Пребывание в сильном стрессе не прошло для меня бесследно. На другое утро у меня расстроился желудок, и это продолжалось весь день, хотя до этого такого не случалось уже много лет. Я понял, что в таких серьёзных событиях не нужно доверять руководство случайным, неподготовленным к такой роли людям.
История получила продолжение. Работники сберкассы вечером обнаружили в кассе избыток денег в тридцать рублей. Видимо, они просчитались на одну купюру в двадцать пять рублей, и на одну пятёрку. По омскому адресу в аккредитиве они поехали в дом, который продавался. Там им сказали, что сестра бабушки Анастасия живёт на соседней улице, буквально в ста метрах. Ей они и отдали тридцать рублей. Таким образом, вся история закончилась благополучно.
С тех пор я доверяю работникам сбербанка, который в советское время назывался объединением «Гострудсберкасс», или как-то похоже на это. О чём и поведал моим собеседникам. Мы вскипятили ещё чайник чая, заварили. Мои сотрапезники тоже рассказали о своих случаях с ошибками при подсчёте денег. В две тысячи втором году я перестал ездить на вахты, нашёл работу в Омске.
В 2005 произошло ещё одно памятное событие в моих взаимоотношениях со сбербанком. В конце сентября мы перевозили из Владимирской области брата тёщи в Омскую область. Он там оставался совсем один после смерти своих старших родственников, и по общей договорённости мы с женой поехали за ним, чтобы не бросать его совсем одного, без родни. Шёл ему тогда семидесятый год. Недвижимость была продана, деньги переведены в дорожные чеки. В начале октября дядюшке сообщили в Большеречье по почте, что он может получить деньги по чекам. Примерно десятого числа он приехал в Омск, где мы его встретили на автовокзале и привезли домой.
Дома перекусили. Потом я поехал с дядей Юрой в сбербанк. Тогда в банке один человек, оператор оформлял документы, а деньги и сберкнижки выдавал другой – кассир. Дядя Юра решил восемь тысяч долларов положить на валютный счёт, а остальные получить наличными, тоже в долларах. Оператор отдала нам документы, мы пошли в кассу, где нам всё и выдали. Я посмотрел, что в сберкнижке восемь тысяч долларов, а дядюшке досталась пачка американских рублей. Я не стал их пересчитывать. Только дома обратил внимание, что пачка эта как-то подозрительно толстовата. Пересчитали. Всё стало понятно. Кассирша подумала, что на книжке рублёвый вклад в восемь тысяч российских рублей, и отсчитала дядюшке пачку долларов, исходя из этого заблуждения. Разница с учётом курса в том году составляла около двухсот двадцати тысяч рублей. Мы поехали в сбербанк возвращать переплату. В голове была только одна мысль: кому-то из работников банка придётся долго выплачивать недостачу из своего заработка. Мы не могли этого допустить. Мысль оставить этот излишек себе даже не возникала.
Двадцать минут ушло на стояние в очереди, потом кассирша собралась куда-то отойти, но я сказал, что у нас срочное дело, и в её интересах принять нас как можно скорее. Объяснил ситуацию. Кассирша сделала большие глаза и даже открыла от удивления рот. Я подал ей сберкнижку и пачку валюты. Счётная машинка быстро пересчитала наличность, а кассирша убедилась, что вклад валютный. Нам сказали большое спасибо.
Потом об этом случае было приятно рассказывать, не упоминая адреса отделения сбербанка, поскольку в банке кроме кассирши об этом вряд ли кто узнал. А если бы узнал, кассирше грозило бы наказание. Некоторые мои слушатели потом утверждали, что мы поступили глупо, что сейчас так не делают. А я и сейчас не раскаиваюсь в «содеянном», потому что твёрдо убеждён, что «Есть деньги, которые Бог посылает, и деньги, которые чёрт подбрасывает».
Дяди Юры уже нет. Он прожил в Сибири, в доме родной сестры больше двенадцати лет, не дожив до 82 всего две недели. Радовался обилию грибов и ягод, сибирской рыбалке в затоне и на Большой речке, занимался огородничеством, ездил на велосипеде по Большеречью и на рыбную ловлю. Иногда баловался пивом. В последний год жизни недуг приковал его к постели.
В третьем тысячелетии мне доводилось иметь дело с разными банками, но я выбираю только один, когда есть возможность выбора.
17.08.2019.
41 «Валютчик»
Электросварщик Кусков Пётр поведал за вечерним чаем, как он стал ездить на вахты. Об этом рассказывали многие вахтовики, часто. Большинство поехало на север не от скуки, а от безысходности. Финансовые проблемы стояли на первом месте среди причин, по которым человек оставлял на месяц, а то и на два семью, своё постоянное место жительства и ехал зарабатывать деньги.
Петров посетовал, что, оказывается, он не умел выбирать себе друзей. В девяностые годы общественная мораль претерпела серьёзные изменения. Для многих урвать деньги, не взирая на мораль, дружбу, родство стало допустимым. Такие люди не гнушались наживаться на своих родных, друзей, знакомых, часто рискуя их здоровьем и жизнью.
