слишком расстроены, что не смогут участвовать в концерте и потому сидят без настроения.
- Ну, ничего, я смогу им помочь и напишу для них песни! Еще так много времени до выступления, мы справимся! Но это будет стоить…
- Аарон, любые деньги! – перебивает меня Том.
- …немалых усилий это будет стоить, а еще двухнедельного отпуска! - я делаю акцент на том, чтобы он не перебивал меня на полуслове. – Деньги здесь ни при чем. Может, я смогу помочь в поисках Питера? Я...
- Не нужно, не отвлекайся на это - отрезает Адамс. - У нас прекрасная служба, они свою работу знают. Ты помогай ребятам, им сейчас как никогда нужна твоя поддержка.
- Тогда начинать нужно прямо сейчас!!! Не будем терять ни минуты.
- Поэтому я пришел именно к тебе, Аарон, – он почти плачет. Я чувствую благодарность в его взгляде.
- Рад помочь, всегда рад помочь...
___________________________________
* - Walt Disney Concert Hall (англ.) - концертный зал Уолта Диснея. Отличается прекрасной акустикой и вместимостью.
Пятнадцатый аккорд. За предельной чертой.
Вхожу в актовый зал и вижу не пять и даже не двадцать учеников, а целый класс из сорока человек: молодых, талантливых, потерявших надежду. Я понимаю их – перед главным событием года они остались без песен. И выступить со старыми, уже отрепетированными, но засвеченными номерами означает провал, крест не только на карьере юных дарований, но и жирное пятно на репутации «МИРА». За происходящим внутри и снаружи школы неустанно следят журналисты и для них это великая радость - возможность известить каждый штат о наших проблемах. Слухи о нестабильности крупнейшей в Америке музыкальной корпорации разойдутся волной. Конкуренты с удовольствием дожмут и добавят масла в огонь. Моя задача – не допустить подобного исхода любой ценой, и, чувствуя за плечами груз ответственности, я поднимаюсь на сцену, включаю микрофон и жду, когда в зале воцарится ненавистная мне полная тишина.
- Проверка: раз-раз… Ребята! Думаю, все вы помните выскочку и директорского любимчика, пришедшего из ниоткуда и ставшего руководителем группы «Д», но все-таки представлюсь. Меня зовут Аарон Бейли, и я заменяю мистера Грейта на время его отсутствия. Некоторым из вас это не понравится, но, уж простите, выбор у вас небольшой – взаимно терпим друг друга или не выступаем на Рождество. После праздника, надеюсь, Питер вернется, и все встанет на свои места. Наша задача – как следует подготовиться. Времени совсем немного, но не стоит опускать руки. Вместе мы сможем справиться с внезапно возникшей проблемой. И у меня к вам есть одна большая просьба – помогайте мне и, главное, – настройтесь на позитив. Доверьтесь временно исполняющему обязанности руководителю группы «В» и не критикуйте мою работу. Договорились?
Компания молодых людей с последних рядов выказывает явный протест, и слух улавливает диалог, полный отчаяния:
- Джон, ты правда думаешь, что этот придурок может нас спасти?
- Крис, я надеюсь, но верится с трудом. Посмотри на него. На что он способен?
- Очередной карьерист. От нас все отказались, кроме него. Грейт вообще сбежал! И что сейчас сможет сделать этот недоумок? – молодые люди все не унимаются. Аарон Бейли ни на что не способен.
- Да, он не волшебник.
Я не выдерживаю и демонстрирую яркий бас:
- Я только учусь, господа студенты!
В один миг в зале наступает мертвая тишина. Испуганные глаза направлены на сцену. Они пытаются понять, как человек может слышать шепот на расстоянии десяти метров. Испытывая гордость и, наконец завоевав внимание, я продолжаю:
- Прошу вас по одному ко мне на сцену. Я побеседую с каждым. Подумайте сразу, какое именно направление схоже с вашим характером, какая музыка вам подходит. Если возникнут проблемы, будем решать их по мере поступления, то есть сразу. Время уже позднее, поэтому после разговора со мной разрешаю идти домой. Пожалуйста, ребята, кто живет рядом с корпорацией, пропустите вперед своих товарищей, которым далеко добираться. Не переживайте – меня хватит на всех. Вопрос в том, хватит ли вас?
