Незримые сети пропаганды (1 часть)

вознаграждение за свои нелёгкие труды они от него видят), в «Высокой Сьерре» - гангстер во главе банды таких же патологических уголовников, в «В укромном месте» - преуспевающий сценарист, в «Гордости янки» - успешный бейсболист (гонорары ведущих спортсменов уже тогда были изрядными, добился ли бы в Штатах такого же успеха обычный слесарь, сантехник или водитель – о том Голливуд, естественно, молчит), в «Источнике» - архитектор, имеющий дело в основном с богатыми клиентами. И прочие, прочие, прочие – безальтернативность гонки за пресловутой «американской мечтой» вдалбливается в сознание зрителя с каждым киносеансом. Западная киноиндустрия снова и снова, неотступно вываливает нам истории, связанные с кем угодно, но только не с простыми тружениками. Для чего это делается? А всё просто: почувствуй человек труда, заводской работяга, шахтёр, слесарь себя значимым – значимым настолько, что о нём уже снимают фильмы, как это было в СССР – начнёт требовать своего, добиваться положенного, того, что в странах Запада капиталист у него отнимает, а стоит постоянно внушать ему с экрана комплекс неполноценности, статус «человека второго сорта», на экране постоянно задвигаемого куда-то на задний план – и вот вам готовая масса безропотных, согласных на все условия сильных мира сего исполнителей. Именно поэтому приём всяческого распиаривания особенных, «успешных» американцев, людей «из ряда вон» в ущерб остальным, который потом на вооружение возьмут и телесериалы, в кинематографе Запада был внедрён практически с самого начала.
    Не менее показательны и типажи женщин, представляемые зрителю в фильмах времён «золотого века Голливуда»: в упоминавшемся уже «Иезавель», пестрящем всеми красками (если так можно выразиться про чёрно-белую картину) высшего света – балы, красавицы, лоск и изысканность, – главная героиня, за весь фильм ни дня нигде не работавшая и даже не помышляющая ни о каком занятии, ведёт непримиримую борьбу за сердце… ну конечно, молодого преуспевающего банкира: кому же ещё дарить свою красоту в этой жизни – простому смертному? В «Мальтийском соколе» «мадам номер один» - пройдошистая авантюристка, в «Двойной страховке» - готовая на всё содержанка, главная героиня «Касабланки» занята неизвестно чем, в «Иметь или не иметь» - это воровка-карманница (и главный герой явно не против такого её ремесла), в «Большом сне» - две избалованных дочки богатого старика. В фильме «Высокая Сьерра» одна мадам не видит ничего предосудительного в жизни разбоями и грабежами, другая, стоит ей излечиться от врождённого недуга, уже вовсю думает о предстоящих удовольствиях, путешествиях, развлечениях, праздной жизни – ни слова о том, чтобы найти себе достойную работу, на кого-то выучиться, кем-то стать. Отдельный пьедестал в славной когорте исполнительниц подобных ролей, занимает «признанная икона кинематографа и стиля» - легендарная Одри Хэпберн, на экранной карьере которой, пожалуй, стоило бы остановиться особо.
    Прежде всего: что примечательного в самой внешности Хэпберн? Наберите в поисковике: «Одри Хэпберн фото» - и всемирная сеть выдаст вам массу снимков, с большинства из которых на вас будет глазеть глупенькая девочка с наивным взглядом не обременённого интеллектом подростка, явно витающая в облаках и смотрящая на мир сквозь розовые очки. Идеальный образ для того, чтобы нести в массы нужный тип женщины – не правда ли? Это разглядели и голливудские кинобоссы, иначе чем ещё объяснить столь взрывной взлёт её карьеры в американском кинематографе: за первый же свой, снятый в США, фильм – «Римские каникулы» - она сразу получает «Оскара» и мировую известность. Само собой, что и персонажи, создаваемые Хэпберн на пике своей экранной карьеры, весьма характерны. В «Римских каникулах» её принцесса Анна – истеричная, избалованная, инфантильная особа, совершенно оторванная от реальной жизни. Она необразованна настолько, что не знает даже курсов валют и считает тысячу итальянских лир огромной суммой, наивна, как ребёнок: навязчивый интерес к её персоне со стороны обходительного пройдохи-журналиста совершенно не вызывает у неё никаких подозрений. Всё её мышление занято исключительно развлечениями, её не тянет ни к какому делу, она вообще ни к чему в этой жизни не стремится, да и в государственных делах венценосная особа также очевидно полный ноль: на пресс-конференции в конце фильма в ответ на задаваемые вопросы она отделывается общими фразами, будучи явно не в курсе разворачивающихся на планете ключевых событий. В фильме «Сабрина» её разодетая в шелка, вращающаяся в высшем обществе, в мире богемы, большого бизнеса, особняков и роскошных яхт, героиня вновь совершенно не утруждает себя мыслительными процессами. Обучение профессии ей в тягость, на протяжении всего фильма она ни дня нигде не работает, преследуя единственную цель выгодно выйти замуж. Фильм также получил «Оскара». В фильме «Любовь после полудня» её героиня-парижанка до беспамятства влюбляется в немолодого американского плейбоя-миллиардера и готова ради него на всё – тот факт, что он меняет женщин, как перчатки и у неё на глазах соблазняет замужнюю даму, её нисколько не смущает. Ей не особо интересны и её учёба в консерватории и неравнодушный к ней приятель-виолончелист – она постоянно фантазирует об обеспеченных кавалерах, а в слащавой, явно смахивающей на глупую сказку концовке фильма выходит замуж за предмет своих вожделений. То, что сам факт того, что ради неё одной развращённый вниманием со стороны слабого пола до мозга костей, привыкший всегда получать всё, чего ни пожелает, прожженный потребитель-янки готов забыть про всех остальных женщин планеты Земля, как-то слабо вяжется с реальностью – уже создателей фильма точно так же не смущает от слова «совсем». И, наконец, в комедии «Как украсть миллион» Хэпберн предстаёт перед нами в образе дочери мошенника, занимающегося изготовлением и сбытом подделок под известных художников. На протяжении всего фильма доча явно не против такого ремесла своего папаши, за счёт которого родственнички ведут довольно безбедную жизнь, ни в чём себе не отказывая, и однажды даже помогает ему спастись от угрозы разоблачения, для чего, пустив в ход свои чары, преспокойно толкает своего поклонника на уголовное преступление. В одном из эпизодов фильма героиня Хэпберн заявляет, что вроде как где-то работает, однако её работа в кадре ни разу так и не появляется.
