я.
- А может, это просто значит, что нызги среди нас нет? – она принимается задумчиво дергать себя за нос.
Я со вздохом отлепляюсь от стены, для чего-то поправляю воротник рубашки. Изображаю раздосадованного хомяка и шепеляво констатирую:
- Может, и так. Только тогда где она?
- Ну, слилась с какой-нибудь переборкой, - Рыся цокает языком. - Или еще что-нибудь в этом роде. Тебе лучше знать.
- Ага. Знаток выше всяких похвал! – иронизирую я. – Все равно никак не объяснить, почему датчики не улавливают движения внутри корабля помимо наших собственных перемещений. Впрочем…
- Что?
- Ой, да ничего! Тут нужен целый научно-исследовательский отдел, а не заштатный сотрудник.
Рыся недоверчиво качает головой и усмехается. Сейчас точно выдаст что-нибудь про показное самоуничижение. Но нет. Берет пробы со второго пятнышка, потом молча идет в свою лабораторию. А я, как болван, торчу на месте.
За ужином она вновь поднимает ту же тему:
- Знаешь, чем больше я думаю над всей этой ситуацией, тем больше не понимаю, зачем этому существу нужны такие сложности. Если мы ему мешаем, прикончил бы всех за раз, и дело в шляпе. Так нет! Мимикрия, нагнетание страха, какие-то правила в совершении убийств. Зачем все это?
- Ну, тебе же известно, что мы не одни такие. Как минимум еще пять кораблей попадали в подобную ситуацию.
- Вот я и не могу взять в толк, к чему все это.
- Ты опять заставляешь меня строить предположения. А все, что я могу тебе сказать, это то, что, возможно, - я делаю паузу. – Заметь, именно возможно, раса нызги имеет определенные ритуалы. Или же конкретно этот экземпляр следует некоторым понятным только ему правилам. Или же, отчего же нет? Тварь является обыкновенным маньяком.
- Кем-кем? – Рыся скептически хмыкает.
- Ты же читала про них? Маньяков то этих. И изучать маниакальные состояния вы должны были.
- Ну и что? Ну и изучали. Здесь то это при чем?
- Они ведь тоже никогда не убивают скопом, а мучают по одиночке. Верно? А еще очень любят наводить ужас. Чем более напугана жертва, тем им приятнее.
- Занятно! – Рыся принимается крутить носком туфли. - Ну и выдумщик же ты, ей богу. В сценаристы податься не подумывал? Вот умора.
- Ну а что? Вот еще полетаю немного, надоест и подамся. Слушай, я хоть какие-то гипотезы высказываю, а ты только вопросы задаешь, - я брюзгливо поджимаю губы и отворачиваюсь.
Некоторое время слышен только стук ложки о тарелку да нарочитое чавканье. Слава богу, похоже, Рыся вернулась к своему обычному уравновешенному состоянию с элементами, так сказать, шутовства и иронии.
- Ну ладно. Ну извини, - наконец выдает она. – Что поделать, если мне в голову ничего путного не приходит?
- Ты приняла решение по поводу анабиоза? – твердо спрашиваю я. – Сегодня третий день, не забывай. Мы сильно рискуем, откладывая возможный выход. Еще