Хлопая ресничками, первой на сцену вбегает самая юная студентка. Без всяких церемоний, я беру ее за руки – холодные пальчики дрожат, но ученица не оказывает сопротивление, а лишь замирает. Глубокий вдох расслабляет мои мышцы. Смотрю на девочку и через ладони проникаю в ее сознание. Немного непривычно делать это на глазах у людей, но иного выхода не вижу. Слишком мало времени, и, ощущая на себе странные взгляды, продолжаю ритуал, будто никого нет рядом.
- Как тебя зовут?
- Гвен Миллер. Мистер Бейли, а что вы делаете? Мне щекотно.
- Это заряды тока, Гвен. Я изучаю тебя. Скажи, ты можешь прямо сейчас подумать о музыке? – мне не требуется ответ на поставленный вопрос, будь он положительный или отрицательный – стоило мне поставить ее мысли в рамки, как нужная информация сама всплывает на поверхность. Но вместе с ней в душу впитываются девичьи переживания: потрясения, связанные с безответной любовью, скандалы с матерью из-за выбранной профессии – моей ученице никак не удается доказать родным, что быть певицей не плохо, что юристов и менеджеров итак слишком много на нашей планете. Я оглядываю зал – мне предстоит тяжелая работенка. У каждого человека своя судьба, и столько чужих эмоций, что, кажется, к концу дня окончательно сойду с ума, забыв себя. Так и вижу, что меня начнут преследовать странные мысли: будет казаться, что это именно моя девушка бросила меня вчера, а ведь я ее так любил; что это мне отец не разрешает играть в Need For Speed Underground II, а ведь в нее режется весь квартал; что меня без предупреждения выселили из квартиры и теперь надо где-то искать новую… Как же трудно быть не таким как все и брать на себя решение невозможных для обычного человека проблем, как хочется отдохнуть от этого! В маленькой пытливой головке мисс Миллер рождается вопрос, но я вовремя предотвращаю его:
- Гвен, ты свободна. Следующий, пожалуйста… Завтра я все скажу, поэтому не отвлекайте меня лишними вопросами и просто молчите, хорошо? У нас мало времени, слишком мало…
Толпа учеников потихоньку растворяется по мере движения стрелок часов, а мое состояние – все хуже. Рассеивается зрения, дурман в голове, усталость – вот далеко не полный список побочных эффектов в плюс к переживаниям о чужих судьбах, в которых не все так гладко и безоблачно.
Мы заканчиваем, последний ученик выходит из зала. Я готов упасть ничком, но моя главная работа еще только начинается – теперь предстоит написать сорок песен. Чувствуется странная усталость, не такая, как прежде: словно горю изнутри. Ощущение, что кровь в организме кипит, бывает, если материализовать слишком сложное желание. Понимая, что добром это не кончится, раньше я всегда останавливался. «Не в этот раз», - шепчут беззвучно губы. В голове миллиард мыслей, и, кажется, она сейчас взорвется, но сажусь за тексты, и рука скользит по бумаге с неестественной скоростью.