    Классической «серой мышкой» - зацикленной на своих книгах, совершенно безвкусно одетой занудой-продавщицей книжного магазина предстаёт перед нами Одри Хэпберн в начале музыкальной комедии «Забавная мордашка». Такой бы она и осталась – если бы не случайное «пришествие» избавителей от серых околонаучных будней в лице бравой команды журнала мод «Кволити», ищущего новые лица для своей обложки. И вот, позабыв своё книжно-научное прошлое и став журнальной фотомоделью, героиня входит в мир моды, мир платьев от кутюр, фотосессий, показов и лощёной публики – и расцветает и преображается, превратившись в самую настоящую красавицу – лучезарную и обворожительную. Так в деле как можно более широкого насаждения в народе глупости, необразованности и невежества фильм одним выстрелом убивает сразу двух зайцев: во-первых, дискредитируется всё, связанное с книгами и чтением – а значит, со знанием: «Зачем вам книги, зачем читать, зачем все эти знания? – нашептывает голос невидимой пропаганды с экрана зрителю. – Вы же видели, что из себя представляла «книжная» героиня Хэпберн – хотите быть такими же?..» Плюс к этому профессор психологии, от книг которого Хэпберн в фильме поначалу в таком восторге, при личной встрече оказывается похотливым бабником – ещё один киношный плевок в сторону науки. А во-вторых – по максимуму расхваливается, распиаривается, превозносится до небес, выставляется на первый план та индустрия, где яркая внешность ценится гораздо выше, нежели ум и образованность. «…И только посмотрите, - продолжает всё тот же «голос», – каких высот она (героиня Хэпберн) достигла, предпочтя Эйнштейну Гуччи, а Ньютону – Прада! Вот где вся сила, вот где вся жизнь, вот где истинный успех и принадлежность к «сливкам» общества!..» Мир гламурных тряпок и выряженных безмозглых девиц на подиумах, существующий «впариванием» наивному и легкомысленному покупателю всё новых и новых своих «коллекций», преподносится кинематографом зрителю как нечто такое, на что, безусловно, стоит равняться, и не беда, если умение думать в итоге такого «равнения» напрочь исчезнет – а оно вам зачем?.. Подобный же приём был использован и в легендарной картине «Моя прекрасная леди», отхватившей в своё время аж целых восемь высших наград от звёзднополосатого кинобомонда. Фильм с самого начала всячески дискредитирует тех, кто не принадлежит к высшему свету – простые жители Лондона в нём показаны серыми, невыразительными, одинаково невзрачно одетыми фигурами, исполняющими самую грязную работу, а экранный папаша главной героини – так вообще убеждённый тунеядец, упорно не желающий работать и постоянно клянчащий деньги у всех подряд, при этом пустобрёх и демагог («Мораль мне не по карману!..»). И главная героиня в исполнении Одри Хэпберн, изначально принадлежащая именно к этим слоям общества – поначалу в фильме она простая уличная продавщица цветов – ведёт себя на экране точно в соответствии со сложившимися по отношению к таким людям предубеждениями: она криклива, невоздержанна, грубовата, вспыльчива, явно не блещет интеллектом, да и лексикон её однозначно оставляет желать лучшего. Однако, захотев получить более престижное место в цветочном магазине, она начинает брать уроки правильного произношения у случайного знакомого, оказавшегося известным профессором лингвистики. И достигает в этом таких успехов, что у её «сэнсэя» возникает желание вывести свою подопечную в свет. И вот, обучившись светским манерам и изысканным речевым оборотам, отмывшись, накрасившись, нацепив дорогой наряд, она вновь меняется до неузнаваемости. На экране нам снова демонстрируют двух совершенно разных женщин в исполнении Одри Хэпбёрн, одна из которых – замызганная и вульгарная уличная торговка, другая – утончённая светская леди. Которая же из них в итоге одержит верх? Естественно, вторая – ведь именно такая женщина радует глаз, именно её желают зрители и ей завидуют зрительницы. «Вот куда надо стремиться! – опять незримо вещает с экрана упомянутый «голос». – Туда, где шикарные туалеты дам и разодетые джентльмены, цилиндры вместо кепок, поклоны, реверансы, сиятельства и светлейшества! Только там – реальная жизнь, а не существование, в этом мире либо пан, либо пропал, кто не там – тот на дне общества, вечно будет торговать цветами на грязных улицах!..» Где бы все эти «паны» были, когда бы не миллионы тех, кто своим ежедневным нелёгким трудом создавал все те богатства, за счёт которых «утончённые и изысканные» как раз и могли бы жить в такой роскоши – об этом в фильме, само собой, всё так же ни единого слова…
    Апофеозом всего этого киношного одебиливания масс фильмами с актрисой Одри