Друг детства Анатолий был более удачным в девяностые. Он и раньше занимался спекуляцией, выискивал варианты лёгкого заработка денег, знал, что можно купить и что вовремя продать, чтобы «срубить» лёгких рублей или долларов.
Однажды во время застолья Анатолий сообщил Петру о парне, который заработал на разнице курсов доллара в Омске и Москве. Тот парень продал свою квартиру в сибирском городе за рубли, поехал в столицу, купил там долларов по более дешёвой цене, а потом привёз их в Омск и поменял на рубли. Выгода составила более десяти процентов после вычета затрат на поездку.
Пётр не слушал доводы тёщи о том, что зарабатывать деньги там, где умеешь это делать. Ступать же на скользкий и опасный путь, не имея навыков, чревато неожиданностями. Электросварщик решил стать «валютчиком». Они с женой договорились пока пожить у тёщи. Квартиру, доставшуюся ему от родителей, он продал и поехал в Москву на поезде за американской валютой. Домой вернулся уже через сутки. Его ограбили и выкинули из поезда, когда тот, замедляя ход, подъезжал к станции, расположенной на западной границе Омской области. Он остался жив только потому, что скорость поезда была уже невысокой.
После того, как сломанная кость руки зажила, Пётр стал ездить на вахты. Возможно, не столько за деньгами, сколько от стыда. Домой приезжал с приличными заработками, это хоть как-то спасало его самооценку от окончательного падения. Месяц отдыха между вахтами был занят заработками, почти стабильными. Сварочные работы и дома приносили деньги. Он знал это дело, умел работать качественно и красиво. Оставалось время на встречи и задушевные разговоры с друзьями детства за канистрой пива в гараже.
В одну из вахт он встретил их общего с Анатолием друга Виктора. Тот сообщил, что Анатолия больше нет, завтра девятый день со дня его смерти. Пригласил посидеть в гараже, помянуть.
На поминках Виктор рассказал Петру, как погиб Анатолий. Их друг дошёл до того, что не брезговал зарабатывать деньги самыми подлыми способами. Однажды он много выпил в довольно большой, в полтора десятка человек компании, и у него развязался язык. Виктор пытался прервать его пьяный бред, вокруг было много малознакомых людей. Но Анатолий не унимался. Видно, Анатолия давно мучила совесть, остатки которой у него где-то дремали. Он начал рассказывать, что знаком с одним авторитетом, которому сдавал своих знакомых. Как выяснилось потом, на гулянке присутствовал один из знакомых этого авторитета. Через день Анатолия сбила машина на пешеходном переходе. Пётр выразил искреннее сожаление, сказал, что надо бы сходить к нему домой, выразить соболезнование его вдове.
- Ты не очень-то сожалей, Петя, - ответил ему Виктор. В тот вечер Анатолий проговорился, что о твоей поездке в Москву, он тоже рассказал авторитету. Его люди стояли в очереди к железнодорожной кассе рядом с тобой и взяли билеты на тот же поезд, только до Тюмени. Анатолий ещё говорил, что он требовал оставить тебя в живых, это было обязательным условием его «сотрудничества». Как говорится, «друг всё-таки», пожалел.
Пётр был в шоке. С Анатолием они вместе росли в одном дворе, учились в одном классе, ходили на танцы, ухаживали за подружками. Всё это пронеслось в голове Петра, как молния. А Виктор добавил, что Анатолий получил за «наводку» десять процентов. Сам сказал.
Суровый оскал дикого капитализма девяностых предстал перед нами одной из страшных своих сторон. Уже шло третье тысячелетие, но девяностые были совсем недавно. Путин был президентом свой первый срок, а председателем правительства ещё был Михаил Касьянов с приставкой в два процента. На предприятиях ещё задерживали зарплаты, и власти в это не вмешивались, но «семибанкирщина» уже заканчивалась. Общество начинало просыпаться от угара девяностых.
К сожалению, девяностые пережили не все. Самые доверчивые до третьего тысячелетия не дожили. А дожившие стали более подозрительно относится к окружающим. Это тоже плохо, потому что может довести до маниакальной подозрительности.
42. Гололедица
Пьём чай «Граф Грей» с бергамотом в нашей прорабской. Поздний вечер, ноябрь. На улице оттепель и поэтому на дорогах. гололёд Вспоминаем случаи из жизни. Мне тоже вспоминается один незаурядный случай осени 1989 года. Тогда я работал прорабом в тресте «Сельхозводстрой», строил водопровод протяжённостью в тридцать километров у западной границы области.
[justify]После планёрки в понедельник прорабы разъезжались по объектам. Грузовик «ГАЗ-53», на котором я должен был ехать, ещё ремонтировали. После обеда он вышел из ремонта, и мы поехали на объект. Кроме