«Думай, Александр, думай, хватит лениться», - подбадривает меня Хранитель. Все ученики разные, каждый – индивидуальность, и хочется, чтобы мои песни им понравились, но я так устал. Гудит голова, напряжены мышцы, а внутри меня полыхает адское пламя. Иду в студию и сажусь за инструменты. Здесь нет никого кроме меня – все ушли по домам, и лишь звуки музыки наполняют помещение. Сквозь толстые изолированные стены я чувствую холод лунного диска, ночное светило притягивает к себе, шепчет: «Александр, полюбуйся, какая я сегодня яркая, большая. Выйди на улицу и вдохни свежий воздух, расслабься, а потом ложись спать…» Едва не засыпаю за барабанами – помогает тарелка: звонкий удар лба о ее гладкую металлическую поверхность делает свое доброе дело – я вскакиваю как ошпаренный и продолжаю сочинять мелодию в стиле «Hard-Rock». Даже не представляю, если вот так проснусь с утра, придут ребята, а я им скажу: «Еще не готово... Вы же не думали, что я за одну ночь найду выход из сложившейся ситуации?» Их расстроенный взгляд скажет за них больше, чем они произнесут вслух. И окажется прав тот мальчик в свободном спортивном костюме… Его слова витают в голове с той же слегка гнусавой интонацией, тем же грубоватым голосом: «И что ты можешь сделать? Ты что, волшебник? Ты не спас положение!» Как и тогда, я шепотом отвечу: «Я еще учусь...»
Восемь утра. Довольный собой, но уставший, я уже разбираю диски, аккуратно и бережно подписываю их, складывая по папочкам вместе с текстом песни и нотными листами. До звонка еще целый час – есть время отдохнуть, просто полежать на диване и полюбоваться уже взошедшим солнцем, которое согревает итак разгоряченный организм. Боль в голове не дает покоя – от глухих ударов сводит конечности, но я все равно счастлив – выполнил самую трудную часть работы. Кажется, губы растягиваются в улыбке, но сложно определить точно, потому что разум отказывается понять даже то, в той ли реальности сейчас нахожусь или это сон, а на самом деле ничего еще не готово.
Только начинают слипаться глаза и я сладко зеваю, потягиваясь, но в мою дверь стучат.
Кричу: «Открыто», - и продолжаю нежиться на солнышке, подставляя лицо под яркие лучи. По уверенным шагам и знакомому стуку железных набоек мне понятно - незваным и нежеланным гостем является Том Адамс. Что ж...
- Доброе утро, Аарон! Вижу, ты расслабляешься. А все ли готово, чтобы вот так лежать?
После моего приглашения Том входит в гостиную и застает меня лежащим на диване. Он выглядит самодовольным и весьма отдохнувшим, в то время как я готов уснуть на трое суток от усталости! Если уж ничем не занят, кроме как выхаживать по зданию в поисках собеседников, так хоть бы предложил помощь – сейчас не откажусь даже от его рук. В другой период ни за что не стану просить человека, который потерял к себе доверие – для меня это закон.
- Все хорошо, идем по графику. Песни написаны, осталось поставить номера и отрепетировать их.
Молчание длится минуту. Он шокирован.
- Ты написал сорок песен за одну ночь? О, Боже. Это невероятно! Ты невероятен, Аарон! Спасибо тебе, что не бросил компанию в трудную минуту.
Я вновь испытываю волнение – упоминание о Творце заставляет меня склонять голову, под мощным натиском энергии она заметно опускается вниз. Меня уже раздражает этот ритуал – подчинение сильному. Как можно выказывать уважение к тому, кто так безжалостно приказал отрезать тебе крылья, кто спустя почти тысячу лет все не может простить твою ошибку. Я чувствую, что тоже силен; силен, чтобы противостоять, но пока не хочу идти против. Он отпускает...
- Том, рано радуешься. Благодарность будешь выписывать после концерта, до него не надо! Ты пойми, что это дети. Они не роботы и не могут вынести такие нагрузки. И вообще... Мне пора на десятый, они уже ждут меня. Прощай.
Признаюсь честно, я сбегаю от директора... Мне до такой степени не хочется оставаться с Томом, что, пожертвовав часом отдыха, превозмогая боль в голове, все-таки поднимаюсь и шагаю в сторону двери. Рябь в глазах, а ноги еле передвигаются по паркету, все равно направляюсь к лифту – там лучше, чем наедине с двуличным человеком. Беспокоит одно – не удается как следует прийти в норму, а ведь впереди целый день, и надо выглядеть бодрым, подавать пример молодым артистам своим позитивным настроением.
Натягивая до ушей рот,
